Старуха - Квинтус Номен
– За год примерно полторы тысячи тонн получится: заводик-то опытный будет. Но за зиму, получив опыт и отработав все процессы, мы – я имею в виду ученых университета – так вот они подготовят проект завода мощностью тысяч так на двести в год.
– И всё сами сделаете?
– Сделаем. Только все же кое-что для этого университету понадобится из того, что мы сами сделать не сможем: стекло, металл разный – немного, но, сами понимаете, ни студенты, ни профессора трубы те же стальные не сделают. Опять же кирпич для постройки лаборатории, лучше мытищинский, цемент. Еще бы хорошо автобус получить чтобы студентов в лабораторию возить, а лучше два автобуса…
– Так, аппетиты разгораются. А ты думаешь, я все так сразу и запомню?
– Уверена что нет. Но я же не просто так секретарем комитета избрана, у меня все заранее подготовлено. Вот проект сметы, вот списки материалов и оборудования – там отдельно указано, без чего не обойтись, а что можно и попозже получить… немного попозже, вот штатное расписание для строительного отряда, вот штатное расписание для самого опытного завода.
– Вы, гляжу, хорошо подготовились, все документы составили.
– Я старалась.
– Ты? Это ты все подготовила?
– Ну я же секретарь…
– Профессиональный ты бюрократ, но это и правильно. Но… откуда опыта-то набралась документы готовить?
– Живу долго, опыт сам пришел.
– Долго? И сколько же тебе?
– В январе девятнадцать стукнет, но возраст разве годами меряется? Меня в университете старухой прозвали.
– Ну… судя по качестве бумаг… – тихо произнес Куйбышев, – не напрасно прозвали. Кто от университета ответственным будет по этой работе? Профессор Зелинский?
– Он студентов учит и кучу исследований ведет, некогда ему. Давайте я ответственной буду.
– Ну что же, сама напросилась – сама и ответишь. Вот, специально резолюцию накладываю: ответственной от университета назначается товарищ… Старуха. Как там тебя по фамилии, а то уже подзабыл…
– Пишите просто: Старуха. Так всем понятно будет, в университете меня иначе только человек пять и называет – а кто такая Старуха там каждый знает.
Глава 8
Вообще-то, когда Вера выбирала для университетского опытного заводика Лианозово, где в «новой жизни» не была вообще ни разу, она знала что именно просит. Старый гаховый заводик был выстроен еще в начале века – вероятно одновременно с постройкой станции Бескудниково, и, скорее всего, для освещения этой станции и предназначался. Но весной четырнадцатого в Бескудниково пришло электричество (на станции поставили свой генератор аж на семьдесят с чем-то киловатт мощности) – и газ стал не нужен. А местное население по каким-то причинам не разобрало строения на кирпичи (только железный газгольдер украло на металл), и Вера Андреевна уже где-то в начале тридцатых там рассматривала возможность приспособить строение под химическое производство.
Тогда это оказалось ненужным (да и невозможным – химические установки, закупаемые в Германии, просто «по габаритам не помещались»), а теперь заброшенные строения оказались более чем кстати. В конце концов сам по себе газовый завод – штука довольно несложная, но строить печи с нуля – это ждать минимум полгода, причем полгода где-то с апреля, когда можно стройку начинать, а собирать новый газгольдер у уже имеющемся здании вполне можно и в зимнее время.
Конечно, добираться от университета в Бескудниково – дело не быстрое, только до Савеловского вокзала на трамваях от университета больше часа ехать, а ты еще в этот трамвай попробуй залезть! Да и пригородные поезда до Бескудниково ездили всего дважды в сутки, но, как Вера знала точно, если партия скажет «надо»…
Партия сказала, ВСНХ денег дал, Вера тут же посетила еще одного своего «старого знакомого» – инженера Дорохеева, который «через пять лет займется строительством химзавода в деревне Черное», ставшее к тому времени поселком Дзержинском – а сейчас кое-как перебивался мелкими контрактными заказами нэпманов, возжелавших осчастливить страну мылом. Но мыла в СССР уже хватало, так что мало нэпманов к Дорохееву с денежкой бежало – и уговорить его заняться новой стройкой труда не составило. А сама Вера этим заниматься даже ввиду не имела – просто потому, что очень мало разбиралась в вопросах строительства химических заводов.
Зато очень неплохо разбиралась собственно в химии, и смогла показать это всем в химическом отделении: и преподавателям, и студентам. Студентам особенно, так что на ее «картофельные лекции» приходили и студенты других отделений факультета, и даже с других факультетов, причем вовсе не с целью пожрать. С питанием у студентов стало заметно лучше после того, как пример «Сытого студента» как лесной пожар распространился по всем факультетам и в общежитии (Вера просто раздала «методичку» по созданию таких «коммун» комсоргам всех факультетов), просто студентам очень нравилось, как девочка просто и понятно объясняет кажущиеся поначалу осень сложными вещи. Ну да, опыт преподавания химии малолетним школьникам у Веры Андреевны никуда не делся…
Да и лекции Вера читала не только по химии: твердое убеждение Веры Андреевны в том, что «химику математику надо знать лучше чем физику» она и на общение с товарищами по учебе перенесла, так что среди студентов уже математического отделения некоторые ее лекции стали «неотъемлемой частью учебы». А преподаватели… все же в университете большая часть преподавателей – в том числе и на физико-математическом факультете – были учеными «старой закалки» и с неодобрением относились к новведениям в учебном процессе, однако «против политики партии» выступать не рисковали. А тут – ну захотелось студентам в таком виде заниматься в свободное от занятий времени, так имеют
