Восхождение Черной Воды - Роман Г. Артемьев
При виде меня лицо у моего кровника закаменело. Да, в нашей паре Сагил на порядок опаснее. Логика требовала от Бладрейджа не выпускать того из вида. И всё же — семь лет назад погиб его племянник, а двоюродный брат стал инвалидом.
Я вежливо улыбнулся и представил своего спутника:
— Сын Дикого Ветра, эн Сагил, четвертый из носящих это имя! Луна привела нас к могущественному Манию Кровавой Ярости, третьему из носящих это имя. Да будут счастливы пути, сведшие нас вместе!
Последняя фраза звучала издевкой, но полагалась по протоколу.
— Спорное мнение, — тоже оценил её Сагил. — Вот скажи мне, Кровавый — вы тут что, совсем на Закон забили? Или это только я особого отношения удостоился?
— Не понимаю, о чем вы говорите, эн, — чуть заметно набычился Маний.
— Не понимаешь? Я тоже не понимаю, почему вынужден идти сюда из Польши, хотя давно сообщил вам все возможные сведения о нарушивших Закон. Отсюда, из Англии, на мою землю приходит товар! Дыроколы, если тебе что-либо говорит название. Я сообщил имена мастеров, я сообщил, где их найти, я отправил образцы изделий и копию допроса. И что же? Вы даже не почесались! Вот я и спрашиваю — вы ещё блюдете Закон или просто верно служите королю?
У меня аж на сердце потеплело. Обвинение в службе человеческому правителю — редкостная гадость. Забудется не скоро.
— Не стоит бросаться такими словами!
— А какими стоит? Почему сегодня утром преступники были живы? Вы должны были казнить их два года назад! Даже по законам смертных! Ваша земля — ваша ответственность!
— Мы не имели права.
— Да неужто?! — демонстративно удивился, всплеснув руками, Сагил. — Не имели права исполнить Закон! Должно быть, явился Вестник и лично указал, что вот этих не трогаем?!
— Вы торопитесь с выводами, уважаемый эн. Ситуация несколько сложнее, чем выглядит для человека, незнакомого с особенностями английского устройства.
Человек, стоящий в дверном проеме, опасного или хотя бы внушительного впечатления не производил. Невысокий, полноватый, с аккуратно постриженными усами и бородкой, одетый в простой костюм старомодного покроя. Его появление стало неожиданностью для всех, в том числе и для меня — несмотря на то, что я его ждал. Правда, надеялся, что он явится позднее, когда скандал наберет обороты. Возможно, он бы не появился вовсе, но тогда сюда приперся бы кто-то другой.
— Воля Исполненных Покоя, владыка Гораций, второй из носящих это имя! Счастье и благо несешь ты сыну Дикого Ветра, эну Сагилу, четвертому из носящих это имя. Да будут счастливы пути, сведшие нас вместе!
— Благодарю, Майрон, — кивнул лорд Калм. Он без спешки прошел в приёмную, задумчиво огляделся вокруг и предложил. — Возможно, нам будет удобнее продолжить беседу в вашем кабинете, могущественный Маний?
Несмотря на совершенно очевидное нежелание Бладрейджа впускать меня в центр своих владений, против слова владыки он не пошел. Как главы департаментов они, возможно, равны, но сейчас решался вопрос Священных Домов, где у лорда Горация безусловное преимущество в статусе. Так что мы прошли в кабинет, размером этак в четверть футбольного поля, и разместились вокруг длинного стола. Естественным образом я уселся рядом с эном Сагилом напротив лорда Калма; Маний, не пожелавший занять хозяйское кресло, буравил мрачным взглядом жестко улыбавшегося ветряного.
— Мы, разумеется, получили ваши письма, эн, — благожелательно улыбнулся лорд Калм. — Поверьте, они ни в коем случае не были проигнорированы. Мы проверили содержащиеся в них сведения, убедились в абсолютной точности и уже собирались идти брать изготовителей, когда выяснились обстоятельства, вынудившие нас остановиться.
Если сократить дальнейший рассказ лорда, выходило следующее. Изготовление и поставку дыроколов санкционировало английское правительство, чуть ли не с самого верха. Британцы гадили имперцам, поджигая всегда готовые полыхнуть Балканы, поставляя туда оружие и специалистов, так что служащие Министерства не имели права вмешиваться в официально проводимую операцию. У министерских помимо Незримой Власти, довлеющей над Священными Домами, карающей за вмешательство в людские дела, своих ограничений хватает. Договор с Короной урезал их в правах. Не до уровня обычных чиновников, разумеется, но достаточно серьёзно.
— Следствие ведется большое, — убеждал Сагила лорд. — Нарушений найдено уже много. То, что через вашу зону ответственности проходит контрабанда — мелочь по сравнению с тем, что удалось обнаружить нам.
— Ну так чего медлите-то? — искренне не понимал ветряной. — Возьмите да зачистите всех причастных.
— Клятва. Нас держит клятва. Мы обязаны соблюдать человеческие законы. Ты, Майрон, мог бы объяснить нашему гостю подобные нюансы.
— Со всем почтением к вам, владыка — не готов принять упрек. Вы знаете моё мнение об уместности присутствия представителей Священных Домов на службе людей. Возникновение конфликта интересов неизбежно.
— Да, я помню твои аргументы.
— Возможно, раньше присмотр за волшебным сообществом был необходим, — развивал я мысль. — Теперь ситуация изменилась. Оставаясь во главе Министерства, вы теряете возможность исполнять свой долг и карать нарушителей Закона. Чему, собственно, мы и стали свидетелем в данном случае.
— Рано или поздно, мы добьёмся своего, — на мгновение лорд Калм преобразился. Истинная суть прорвалась на поверхность, выпуская жесткую, непреклонную личность. — Все нарушители будут наказаны.
— Но когда это произойдёт? И какой ценой? Следствие может идти долго. Неизвестно, что ещё успеют натворить смертные в попытках самоубиться наиболее затейливым способом. А вот если бы вы отпилили господину Мотти руки тупой ножовкой, его коллеги перед тем, как санкционировать очередной сомнительный проект, призадумались бы — стоит ли ставить подпись на документе или лучше придумать что-то другое. Нельзя позволять элите считать себя неприкосновенной.
— А парень-то соображает! — одобрил меня и предложенный метод Сагил.
Бладрейдж, не скрываясь, презрительно фыркнул и откинулся назад, скрестив руки на груди. В присутствии лорда он вел себя сдержанно. Да, ему хотелось бы отпустить в мой адрес пару шпилек, оскорбить и унизить, но у монеты две стороны — я ведь и ответить могу. Он, конечно, тогда бросит мне вызов, есть у него такое право. Вызываемая сторона, в свою очередь, вызов может не принять, если силы заведомо не равны (мой случай) или потребовать соперника более-менее равной весовой категории. То есть сверстника. Учитывая ходящие про меня слухи, подвергать опасности младших родичей Маний не желает.
Кроме того, поединок двух сородичей, проведенный по всем правилам — это не банальная дуэль. Это ритуал, за которым в прямом смысле наблюдают высшие силы. Начиная
