Никита Костылев - Агломерат. Последний Оплот
Машины уезжали, а полковник хмуро смотрел на бескрайнюю долину, сидящий рядом помощник спросил:
— Зачем!?
— Из всего нужно извлекать выгоду, — бросил Артемьев. — Они сейчас думают, что сбросили власть тирана, создавать начнут что то наподобие республики, а в результате просто погибнут. Не от охотников, так друг другу горло перегрызут. Просто… другого выхода нет. По-другому нельзя.
— По другому нельзя, — прошептал адъютант.
Вскоре воронежская крепость осталась далеко позади.
Москва
Помойка — главный источник существования мусорщиков-собирателей, несколько десятков тысяч человек по всей пустыне копали каждый день в поисках пропитания и добычи. Оледенение служило единственным козырем в рамках продуктов — они не портились, те крохи, что остались после хаоса, начавшегося в начале ледникового периода, были источником питания жителей льда и снега. Копали везде и всегда, упорные люди, закутанные в толстые шубы и тулупы, трудились не покладая рук дни и ночи, особенно ценились в первую очередь военные части — там можно было найти все что угодно, самые ликвидные товары — оружие, боеприпасы и еда. Самые страшные драки, переходящие в кровавую бойню происходили именно из-за вот таких вот находок. Московская помойка была самым популярным местом работы собирателей. В отличие от Ленинградской, вокруг которой кружили то каратели, то охотники, и работать было очень трудно, Московская помойка была независима. Кроме Московской, существовало множество других мест для раскопок, но совсем недавно Сибирские и Уральские развалины городов подверглись набегам неизвестных кочевников, и были полностью разграблены. В то время как в районе юга шла очередная война за богатые территории Краснодарского города, Московская помойка была самой безопасной среди всех, до недавнего момента. Слухов среди жителей пустыни ходило множество: бывалые охотники рассказывали, что Европа уже почти полностью растаяла и города-государства Старого Света уже давно перестали существовать. Поговаривали, что Край Пустыни где то в районе бывшей Индии, и что достаточно пройти несколько тысяч километров, как нога ступит на зеленую траву. Легенды и байки о новой жизни и Великой Весне муссировались везде, практически каждый вечер слышались рассказы о том или ином месте, где живут беззаботные жители Лета. Всякий рассказчик любил поведать историю о том или ином лекаре, о редких видах животных, которые смогли сохраниться в пустыне. Страшные рассказы о людоедах и неизведанных зверях, готовых растерзать и сожрать путника в ледяной пустыне, байки и истории о катаклизмах и катастрофах, спровоцированных резким падением температуры. Вулканы, цунами и землетрясения, все эти рассказы переплетались, дополнялись, придумывались и разлетались по крохотным источникам света в белой пустыне. Люди верили и надеялись. Главное — надеялись. Надеялись, что существует Великий Лекарь, который может излечить любую болезнь, существуют добрые духи, которые защищают отважных белых охотников с запада пустыни, которые называют себя странными северными именами. Искренне верили, что где то далеко есть более лучший мир, где нет всего этого зла и ненависти, нет зла, голода и предательства. Они верили, что скоро все кончится. Разрушенный многочисленными извержениями вулканов, терзаемый перманентными катастрофами, превращенный в ледяную пустыню мир, когда то в один миг изменится. Войны, кипящие вокруг прекратятся и придет тепло. Ледяные сердца людей растают и мир станет лучше. Люди надеялись, копаясь в снегу днями и ночами, они верили в лучший конец своей истории. Они дрались. Дрались с этим миром и надеялись. Помойка не была просто источник еды и добычи, нет, это был для людей источник надежды. Память о великих жителях Лета, которые оставили после себя этот удивительный застывший в ледяном кольце мир.
* * *Собиратель протер толстенные стекла на противогазе, и продолжил раскапывать снег, тяжело дыша, он продолжал терпеливо работать. Через полчала раскопок он с довольным хрюканьем разломал железным ломом оледеневшую корку, потом победно зарычав, собиратель полностью залез внутрь помещения, которое он раскопал.
Помещение оказалось небольшим гаражом. Забравшись внутрь, собиратель стал его осматривать. Достав из сумки фонарь, закутанный в тулуп человек, стал рыскать по помещению. Через несколько часов, разочарованный неудачными поисками, он зло стукнул по полу ногой и стал вылезать наверх. Единственное, что он нашел это две автомобильных шины, которые можно выменять на еду в ближайшей теплице. Тихо шурша, собиратель стал вытаскивать найденное, когда усталый человек вытащил свою добычу, он двинулся в сторону следующего гаража.
Сегодня был неплохой день, найденные ракушки на окраине помойки были настоящим подарком, но найти в них еду было практически нереально. Москвичи в гаражах картошечку и тушенку не хранят, а вот машину и бензин было самым настоящим подарком. В главной Теплице МГУ был огромный рынок, где была возможность купить-продать все что угодно, кроме того несколько высоток, где можно было бы реализовать товар. Собиратель двинулся в поисках следующего гаража, после нескольких столкновений в центре города, основная масса собирателей была выброшена на окраины. Пришедшие из глубин восточной части России, несколько тысяч собирателей, которых сразу же прозвали "Северянами", захватили помойку и выгнали местных мусорщиков на окраины. Сейчас проходил массовый передел территории, наиболее исследованные территории опустошались и кочевники переходили на другие. Теперь, когда "Северяне" захватили большую часть помойки, стало совсем туго, только Киевская и МГУ теплицы были независимы, кроме того Деловой Остров отчаянно сопротивлялся экспансии приезжих из более холодных частей пустыни. Передел продолжался, после того, как часть собирателей ушла в поход с охотниками, которые правили на Западе, образовался вакуум, который и заполнили северные кочевники.
Собиратель вдруг услышал звук мотора, быстро собрав свою поклажу, он бросился к обнаруженному им гаражу, бросив вниз туда найденные шины, человек нырнул туда сам и притаился. Закрыть потолок было нечем, оставалось только надеяться на то, что неизвестные не заметят разрытую местность. На механизированной технике катались только северяне, поэтому у собирателя не было сомнений — если они найдут его добычу, то смерть неминуема. В последние недели северяне стали наиболее дерзки, и решили нападать на одиноких собирателей все чаще.
Шумно дыша, замотанный в одежду человек ждал. Но звук неумолимо приближался, двигались именно к нему. Когда снегоход приблизился почти вплотную к гаражу, арбалет человечка уставился в дыру в потолке ржавого оледеневшего гаража. Кроме того, стоило опасаться, что машина может просто провалиться под снег. Натянув стрелу, собиратель приготовился к бою.
Тем временем машина остановилась, послышался шумный грохот открываемой двери и шаги нескольких пар ног. Над светящимся проемом промелькнула тень. Какое то время пришельцы просто ходили вокруг пролома, затем раздался приглушенный голос:
— Вылезай крот! Мы видели, как ты залез. Мы с миром. Мы охотники.
Но собиратель только крепче схватился за свое оружие — он ждал молниеносного нападения. Собиратель сдаваться не собирался, на него нападали не раз, но он всегда дрался до конца. Одной рукой протерев запотевшие стекла шлема, он напряженно ждал. Наконец в проеме показалась рука, помахав, голос сверху крикнул:
— Да не бойся ты! Мы спросить хотим!
В этот момент собиратель выстрелил, крохотная стрела попала точно в огромную ладонь в черной перчатке. С громким криком рука убралась, собиратель довольно хмыкнул и стал быстро перезаряжать свое оружие. Но сделать второй выстрел ему не удалось — фигура в белом камуфляже словно тигр метнулась на него, бухнувшись сверху на пол заледеневшего гаража, боец моментально сориентировался и бросился в бой. Убивать собирателя не стал, одним движением выбив арбалет, воин, больше похожий по комплекции на медведя, замотанного в шубу, схватил мелкого собирателя за горло. Приперев к железной оледеневшей стене противника, белый охотник крикнул раненному товарищу:
— Ты как!?
— А ты как думаешь!? — раздался голос сверху.
— Нечего руками махать всем подряд, доигрался. Стрела глубоко прошла!?
— Да нет, — проурчал голос. — Я больше от неожиданности, перчатку прошила, а сама на полсантиметра где то. Достань мне этого злодея, я ему ее поглубже засуну, и не только в руку!!!
— Не плачь! — расхохотался шлем, затем он развернулся и уставился в скукожившегося мусорщика, который будто превратился в комок меха, с огромными толстыми стеклами утепленного переделанного под зимние условия противогаза. Боевой шлем приблизился почти вплотную к снова запотевшим стеклам собирателя, и прогудел:
