Живи и ошибайся 2 - Дмитрий Соловей
Спасибо Куроедову, который тоже осознал глубину той задницы, в которой мы оказались, и лично посетил всех наших соседей. Были выставлены кордоны практически у всех прилегающих поместий. Любых пеших путников заворачивали обратно, не слушая причитаний. Нет у тебя повозки или телеги, гуляй обратно. Ишь повадились нищеброды к старцу Самарскому ходить! Ему времени для уважаемых господ не хватает, а тут еще эти разносят лишай и вшей.
Форсирование стройки на берегу Самарки дало свои результаты. Восьмого августа невиданная по удобствам гостиница «Гигиея» открылась. Не скажу, что всё было закончено в срок. Клумбы с цветами, магазин мелочей и прочее предстояло ещё устроить. Отопление пару раз опробовали. Летом оно не нужно. Главное, что комнаты были готовы, оснащены и ждали гостей.
Аптека к тому времени уже месяц как работала. Из Петербурга пришли градусники и даже десяток микроскопов, заказанных Куроедовым. Два из них я выкупил. Один для отца Нестора. Пусть тоже на микробы полюбуется. Второй взял для своих мальчишек. Раз не получилось найти вменяемого гувернёра, буду сам заниматься вначале с Максимом, а после и Кирюшка подрастёт.
Слух о необычной гостинице распространился по округе со скоростью лесного пожара. Казалось бы, ну что такого? Так нет, соседи пожелали посетить и проверить удобства и личные сортиры в номерах. Мало того, они отчего-то решили, что это будет визит по-соседски. Вдова Александра Азарьевна Лопатина сильно возмущалась, когда с неё за постой (без питания) попросили авансом пять рублей в сутки. Негодуя, майорша заявилась в поместье, раскричалась, наговорила Елизавете гадостей.
Хоть и не люблю вступать в прения с женщинами, но в этой ситуации был вынужден подключиться. Доводы разума майорша не слышала. Я ей культурно предложил остановиться у нас и совершенно бесплатно. Куда там! Уехала вся разобиженная.
Наверняка разнесла новость по округе. К удивлению, это подстегнуло интерес к заведению. Слухов вокруг гостиницы и без того много ходило. Не думаю, что где-то в мире имелось что-то похожее. При строительстве и обустройстве мы применили знания из будущего. К тому же и у меня имелось на содержании семейство немцев, обеспечивающее нас полиграфией.
Правила поведения гостей, схемы эвакуации при пожаре, меню на столах в столовой — вот неполный перечень того, что видели гости. Что-то приходилось менять и уточнять по ходу дела. Первые две недели мы с дедом безвылазно находились при гостинице, устраняя проблемы, меняя треснутые чугунные унитазы и слушая жалобы.
Не все помещики приняли ситуацию, что прислуга — это не девки для удовлетворения мужских потребности, и в бане при гостинице им готовы оказывать услуги сурового вида мужики, а не юные прелестницы. К тому же вина в нашем заведении не подавали по той причине, что господа вроде как приехали к старцу Самарскому, а не на увеселение. Правда, потом мы решили, что кагор можно закупить. Нам лишняя копейка и господа довольны.
Доход от гостиницы поражал. Я сам не поверил, когда за двадцать номеров (двух- и четырехкомнатных) получил пятьсот рублей чистой прибыли в течение одного месяца. За сутки пребывания мы брали с постояльца пять рублей. Это без учёта того, что тратилось на питание. А еще была аптека, рукописные книги от Лизы, брошюрки от отца Нестора, платные услуги массажиста и так далее.
— Нужно ускорить строительство большой гостиницы в Перовке, — оценил этот бизнес дед.
— Под крышу до холодов возведём, но в этом году открыть не успеем, — ответил я.
— Главное, чтобы к нам не перестали ездить, — волновался Лёшка. — Нужно привлечь чем-то еще.
— Делаем фанеру и начинаем заниматься музыкальными инструментами. В Перовке должен появиться первый в мире и самый большой музыкальный салон, — резюмировал дед, и никто ему не стал возражать.
Глава 11
Не думайте, что мы занимались только гостиницами и своими заводиками (сахарным, спичечным и фанерным). У нас ещё краски и пигменты выпускались. Ванька почти полностью заменил меня в химической лаборатории. Я ему вольную дал, поставил на оклад. Немного опасался, чтобы парнишка никуда не ушел, но у него тут зазноба появилась из купеческих. Приехал один делец, который со мной и с Куроедовым пурпурный пигмент должен был производить. Семья большая. Взяли в аренду земельный участок, поставили сруб, да и занялись делом.
У купца того дочка младшая симпатичная и шустрая девица. Поскольку Ванька занимался химией и был в курсе производства пигмента, то я его отправил к купцу. Светочка заприметила парня. Любовь-морковь, родитель девицы, естественно, против. Они ж купцы, а тут бывший крепостной! Пришлось мне за Ваньку своеобразное приданое давать и вообще вступаться.
В общем, женили Ваньку на избраннице зимой. К тому времени купец успокоился и отправил первую партию пигмента в Петербург. Я ему заказ на ткани дал, Куроедов тоже что-то попросил купить, но главное, разузнать в Москве по поводу скачек и о бегах. Он решил, что пора вывозить наших лошадей и демонстрировать широкой публике.
В очередной раз я поразился изворотливости ума соседа. Живи он в двадцать первом веке, точно стал бы миллиардером. Ни одна идея, услышанная Куроедовым, не пропадала без пользы. Рассуждал как-то Лёшка по поводу пейзажей, пленэров и чего-то там реалистичного, посокрушался о нехватке времени. Ксенофонт Данилович ему это время нашёл. Не зря же он озадачил Крендовского написанием картин с изображением лошадей. Куроедов не отстал, пока художник не совместил портреты коней и пейзажи. Алексею пришлось на некоторое время оторваться от наших дел и контролировать этот процесс.
Результатом этой деятельности стали два десятка пейзажей, где на дальнем плане обязательно паслись, бегали или везли что-то лошади нашего конезавода. Ну и пяток картин с крупноплановым изображением коней тоже имелся, включая тяжеловозов. Работал над ними Крендовский до конца зимы. Предположу, что художник таким образом спасался от скуки в провинции.
Особых развлечений здесь нет, если не занят делом, то только продолжением рода заниматься. У самого Крендовского уже третья дочка родилась. Сказал, что будет дальше трудиться над этим вопросом, пока сына не произведёт на свет. Как
