Олигарх 4 - Михаил Шерр
Поэтому Джо от меня получил еще одно важнейшее поручение — вывезти из Бразилии несколько десятков тысяч семян гевеи и желательно уже и её саженцы.
Если эта операция удастся, то надо будет попытаться начать выращивание гевеи бразильской на Цейлоне, в британской колонии Малакка и на островах Голландской Ост-Индии, Яве и Суматре.
А какое-то количество семян и саженцев должны быть привезены в Россию и мы должны попробовать выращивать гевею в ботанических садах.
Все это я решил делать руками Джо, с америкосами англичане и голландцы больше воевать не будут и притеснять штатовский бизнес не будут. А так как Россия в ближайшие годы со Штатами воевать тоже не будет, то никаких проблем с вывозом сырья не должно быть.
Поэтому посланцы Джо занимались не только созданием угольных баз, но и проблемами каучука.
Сорок пять тысяч семян гевеи и двести пятьдесят саженцев из Бразилии уже удалось вывезти. Причем не без приключений, были даже пострелюшки.
Тысяча семян и пятьдесят саженцев приведи в Россию и на Пулковской мызе их пытаются прорастить и приживить.
Десятка саженцев подают надежду, что приживутся и сотни две семян подают надежду, что прорастут.
На мызе этим занимаются вывезенные вместе с саженцами трое бразильцев, молодая супружеская пара и и старший брат дамы. Они чистокровные португальцы и их услуги обходятся в огромные деньги, мы им платим шесть тысяч фунтов в месяц и содержание: жилье, питание и слуги.
На Цейлоне, в Малакке, на Яве и Суматре куплена земля и заложены плантации. На каждой пытаются прорастить по одиннадцать тысяч семян и укоренить по пятьдесят саженцев гивеи. На каждой плантации работают по несколько человек из Бразилии. Конечно проверить насколько эти люди разбираются в аыращивании гевеи невозиожно — приходится верить на слово.
Это год конечно не большую дырочку в кубышке сделает. Расходы просто огромные и никакие дополнительные доходы с имений или клуба их не покрывают.
Но пока приходится довольствоваться тем что есть. Заниматься сомнительными спекуляциями я не буду, остается надеятся только на успехи железнодорожного строительства и развитие в Америке и на Дальнем Востоке. Других значимых источников увеличения доходов я пока не вижу.
Вишенкой на торте было черепановская эпопея.
Заниматься поиском отца и сына Черепановых я поручил Матвею, а Сергей Петрович должен подключиться при необходимости.
Они блестяще справились с этим делом. Оба были демидовскими крепостными, но хозяева собирались уже отцу дать вольную.
Матвей с Сергеем отвалили такую деньжищу, да Сергей Петрович по старой памяти попросил еще и Бенкендорфа словечко замолвить, что Демидовы продали Черепановых Анне Андреевне.
Сестра сразу же дала им вольную и тут же подключился Кузьма Иванович, Черепановы твердокаменные староверы и Матвей решил, что господин Кольцов лучше справится с приглашением их на работу.
Отец и сын согласились работать на меня и Ефим Алексеевич тут же поехал в Иркутск, ему было предоставлено право выбора.
А Мирон Ефимович поехал в командировку в Англию. Она была задумана еще Демидовыми, но теперь за её организацию взялся Федор.
Когда сам Ефим Алексеевич ездил а мастерскую мира, то приняли его британцы с большой прохладцей и мало что показали. Он для них был просто дикарь отказывающийся например бриться и снять свой кафтан с сапогами. Но его природный гений все равно позволил ему многое увидеть и понять. И Мирона ожидал бы такой же холодный прием, как и его отца много лет назад.
Но в это раз все происходит по другому. В Англию приехал не русский бородатый мужик хоть и от самого Демидова, а сотрудник рафинированного английского барона, и русского князя правда, и одного из крупнейших акционеров начавшегося железнодорожного строительства на острове. Поэтому отказывать трудно, даже несмотря на негласное распоряжение правительства не допускать иностранных специалистов на строительство железных дорог и паровозов.
А тут и другой казус приключился, неотесанный русский медведь оказывается еще и гость самого господина Брюнеля Изамбарда Кингдома Марковича.
Ефим Алексеевич знает, что почти все его и планы сына теперь имеют большие шансы осуществиться и одним из них он уже поделился с Яном и братьями: построить первую в России железную дорогу. Что это за зверь такой, он уже представляет, как и паровоз.
Строить его Черепанов собирается в Иркутске. Туда уже ушло три обоза со всякой всячиной и поехало пять десятков нанятых им мастеровых. Некоторых даже пришлось выкупать.
Это все уже влетает в дикую копеечку, но вот на этом я экономить как раз не собираюсь. Мирон ближе к зиме должен вернуться в Россию и тоже поедет в Иркутск, отец это с ним уже согласовал.
У Яна Карловича с братьями по этому поводу наполеоновские планы, сразу начать строить две дороги на Слюдянку, шоссе и железную. А пока они прокладывают трассу дорог, готовят полотно и строят завод в Иркутске.
Я знал, что на севере Иркутской области есть крупный ГОК, где ведется карьерная добыча железной руды, но там побывать не удалось. А о залежах каменного угля под Иркутском известно лет уже эдак пятьдесят и село Черемхово возникло даже там, где его кустарно добывают.
Из Иркутска уже пришел отчет братьев по этому поводу. Они поговорили со всеми местными рудознатцами и снарядили экспедицию в район южнее Илимска, где предположительно есть железная руда. Результат они надеются получить уже этой осенью.
Ориертировочно это в ста верстах к западу от Якутского тракта по которому до Иркутска не меньше полутысячи верст.
Но если там действительно железная руда, то Ян сразу же начнет строить например в Черемхово металлургический завод, а затем паровозом и машиностроительный.
Хотя вопрос с машиностроительным заводом можно сказать уже решен. Ефим Черепанов уже я думаю начал его строить, для этого он и выписал ус Урала мастеровых и кучу всяких станков.
Анна Андреевна со слов Матвея даже пила какие-то капли, когда увидела предъявленные к оплате чепановские счета. Но мои инструкции на этот счет были очень короткими, всего два слова: не экономить.
Положение дел в целом было вполне ничего и было совершенно не жалко раскупоренной кубышки.
После полудня пришло приглашение посетить Бенкендорфа вечером двадцатого июня. Государь болен и не может принять меня, поэтому он поручил принять меня от его имени генералу и теперь уже и графу.
Я
