Владимир Добряков - Фаза боя
—Это будут неизбежные издержки. Кто попадётся им под руку, будет сам в этом виноват. А как иначе загнать даунов обратно? Признаюсь, Джеймс, я и сам не предвидел, что получится такое. Моя ошибка, мне её и исправлять, и мне отвечать за последствия. Да и потом, стоит ли считаться с этим быдлом? Чем меньше его останется в городе, тем легче будет их прокормить. Тем более что даунов сильно проредят.
—Ладно, это будут твои проблемы. Я пошел готовить текст отречения. Но выступлю я с ним только тогда, когда сумма окажется на моём счете. Ты понял?
—Понял, понял. Действуй. — Монитор Келли гаснет, и Мирбах обращается ко мне: — Ты, как я понимаю, всё слышал?
—Разумеется. Пол, ты, как я понял, намерен ввести в город войска Корпуса?
—Я постараюсь обойтись без этого. Как ты считаешь, смогут полиция, гвардия и охотники справиться с ситуацией?
—Не знаю, — я пожимаю плечами. — Смотря насколько грамотно и решительно они будут действовать. Если так, как сейчас, то у них ничего не получится. А сколько нам еще удерживать захваченные объекты? Я вижу, что ты тоже действуешь с опережением графика.
—А что мне остаётся делать? Если даунов не остановить, к утру от города ничего не останется. Но ты удерживай объекты, как договорились, до утра. Мы постараемся вас особенно не беспокоить. Активные действия мы предпримем пока только против погромщиков.
—А если у вас ничего не выйдет?
—Тогда придётся ввести в действие Корпус. Но это будет крайняя мера. Если мне придётся к ней прибегнуть, я извещу тебя не позднее чем за час.
Черта лысого ты меня известишь. Но Время с тобой. Я тоже не собираюсь сидеть сложа руки. Посмотрим. Кстати, первые два раунда — за мной. Как-то будут развиваться события дальше?
А они не заставляют себя ждать. Настойчиво звучит сигнал вызова с линии президента Джеймса Келли. Киваю Анатолию, и на экране появляется разъярённое лицо.
—Кто это сделал?! — рычит Келли. — Срочно соедините меня с Мирбахом! А, ты еще на линии! Черт побери, Пол! Что это за шутки?! Ты понимаешь, что это такое?
—О чем ты, Джеймс? — искренне недоумевает Мирбах. Он всё еще ничего не может понять. И немудрено. Он же после разговора с Келли не выходил из связи и ни о чем не подозревает. До Келли, видимо, это тоже доходит, и он снова рычит:
—Наш с тобой разговор транслировался по городской сети в прямом эфире! С первого до последнего слова! Понимаешь? С первого до последнего!
Мирбах немеет. Он несколько раз разевает рот, но не может выдавить ни звука. Он задыхается. Время побери, а вдруг его хватит удар? Кто тогда организует мою встречу с альтами? Цвет лица кандидата в президенты меняется от бледного с синевой до пунцового. Наконец его прорывает. Точнее, он находит в себе сил проскрипеть:
—Дьявольщина!
Еще минута проходит в молчании. Мирбах переводит взгляд с Келли на меня, с меня — на Анатолия, с Анатолия — снова на Келли. Он лихорадочно соображает, как вести себя во вновь сложившихся обстоятельствах. Но пока ничего путного в его голову не приходит. Тем не менее он уже несколько овладел собой и спрашивает меня относительно спокойным тоном:
—Ну, Андрей, кто это сделал? И зачем?
—Представления не имею, — я невинно пожимаю плечами. — Ты же видел, мы с Толей всё время были здесь. В других помещениях телецентра — только караульные дауны.
—Тогда кто это сделал? Дауны?
—А что? Возможно! Караульная служба — дело скучное. Вот они и развлекались, щелкая тумблерами и нажимая клавиши.
—Гм… возможно…
Мирбах задумывается и готов принять эту версию. Но Келли далеко не так прост. Его на кривой козе не объедешь.
—Не говорите ерунды, господин Андрей! Дауны, согласен, могли случайно включить трансляцию на город. Но совершенно невероятно, чтобы они включили её именно в тот момент, когда мы начали разговор, и выключили именно тогда, когда мы его завершили! Этого ваша версия объяснить не в состоянии. Кто, кроме вас и даунов, находится в телецентре? Не пытайтесь убедить меня, что никого больше там нет!
Я хлопаю себя по лбу ладонью и, словно поразившись проницательности Келли, говорю:
—Верно, господин президент! Как я это забыл? Дежурный персонал ночной смены! Я запер его в одном из помещений под охраной даунов.
—Что это за помещение? Можно оттуда проконтролировать каналы связи и включить трансляцию?
—Не знаю. Я не выбирал какое-то конкретное помещение. Но, видимо, можно, раз они это сделали.
—Расстрелять! Всех! Немедленно! — орёт Мирбах.
—Будет исполнено! — с готовностью отвечаю я и берусь за автомат.
—Подождите, господин Андрей! — останавливает меня Келли. — Расстрелять вы их всегда успеете. Часом раньше, часом позже, невелика разница. Пол, вопрос сейчас не в расстреле, а в том, как выйти из создавшегося положения. Согласись, что всё, о чем мы договорились, утрачивает силу. После того как наш разговор стал всеобщим достоянием, и моё отречение, и твои обещания навести порядок вызовут только смех.
А я уже хохочу, правда, про себя, когда смотрю на растерянные и одновременно разъярённые физиономии Келли и Мирбаха. Пора, Андрей Николаевич, брать игру в свои руки.
—Разрешите мне, господа, сказать пару слов?
Келли с Мирбахом удивлённо смотрят на меня. Чего еще путного может сказать этот наёмник? Но я, воспользовавшись наступившей паузой, продолжаю:
—Давайте, предоставим событиям идти своим чередом. Нет, разумеется, продвижение даунов по городу и погромы следует остановить. Для этого вы, милорд, — я обращаюсь к Келли, — двинете на даунов все наличные силы. Ты, Пол, не только не препятствуй этому, но и окажи содействие теми силами, какие у тебя есть в распоряжении. Мы будем продолжать удерживать захваченные объекты. Как и планировалось, мы будем держать их до утра. Город, прожив сутки в таком режиме, завтра восстанет сам. Горожане возьмутся за оружие. Вот здесь-то и должен выйти на сцену Пол Мирбах, который возглавит народное возмущение и организует освобождение от проклятых даунов жизненно важных для города объектов. Вы, господин Келли, получите свои отступные и сойдёте с политической сцены. А толпа горожан вознесёт на президентское кресло нового героя, Пола Мирбаха. При этом никто и не вспомнит о сегодняшней трансляции ваших переговоров. Победителей не судят.
—А что, Пол? Твой наёмник логично рассуждает, — соглашается Келли.
—Слишком логично для простого наёмника, — ворчит Мирбах.
—А кто вам сказал, что я — простой наёмник? Вы желали получить профессионала высокого класса. Почему же, когда я начинаю проявлять свои профессиональные качества, вы относитесь ко мне с подозрением? Нелогично, Пол.
—Хорошо. Пусть всё идёт так, как предложил господин Андрей. Другого выхода я, по крайней мере, сейчас не вижу. Действуйте, Джеймс. А я поразмыслю, посоветуюсь со своим штабом. Может быть, появятся еще какие-нибудь конструктивные предложения.
Естественно, я не намерен расстреливать персонал телецентра. Я просто спускаюсь в операторскую и благодарю их за качественно сделанную работу. При этом я не забываю поинтересоваться:
—Ну, господа, как вам понравилась политическая дискуссия ваших лидеров?
—А не планируется вторая серия этого шоу? — со смехом спрашивает один из операторов. — Знаете, сэр, я всегда считал, что политика — весьма грязное дело. Но что оно грязное до такой степени, узнал только сегодня.
—Такое узнать никогда не поздно. Хотя чем раньше это узнаешь, тем лучше. Умнее будешь. Еще раз спасибо за четкую и качественную работу, господа. — Я направлюсь к выходу и тут вспоминаю: — Да! Чуть не забыл. Пол Мирбах в знак признательности за организацию телешоу с его участием приказал мне расстрелять вас.
Операторы медленно поднимаются со своих мест и с ужасом смотрят на мой автомат. Но я смеюсь.
—Нет, господа, я не намерен исполнять этот приказ. Но советую вам находиться здесь до самого завершения событий. Когда можно будет безопасно покинуть здание, я вам скажу. А пока посидите вместе с нами в осаде. Еда и питьё здесь есть, не пропадём.
Поднимаюсь к Анатолию и связываюсь с Джорджем, Петром и Дмитрием. У них такая же картина. Интенсивный огонь и атаки прекратились. Полиция и гвардейцы ведут вялую беспокоящую стрельбу. Пётр опытным глазом определил, что численность осаждающих энергоцентр существенно уменьшилась. Всё идёт как задумано. Пока. Неизвестно, к какому решению придёт Мирбах со своим штабом.
—О чем задумался, Андрей?
Анатолий пробуждает меня от размышлений. Я достаю из коробки две банки пива, отдаю одну Анатолию, а вторую открываю сам.
—О том, что сейчас предпримет Мирбах. И, главное, когда?
—Да, сейчас нам придётся думать за Мирбаха.
—И какие у тебя пробуждаются мирбаховские мысли? Какое ты примешь решение на его месте?
—Мне довольно трудно думать за Мирбаха. Я ведь даже твоего нового плана не знаю. Он, как я понимаю, родился у тебя экспромтом, час назад. Что ты имел в виду, когда предложил этим акулам такой план действий?
