Михаил Ланцов - Россия Молодая. Том 1

Глава 10

— Ваше Высокопреосвященство, к вам глава Московской миссии.

— Зови, — кивнул генерал ордена. На что брат–иезуит сделал шаг в сторону, пропуская, стоящего за дверью Франсуа.

— Ваше Высокопреосвященство, — Овен вежливо поклонился главе ордена.

— Заждался я, — вместо ответной любезности выдал тот. — Ты еще две недели как должен был прибыть.

— Меня задержали дела в Вене. Австрийский монарх очень интересовался событиями в Москве.

— Полагаю, ты ему сказал то, что он хотел услышать?

— Конечно, Ваше Высокопреосвященство. Тем более, что войска Петра действительно взяли Азов, захватив три османские галеры и пару тысяч пленных. А значит, перед Веной минимальные обязательство выполнены.

— Превосходно, — кивнул генерал ордена и стал вышагивать по кабинету. — Если верить твоему письму, то Петр смог полностью взять власть в свои руки и не только одержать верх над сестрой, но и подчинить ее себе. Дескать, она согласилась работать на него. Как это возможно?

— Мне это не ведомо. Софья теперь отказывается с нами общаться, как и Василий. А Петр отметил что эти сведения никак не связаны с нашими делами, а потому нам не нужны.

— Вот как? Хм. Петр. Что он за человек?

— Он человек–тайна. Сами посудите. С одной стороны, ему всего семнадцать лет. А с другой — он прекрасно образован, уравновешен и рассудителен.

— Прекрасно образован? — Удивленно переспросил генерал.

— Я помню, что сам думал о наставнике, направляющем его дела. Однако такого я найти в его окружении не смог. А вот наблюдать самостоятельное решение им проблем — вполне. Уровень его образования чрезвычайно высок. Судите сами. Во–первых, он написал все учебники для созданных им учебных заведения. По всем предметам. Во–вторых, организовал опытную и исследовательскую работу по целому перечню направлений самого разного характера. В–третьих, является автором целой россыпи изобретений. Например, секрет знаменитой серебряной стали открыл именно он. Точнее не открыл, а каким‑то образом рассчитал. Петр — ученый–универсал с очень широким кругозором и поразительным уровнем образования.

— Ты выяснил, кто его обучал?

— Нет, Ваше Преосвященство. Однако узнал о легенде, в которую, по всей видимости, верит патриарх и приближенные к нему люди…

— Давай обойдемся без легенд, — оборвал его генерал. — Надеюсь, ты понимаешь, что ситуация необычна, и мы должны знать все точно, чтобы не совершить ошибок. Пока мы имеем только то, что не знаем, кто и когда его учил.

— И то, что этот кто‑то смог совершить буквально чудо. Ведь Петр начал проявлять подобные успехи в науках в десять лет — практически сразу после коронации.

— Вот как? Любопытно. Но на самом деле меня больше удивляет не это, а то, что он решил связаться с нами. Мало ли от природы одаренный талант. Всякое случается. А вот то, что он банк без нас мог создать и Софью подмять — это факт. В сущности, мы ему были не нужны.

— Согласен, — кивнул Франсуа. — Меня это тоже насторожило.

— Ты не интересовался — может он хочет стать католиком?

— Интересовался. Явного желания Петр не высказал. Его вообще мало волнуют подобные дела.

— Но ты ведь писал, что он довольно последовательный ортодокс.

— Все верно. Соблюдая все приличия посещает службы и прочее, а в разговорах может свободно вворачивать цитаты из Святого писания. Но, это внимание к службам носит какой‑то нейтральный характер, а цитаты он использует под стать нам — умело применяя для убеждения в своей правоте. Какой бы она ни была. Например, сейчас он продвигает среди духовенства ортодоксов тезис «образование — это свет» и без него невозможно достаточно развиться, чтобы по–настоящему познать и полюбить Бога. Его послания так ловко и грамотно составлены, что по ним совершенно ничего невозможно возразить.

— Почему же он тогда не позволяет нам проповедовать?

— Он ссылается на то, что любая явная активная деятельность по обращению в католичество будет встречена очень остро и болезненно патриархом, который имеет весьма солидный вес и власть. Поэтому, пока мы с патриархом и его окружением не подружимся, не нужно его втравливать в религиозные конфликты. Петр такую позицию сохраняет не только с нами, но и вообще с представителями всех религий. Верь во что хочешь, но держи при себе.

— Хм…

— Согласен. Необычная позиция. Однако, благодаря такому подходу в его окружении я заметил не только христиан разных мастей, но и мусульман, буддистов, иудеев и язычников. И все как‑то уживаются, выполняя его поручения.

— Интересный он человек…

— В августе этого года Петр подписал приказ о начале строительства огромного православного храма в Москве. Я тогда попытался выяснить — зачем оно ему нужно? Ведь храмов и так в достатке, а он сам говорил о развитии промышленного производства и прочих полезных вещей.

— И?

— Оказывается, храм строится для решения кучи задач, в которые совершенно не входят духовное рвение и стремление спасти свою душу. Прежде всего ему нужно начать слом старой Москвы и ее полную перестройку. Ничто лучше храма в качестве повода не подходит. Кто же ему противиться станет? А большой храм требует освобождения значительной территории, от которой можно уже будет плясать и дальше. Например, тот, что начали строить сейчас, будет обладать большой площадью перед собой и целым архитектурным комплексом, окружающим его. Кроме того, Петр желает прикормить ортодоксов перед началом преобразований в церкви. Ведь ему нужно примирить эту, как он говорит, пустоголовую войну между старым и новым обрядом. А переговоры со старообрядцами уже ведутся. Тихо, аккуратно, но ведутся. Он торгуется, впрочем, как обычно. Также он стремится к получению опыта масштабного и высотного строительства. И все в том духе.

— Деньги на него, как я понимаю, он собирается из патриархата брать?

— Не без этого, — улыбнулся Франсуа Овен.

— Он так свободно об этом говорит? Не боится, что патриарх обидится на него?

— Так он о том и не говорит явно. Это я вычленил из наших разговоров. Внешние приличия и правильную риторику он поддерживает в весьма богобоязненном ключе. Я подобные детали смог выделить с великим трудом.

— Хм. Любопытно. А что его связывает с голландцами? Ведь и кроме них есть кому в Московию товары возить.

— Россию.

— Что?

— Петр настаивает именно на таком названии государства. Россия. Что же до голландцев, то они на его взгляд самые покладистые и задают меньше всего ненужных вопросов. Кроме того, ему импонирует их подход к ведению дел. Как‑то так сложилось, что ему с ними проще договариваться. Кроме них Петр стал плотнее и теснее завязывать отношения с Шотландией особенно с кланом Росс. Ведь его любовница из них.

— Что такого в этой женщине? Почему она так его зацепила?

— Смелая. Умная. Изящная. Он такие вещи ценит. Она ведь не только любовница, рожающая ему детей, но и важный и верный помощник. Да, да. Не удивляйтесь. Ходят слухи, что эта женщина — его личный финансист. Хотя, конечно, это преувеличение.

— Она католичка?

— Протестантка.

— Хм. Если честно, мне описанная вами картина не очень нравиться.

— Петр и его ближайшее окружение довольно умные люди, прекрасно знакомые с нашими методами и целями. Они и не скрывают этого. Поэтому нам, скорее всего не получится получить над ними контроль. Даже более того, мы сами у них под тесным наблюдением. За время работы в Москве я убедился в том, что Государь знает о каждом нашем шаге. Такой могущественной тайной службы я еще никогда не встречал. Даже не слышал.

— И зачем тогда мы с ними связались?

— Нам предложили взаимовыгодное сотрудничество. Вы ведь сами отметили, что Петр мог создать банк и одержать верх над Софьей самостоятельно. Так нет же, ввязал нас и показал в добром свете. По крайней мере, патриарх со мной стал общаться, тогда как раньше моего предшественника гнал взашей.

— Сотрудничество… Это, конечно, хорошо. Но тебя не смущает тот факт, что Петр пророчит нам судьбу Тамплиеров?

— Нет, Ваше Высокопревосходительство. Он ссылается на то, что начав открыто прижимать еврейские общины в Испании и Португалии, мы нажили себе могущественных врагов, которые так это не оставят.

— И что же они сделают? — Усмехнулся генерал. — Мы успешно их давим, и ничто не говорит о том, что евреи способны нам отомстить.

— Но разве осложнение нашего положения в протестантских странах не последовало довольно скоро после начала гонений на евреев на Пиренеях? Да и в курии к нам стали относится насторожено.

— Глупости. Протестанты пугаются наших успехов, вот и злятся. А курия… тут всегда все друг к другу очень настороженно относятся. Это все глупые страхи. Однако закрепиться в этом банке действительно хорошая мысль. Петр не вечен, думаю, если мы хорошо себя зарекомендуем, то его наследник может оказаться более покладистым.