Грифоны Васильевского острова. Попаданец в альтернативное время - Юрий Григорьевич Корчевский
Матвей шел на полшага позади Галена. Идти вровень – стало быть, ставить себя на одну ступень с учителем, – так мог поступить лишь настоящий варвар, дикарь. А он хотел оставить о себе и стране лишь добрую память.
На арене сидел мускулистый гладиатор в набедренной повязке. Одной рукой держался за бок. Рядом с гладиатором стоял тщедушный мужчина с кнутом в руке. Надсмотрщик? Гален повернулся к Матвею:
– Как имя твое?
– Матвей.
– Хм, ладно. Осмотри пострадавшего.
Ой! Зачем соврал, что лекарь? Он даже не фармацевт, не фельдшер. Была мысль поступить в фельдшерскую школу, какие стали открываться во многих губернских городах Российской империи с 1870 года. Да как-то не случилось.
Прежде всего молодой человек спросил, чем, каким предметом нанесена травма. Крови не видно, поэтому травма тупым предметом – это понятно.
– Деревянным мечом.
Для первоначального обучения применялась палка, имитирующая размерами настоящий меч.
Матвей осторожно начал ощупывать. Под рукой ребра хрустнули, гладиатор вскрикнул. При осмотре обнаружилось еще и опухшее левое предплечье, этой рукой гладиатор двигать не мог.
– Итак, какое заключение? – спросил Гален.
– Перелом двух ребер слева и перелом левой руки, – бодро доложил Матвей.
Гален согласно кивнул. Травмы к диагнозу простые.
– Как помогать будем?
Надсмотрщик провел большим пальцем поперек шеи. Гладиатор еще не обучен и на несколько недель вышел из строя. Не проще и дешевле будет убить и купить нового?
– Лубок на руку и широкая повязка на грудь, – ответил Матвей.
– Что такое лубок?
– В моей стране снимают кору с дерева, прикладывают к месту перелома и перевязывают, дают руке покой и возможность срастись.
– Правильно. Только у нас привязывают дощечки.
Гален достал из полотняной сумки две дощечки и длинный узкий кусок льняной ткани.
– Выполняй.
От необычности ситуации, от присутствия великого лекаря древности у Матвея тряслись руки. Он волновался, потел. Если осрамится, Гален его с позором выгонит. Но удалось наложить шину правильно. И грудную клетку туго перепеленал льняной материей. Она плотная и не тянется. Из такой ткани, проклеивая каждый слой, римские воины делали кирасы для груди, назывались они линотораксы. «Лино» в переводе с латинского – лен, а «торакс» – грудь. Защита получалась легкой и прочной, держала удар меча не хуже тяжелого бронзового доспеха.
Уже позже Матвей узнал, что при Галене, за время его работы врачом гладиаторов, от ранений и травм умерли пять гладиаторов. А при его предшественнике за такой же срок умерли шестьдесят человек.
Гладиаторская школа располагалась в Пергаме, и Гален начал врачевание в ней в возрасте 28 лет, уже после обучения в знаменитой медицинской школе Александрии. В первую очередь была возможность учиться благодаря состоятельному родителю, способному архитектору. Гален получил приличное образование у хороших учителей в Пергаме, много путешествовал. Его отец, Никон, учебу поощрял. Тем более в Пергаме была большая библиотека, вторая по числу фолиантов, ведь все книги были рукописными, и каждая стоила больших денег. Гален увлекся медициной и в 16 лет взялся за ее изучение в Асклепионе, где провел четыре года. Асклепион был больницей и храмом. Здесь возносили молитвы многочисленным богам и тут же проводили операции. Отец умер в 148 году, когда Галену исполнилось 19 лет. Но и оставшись сиротой, он упорно стремился освоить все тонкости профессии. Сам познав трудности, к Матвею отнесся благосклонно, ведь варвар желал не денег, а знаний, и при оказании помощи гладиатору проявил сметливость.
Каждый профессионал всегда хочет иметь последователей, для того чтобы передать накопленные знания, чтобы они не пропали бесследно. Учитель славен своими учениками. И Матвей неожиданно для себя оказался первым и единственным учеником. Если кто и хотел учиться, сомневались в опыте Галена, ибо он был еще молод. Обычно врач приобретает опыт значительно позже. А преподают уже пожилые и седовласые. Поэтому до открытий Галена и его известности пройдут еще годы и десятилетия. Но по его руководствам будут лечить больных еще не одну сотню лет.
С арены отправились домой к Галену. Дом он арендовал и, поскольку не был стеснен в средствах, имея наследство, содержал прислугу.
Пергам был античным городом в области Мизия на западе Малой Азии. Основанный в 12-м веке до новой эры выходцами из Греции, он стал столицей Пергамского царства. Был известен библиотекой, в которой насчитывалось более двухсот тысяч рукописных книг. К сожалению, они были захвачены и вывезены в Египет Марком Антонием.
Когда Птолемеи запретили вывоз из Египта папируса, городские греки изобрели пергамент, оказавшийся более долговечным, но и более дорогим. В городе был алтарь Зевса, акрополь Евмена II, дворцы пергамских царей и знати, святилище Афины Никефоры, храм Деметры, а еще известный в Древнем мире храм, он же лечебница – Асклепион. Был еще театр и первые в мире душевые кабинки для омовений. Но, согласно Иоанну Богослову, в Пергаме находился «Престол сатаны». В 1302 году город был захвачен османами, частично разрушен, на его месте возник ныне турецкий Бергам.
Когда Матвей следом за Галеном вошел во двор, он удивился. Во дворе был маленький пруд, дающий в жаркий день прохладу, в пруду рыбки плавают. По здешним меркам все это определяет степень зажиточности владельца. Справа от пруда – каменный дом, а слева – беседка. Легкая камышовая крыша, стол, по обе стороны скамьи.
К Галену сразу бросились слуги.
– Что господин желает на ужин?
– Рыба, фрукты, вино – на двоих.
Одна из служанок принесла кувшин и таз. Хозяин, а следом и Матвей омыли руки. Для медиков – процедура привычная, обязательная.
Рядом с беседкой благоухали цветы. Матвей в первый раз сталкивался с такими условиями. В Петербурге холодно, да и не принято цветы выращивать во дворах, если только в царских садах или оранжереях. А все же приятно пахнет и услаждает взор.
– Матвей, ты бы не хотел сменить
