Валерий Самохин - Мой милый жандарм (СИ)
- Еще одна реплика и я буду вынужден просить, молодые люди, освободить нас от вашего присутствия.
Член коллегии со скрипучим голосом придержал его за руку и, бросив на меня заинтересованный взгляд, повернулся к товарищу прокурора.
- Кстати, господин обвинитель, соблаговолите пояснить суду, откуда конкретно похищена лампада?
- Из дощатого пристроя к часовне, - с показным безразличием пожал плечами товарищ прокурора. - В нем хранятся различный инвентарь для хозяйственных нужд и товары для лавки.
- Иными словами, хищение совершено не из самой часовни? - вкрадчиво проскрипел член коллегии. - Доказательства употребления лампады при богослужении у обвинения имеются?
После долгой паузы товарищ прокурора нехотя признал:
- Такими фактами обвинение не располагает.
- Тогда почему вы дали заключение о применении статьи двести двадцать шестой Уложения о наказаниях, если признак святотатства следствием не установлен?
Прокурор промолчал.
Публика оживленно загудела.
- Анна Васильевна, а ведь вы только что спасли несчастную от тюрьмы, - Йоханн церемонно приложился к моей руке. - Позвольте выказать мое искреннее восхищение!
Мне отчего-то стало неловко.
- Моей заслуги в том нет, суд сам во всем разобрался. Да и не кончено еще ничего, и кража не перестала быть преступлением.
- Ерунда! - небрежно отмахнулся Йоханн. - Если факт освящения церковного имущества не доказан, это уже иная квалификация и, если мне не изменяет память, предусматривает наказание на срок не более шести месяцев без ограничения в правах. Примут во внимание добровольное сознание в содеянном, зачтут срок содержания под стражей в счет наказания и освободят несчастную женщину из зала суда.
Судебная коллегия, низко склонившись головами, совещалась на месте. Наконец, председательствующий, выпрямившись во весь рост, огласил:
- Господа присяжные, вам предстоит ответить на следующий вопрос: виновна ли крестьянка Марфа Дмитриева в том, что тайно похитила из незапертой часовни медную лампаду, освященную употреблением при богослужении.
Присяжные, прогрохотав отодвигаемыми стульями, удалились.
Публика осталась на местах, возбужденно перешептываясь.
К нам подскочил вертлявый папарацци, нацелив на меня громоздкую, похожую на небольшую пушку штуковину.
Фотоаппарат, догадалась я.
- Прошу простить мою бесцеремонность, но ваша личность мне несомненно знакома... - пафосно начал он.
- Мне тоже, - перебила я.
- Простите?
Я терпеливо пояснила:
- Моя личность мне тоже знакома.
Папарацци неуверенно хохотнул.
- Шутить изволите?
- Отнюдь-с, я серьезна как египетская мумия.
Йоханн сдавленно всхлипнул.
Недовольно покосившись на него, я сварливым тоном осведомилась:
- Вы что-то хотели от бедной девушки?
Фотограф шаркнул ножкой.
- Позвольте запечатлеть вас для репортажа.
- Не позволю! - безжалостно отрезала я.
- Но почему? - искренне удивился он.
Поманив его пальчиком, я заговорщицким шепотом произнесла:
- Потому что я в имперском розыске. Если мое фото попадет в газеты, меня немедленно арестуют.
Папарацци побледнел и судорожно дернул кадыком:
- Вы социалистка?
Я с мольбой в голосе пролепетала:
- Она самая... Но я по вашим глазам видно, что вы приличный человек. Поклянитесь, что не донесете на меня!
- Вы требуете невозможного.
- Почему? - искренне удивилась я. - Вам не позволят ваши принципы? Или вы ненавидите социалистов?
Папарацци едва слышно проблеял:
- Не поймите меня превратно, но это все как-то неожиданно...
Наш содержательный диалог был прерван - из совещательной комнаты вернулись присяжные заседатели.
- Готовы ли вы огласить вердикт? - строго вопросил председательствующий.
Старшина присяжных, залихватски подкрутив кавалерийские усы, гулко бухнул:
- Готовы... - и, подслеповато щурясь, зачитал по бумажке: - Коллегия присяжных единогласно постановила... - выдержав паузу, он внимательно оглядел зал, и торжественно закончил: - Признать виновной крестьянку Марфу Дмитриеву в тайном хищении медной лампады, саму лампаду освященной не признавать.
Публика взорвалась рукоплесканиями. Товарищ прокурора, лукаво усмехнувшись, весело подмигнул мне. Вздрогнув от нежданного знака внимания, я не нашла ничего лучшего, чем послать в ответ воздушный поцелуй.
Вспышка магния ослепила глаза.
Глава четырнадцатая
Деян
- С прибытием, Деян Иванович. Вот взгляни, тебе любопытно будет, - филер грузно опустился в кресло и привычно ухватился пальцами за седеющий ус.
- Не оторви, - столь же привычно посоветовал я, разворачивая протянутую газету. - И что здесь должно меня заинтересовать?
- На первой полосе, - с невозмутимым видом подсказал Ильин. - Чуть ниже репортажа о празднованиях в честь дня тезоименитства племянницы его высокопревосходительства генерал-губернатора.
Пробежавшись взглядом по заголовкам статей, я мысленно чертыхнулся. В нижней части раздела светской хроники ютилась крайне занимательная фотография: товарищ окружного прокурора с улыбкой до ушей и посылающая ему воздушный поцелуй моя недавняя знакомая.
Ильин уважительно хмыкнул:
- Твоя симпатия, Деян Иванович, время зазря не теряет.
- О чем это ты? - недовольно поморщился я на нечаянную оговорку.
Впрочем, к чему лгать самому себе? Симпатия она, милая моему сердцу симпатия.
- Сам посуди, как отреагирует наш милейший прокурор, узрев сей пикантный пассаж?
Я выжидающе прищурился, не понимая, к чему он клонит.
Оставив в покое свой ус, Ильин с усмешкой пояснил:
- Зная крутой нрав господина окружного прокурора нетрудно предположить, что господин коллежский асессор не будет участвовать в деле по обвинению нашей замечательной барышни.
Я от души рассмеялся:
- Пожалуй, ты недалек от истины, Анатолий Николаевич! Жена Цезаря должна быть вне подозрений.
- И ведь как ловко она измыслила! - восхищенно цокнул языком Ильин. - Один невинный поцелуй, пущай и воздушный, и самый опасный соперник в окружной прокуратуре обезврежен.
- Полагаешь, это не случайность? - засомневался я. - Нашу барышню нельзя упрекнуть в простодушии, но не Макиавелли же она в юбке?
- Собственно, какая разница? - безразлично пожал плечами Ильин. - Результат достигнут, остальное не имеет значения.
- Ладно, докладывай, что еще интересного произошло в мое отсутствие. Наблюдение за фигурантами еще ведется?
От расследования я был временно отстранен сроком на месяц. В столице было крайне неспокойно и для участия в масштабной операции по ликвидации революционного подполья стягивались более-менее свободные сотрудники всех губернских охранных отделений. В число счастливчиков, циркулярным указанием временно прикомандированных к петербургскому отделению, попал и ваш покорный слуга.
Собственно, в первопрестольную я вернулся не далее как вчерашним литерным.
Ильин задумчиво пожевал губами.
- Наблюдение ведется, и занимательных фактов выявлено немало, но... - в очередной раз проверив на прочность свои усы, он тяжело вздохнул: - К стыду своему вынужден признаться, что клубочек сей распутать покамест не удалось. Осмелюсь доложить, что дело загадочно до крайности изумительной.
Я вопросительно приподнял бровь.
Ильин шумно поскреб пятерней затылок, и со вздохом признался:
- Ума не приложу, с чего начать.
- С начала, - остроумно предложил я.
- Знать с какого бы начала, глянь, и вышла бы мочала, - по-скоморошьи прогундосил филер. - Словом, с моими орлами конфузия случилась небольшая, а что из нее дальше вышло, пока сам не разберу... - вытащив портсигар, он задумчиво покрутил его в руках. - Перво-наперво мы взяли под надзор адрес на Маросейке, господами из контрразведки указанный. Два дня впустую прошли, на третий - его превосходительство со своей пассией прибыть изволили на наемном экипаже. А далеко за полночь они на разных дрожках разъехались...
Ильин неторопливо прикурил папироску, сладко затянулся, пыхнул сизым дымным колечком, и отсутствующим взглядом уставился в одну точку.
- Дальше! - подстегнул я его.
- А вот дальше-то, Деян Иванович, вся кутерьма и завертелась, - вздохнув горше прежнего, он неспешно продолжил: - Орлы мои разделились. Что за генералом следом пошли, без интереса вернулись, а те, что за девицей - упустили, окаянную. Клянутся, глаз не спускали, я грешным делом не поверил, нагоняй им устроил. Неделю впустую прождали, по адресу никто являлся. В воскресенье опять прилетели голубки. Когда отмиловались, решил я стариной тряхнуть, сам следом за девицей пошел...
