Кингчесс (СИ) - Птица Алексей

Юнус ходил по святым местам, общался с богословами, муллами, имамами и такими же муфтиями, как и он. Много слушал, а ещё больше запоминал. Расспрашивали и его, а он охотно отвечал, рассказывая про Дарфур, Судан, чёрного коптского императора и остальное, каждый раз после своего рассказа, омывая руками лицо и прося заступничества у Аллаха.

Собеседники цокали языками и качали в негодовании головами, пока его не привели в дом к одному кади, устроившему ему встречу с эмиром из семьи Рашиди, тех Рашиди, что вели непримиримую борьбу с Абдул-Азизом из династии Сауди. Деньги, отданные кади, помогли эту встречу устроить без всяких помех.

А информация, полученная от паломников в эмирате, раздираемом внутренними конфликтами, направила его в город Хаиль, где он встретился с Султаном бин Хаммудом. Бин Хаммуда поддерживала Османская империя, и он был самым непримиримым врагом Саудовской династии, которую, в свою очередь, поддерживали англичане.

Старый дворец был великолепен. Размеры его, правда, были невелики, но зато, он был весь изукрашен красивыми фресками, изображающими растительные узоры и восточный орнамент.

Пока его вели по красивым залам в мужскую половину дворца, он размышлял о религиозных течениях, о которых наслушался в различных богословских спорах. Сам он, как и большинство тех, кто проживал в Судане и других территориях Южнее Сахары, был ибадитом. Мусульмане, проживающие в странах Магриба, были маликитами, а проживающие на территории Аравийского полуострова, были ханбалитами.

Подробности их отличий были понятны только тем, кто был в этом явно заинтересован. Общее среди них было то, что все они являлись суннитами, это объединяло их против шиитов, и не раздирало религиозными противоречиями. Из этого же напрашивался лишь один вывод — со всеми этими течениями можно было договориться, и в будущем, возможно, оставить лишь одно, для подданных Иоанна Тёмного.

Шейх Султан бин Хаммуд принял Юнуса ибн Хаттаба с поистине королевским величием. Низко склонившись перед ним и даже упав на колени, Юнус смиренно ожидал, когда ему разрешат подняться и предложат присесть на небольшую подушечку, которую уже заранее приготовили в стороне.

— Встань, незнакомый странник, и отвечай. Для чего ты прибыл ко мне?

— О, лучезарный! Я проделал долгий путь, чтобы увидеть тебя. Мои стопы, сожжённые жгучим солнцем, вели меня в Иерусалим и Дамаск, где я смог посетить святые для каждого мусульманина места. И даже там я слышал о тебе! О! Великий господин! Многие говорили о твоём величии и силе.

— Твой образ правоверного мусульманина подвиг меня на совершение хаджа, и я прибыл в святые места, чтобы участвовать вместе с тысячью правоверных мусульман в избиении шайтана. Это дело всей моей жизни, лично увидеть и прикоснуться к нашим святыням. О, прости меня, недостойного, мой повелитель, что я сразу не прибыл к тебе зафиксировать своё почтение. Но боюсь, что ты бы не принял безвестного странника, не прошедшего хадж и не узнавшего многих людей и дорог, одна из которых привела к тебе. О, Повелитель!

— Благоразумные люди открыли мне глаза на свет твоей мудрости и безграничной силы. О! Великий господин! И я пожелал просить у тебя аудиенции для себя, несчастного скитальца.

— Почему же ты ищешь у меня помощи и почему ты скиталец? Откуда ты?

— Я из благословенного Дарфура, который мужественно отбивался от английских и египетских захватчиков. Нас вёл Мухаммад аль-Махди, но он умер, а следующий махди — Абдаллах, пал в бою с англичанами, а его прах скинули в реку, также они поступили и с Мухаммадом. Его гробницу разрушили, а святые останки отправили в Нил.

— Я слышал об этом. Многие из правоверных мусульман были возмущены таким поступком англичан. И я до сих пор ненавижу их, ведь они принесли и моей стране много горя, поддерживая моего врага Сауда Абдул-Азиза, да будут навечно прокляты его дни и, особенно, ночи!

— Но я также слышал, что ваша страна сейчас захвачена Иоанном Тёмным, а он копт!

— Да. О! Всемогущий! Это действительно так! Но чёрный император лично разбил войска англичан и поверг в бегство египтян. Весь Судан захвачен им, и никто, и ничто не может нарушить его волю.

— Тогда с чем же ты прибыл ко мне, жаловаться на своего правителя и его притеснения? Если это так, то ты прибыл не по адресу, у нас хватает своих врагов, и не все из них являются иностранцами или другой веры.

— О, нет! Всемилостивейший повелитель. Конечно же, нет! Я бы не посмел осквернить своими словами твои благородные уши!

— Так зачем же ты прибыл? Отвечай!

— Дело в том, что чёрный император пообещал возродить у нас нашу веру, обещая не препятствовать в этом и даже помочь! Взамен он потребовал, чтобы я совершил хадж, посетил святые для каждого мусульманина места, пообщался с мудрыми богословами, узнал, кто поможет возродить луч нашей веры.

— Странный он правитель, твой император.

— Да, никто не может понять, что он задумал и что хочет в будущем, а кроме того, он колдун и прорицатель!

— Я слышал об этом. Ну, а мне какое до этого дело?

— О! Благословенный Аллахом, выслушай меня и то пророчество, которое он изрёк специально для тебя. Наш император ненавидит англичан и он слышал, что и ваше королевство изрядно пострадало от их наглости и двуличия.

— Несомненно, они созданы шайтаном! Тут я соглашусь с чёрным императором, но, тогда говори, не уменьшай то время, что тебе уделено, на пустые разговоры.

— О! Благороднейший из Всемогущих, позволь мне изложить его пророчество в более узком кругу. Его прорицание касается судьбы всего Аравийского полуострова, а не все из твоих поданных могут удержаться от соблазна рассказать об этом своим знакомым и друзьям!

Правитель провинции Хаиль задумался, он подозревал, что этот непонятный странник многое не договаривает, если вообще говорит правду. Его изборождённое хитростью лицо говорило само за себя, намекая, что он многое смог пережить и недаром был отправлен сюда, непонятно кем.

В его словах было много правды, в том числе, и о том, что у здешних стен есть уши, а его поданные и свита, присутствующие в этом зале, не удержат в себе услышанную информацию. Не говоря уже о многочисленных родственниках, которые наверняка расскажут о том, что здесь услышали, прямо сегодня же. Всё это приведёт к тому, что потом эта информация дойдёт и до его грозного противника. Этого, конечно, нельзя было допустить.

— Обыскать его! Смотрите, чтобы у него не оказалось ничего, что можно было принять за яд или за оружие, — приказал эмир.

Но Юнус давно уже избавился от чего-либо подобного, а во дворец пришёл даже без церемониального кривого кинжала, сдав его охране на входе. Ничего, кроме одежды, у него не было. Лишь чалма, полностью проверенная, халат, шаровары, да лёгкие туфли присутствовали на нём.

— Он чист, мой господин, — отрапортовал начальник охраны эмира.

— Хорошо, отведите его в мою комнату.

— Слушаюсь, мой господин! — и начальник охраны лично повёл его куда-то вглубь дворца, проводя извилистыми коридорами среди хитросплетений многочисленных малых комнат и скрытых ниш.

На этот раз комната, в которую они вошли, была намного меньше, и менее богато украшена. В ней стояло только скромное кресло, впрочем, всё равно изукрашенное красивой резьбой, да висели роскошные ковры на стенах. Кроме эмира здесь присутствовал его визирь и начальник охраны. Как понял Юнус, начальник охраны присутствовал на всякий случай. Ведь от посланника колдуна можно ожидать чего угодно.

— Я слушаю тебя, посланник чёрного императора. Здесь ты можешь не стесняться и говорить то, о чём ты хотел мне сказать, но не решался это сделать при всех.

— О, Повелитель! Да продлятся дни твоей благословленной жизни! Я пришёл по поручению моего императора, по причинам, сказанным мною раньше. Иоанн Тёмный направил меня передать его уважение к тебе и, в знак того, что его намерения серьёзны, а слова правдивы, он дарит тебе этот подарок.