Миллионы рождают власть - Алекс Шу
— Поехалы. Родители ужэ стол накрылы, — пробасил «мистер Олимпия»
— А Каринэ? — уточнил я.
— Она завтра будет тебя ждать после обеда. В своем доме под Ереваном. Куда ехать, мы знаем и тебя отвезем, — ответил Гурам.
— Договорились — я улыбнулся. — Тогда поехали. Тем более, я всем подарки купил.
— Эээ, зачэм? — возмутился здоровяк. — Ты уже дарыл нэдавно. Зачэм ещё?
— Родным людям подарков не жалко, — отмахнулся я. — А мы, после того, как вы приняли нас в доме, накормили-напоили и крышу над головой обеспечили, точно не чужие.
— Вах, как харашо сказал, дарагой, — восхитился Вазген. — Даже мнэ возразит нэчэго.
Мы уселись в машину и темно-синяя «шестерка» резко рванулась с места. Из-под колес вверх взметнулись клубы пыли. Машина быстро выехала из стоянки аэропорта и влилась в вереницу легковых автомобилей, автобусов и грузовиков, идущих сплошным потоком по трассе.
* * *
Встречали нас всей большой семьей, прямо возле гостеприимно распахнутых ворот дома. Во главе процессии — Давид Варданович с Мануш Хачатуровной. Рядом с ними младшенькая — одиннадцатилетняя Есмине. Чуть поодаль стояла улыбающаяся стройная женщина средних лет с приятным лицом, жена Вазгена, Аринэ. Она вместе с сыновьями уже вернулась из вояжа в столицу. И пацаны, двенадцатилетний Грант и десятилетний Аветик смущенно переминались рядом, искоса с любопытством поглядывая на нас. Маленькие, ещё совсем дети, но крепенькие с начавшей проявляться сухой мускулатурой. Видно, что Вазген сыновей тренирует.
Встреча началась с торжественного вручения подарков. Благодаря связям Германа, буквально за день, после приобретения билетов, удалось подобрать подходящий презент каждому.
Главе семейства я подарил кожаное портмоне, изготовленное ленинградскими цеховиками. Мануш Хачатуровне — пуховый платок, Есмине — большую куклу, блондинку Машу с голубыми глазами и длинными волосами. Аринэ — расписную шкатулку для всяких мелочей, Вазгену — пушистый махровый халат из ГДР. Сыновьям — набор игрушечных ковбоев и «Незнайку на Луне». Гураму — бирюзовый венгерский галстук под пиджак. Затем нас пригласили за стол.
Пир в доме родителей Гурама и Вазгена удался на славу. Традиционное кавказское гостеприимство побило все рекорды. Стол ломился от разнообразных яств. Только видов шашлыка, периодически снимаемого с шампуров и выкладываемого горками на огромные блюда, было четыре: хоровац из огромных кусков свинины, чагалач — мясо на реберной кости, ассорти из молодой баранины и курицы, печеные овощи. И это не говоря о люля-кебабе, кюфте, нарезанной ломтиками бастурме и буженине, домашних колбасах, овечьем сыре. Овощей и зелени тоже хватало: ярко-красные налитые соком крупные помидоры, порезанные дольками огурцы, петрушка, укроп, шпинат, щавель и зеленый лук. В отдельной большой кастрюле стояла долма, рядом хозяева выложили фаршированные шампиньонами баклажаны и большой поднос с горячими лавашами: тонкими как блины, и пышными с хрустящей корочкой. На двух большущих тарелках лежали хачапури с сыром и говядиной. Венчали это великолепие две огромные бутылки домашнего вина, украшенные плетеной лозой.
Через пару часов я и Денис сидели с туго набитыми животами и еле ворочали языками, отказываясь от очередной добавки, предлагаемой радушными гостями.
Застолье продолжалось. Пустые бутылки вина сменил громадный самовар, чайник с заваркой и коробка с кубиками сахара, а мясные блюда — восточные сладости: пахлава, шароц, называемый грузинами «чурчхел», огромный пирог с начинкой из масляного крема и сахарной пудры — «гита», и куча каких-то домашних пирожных и печений, названий которых я даже не запомнил. Давид Варданович и Мануш Хачатуровна настойчиво предлагали попробовать каждое яство и очень обижались, когда мы с Денисом пытались отказываться.
Когда поздно вечером нас отводили в бывшую детскую комнату братьев, мы двигались с грацией и скоростью беременных черепах. А опустившись на накрахмаленные белоснежные простыни, сразу вырубились…
— Миша, подъезжаем, — бодрый голос Гурама заставил меня оторваться от воспоминаний.
Я с любопытством огляделся. За высокими заборами виднелись большие дома, больше похожие на дворянские усадьбы. И стоящие рядом машины: волги, новенькие восьмерки, шестерки подтверждали состоятельность жителей.
— Это дачный поселок, — заметив мой интерес, добавил Гурам. — Тут много кто жил, писатели, композиторы, ударники труда, партийные руководители районного масштаба. Люди не первой величины, но достаточно обеспеченные. Сейчас только половина домов занята, в лучшем случае.
— Почему так? — поинтересовался я.
— Кто-то умер, кто-то переехал, — пожал плечами парень. — Некоторые приезжают сюда время от времени, чтобы отдохнуть на пару дней от городской суеты. Постоянно тут мало кто живет: пара семей пенсионеров не больше.
— Занятно, — улыбнулся я. — Получается, поселок наполовину пуст?
— Получается так, — пожал плечами парень.
Тем временем машина остановилась перед побеленным двухэтажным домиком, закрытым кирпичным забором. Из-под ограды виднелись тонкие кроны буков и могучие стволы дубов, увенчанных водопадами зеленых листьев.
— Приехалы, — объявил Вазген, выключив зажигание. — Иды Мыша. Ми тэбя тут подождем.
Я кивнул, открыл дверь и неторопливо вылез, осматриваясь. Увидел широкие металлические ворота со встроенной калиткой и двинулся к ним. Калитка оказалась запертой, и я воспользовался висящим рядом звонком. Воткнул палец в кнопку. Звонок истошно заверещал, сообщая о моем приходе.
Через десяток секунд, щелкнул замок, и калитка медленно, с протяжным скрипом, открылась. Представшая передо мною Каринэ выглядела сногсшибательно. Шелковое черное платье, украшенное изображениями распустившихся бордовых роз, облегало фигуру, подчеркивая достоинства хозяйки: внушительный бюст, натянувший тонкую ткань, гладкую загорелую кожу и открытые плечи, на которых чудом держались две микроскопические бретельки, аппетитные ножки, выглядывающие из-под подола. Черно-красные туфли под стать платью гармонично завершали туалет.
Над внешним видом и макияжем мадам тоже хорошо потрудилась. Памятная, с момента нашей первой встречи, немного вульгарная кроваво-красная помада сменилась менее яркой темно-вишневой, красиво выделяющей чувственные полные губы. Под длинной и кокетливо закрученной челкой, сияли аккуратно подведенные выразительные карие глаза и накрашенные длинные густые ресницы. Густая копна волос цвета воронова крыла облегала хрупкую шейку и волной спадала на плечи.
Я замер, всем своим видом выражая искреннее восхищение.
Каринэ усмехнулась, довольная произведенным эффектом. Посторонилась, пропуская меня в дом.
— Проходи.
Я молча зашел и аккуратно прикрыл за собой калитку.
— Здравствуй, Миша, — низким бархатным голосом поприветствовала меня роковая женщина.
— Здравствуйте, Каринэ, — я благоразумно решил не переходить на «ты». — Вы потрясающе выглядите.
— Знаю, — усмехнулась красавица. — Пойдем в дом.
Интерьер приятно удивил. Никакого примитивизма, однотипности и опрятной бедности, характерной для советских домов и квартир середины восьмидесятых. Оригинальная лепнина в виде
