Андрей Посняков - Капитан-командор
— Так что — к губернатору? — видимо, надеясь на еще один пиастр, не отставал лоцман.
Судя по его нахальной настырности, чисто профессиональных заработков здесь еще было мало.
— К губернатору? — остановившись, старый пират оглядел всю компанию и хмыкнул. — В таком виде? Ну нет. А ну-ка, парень, веди в самую дорогую лавку! Где всякие там кафтаны да платья…
— Так, может, лучше к портному? Я знаю тут одного…
— Нет! К портному пока некогда, веди в лавку.
Этот белый, под пальмами, город даже сейчас, зимой, источал какую-то негу, особую ауру, свойственную большинству южных городов, этакий легкий флер беззаботности, сексуальности и смешанного с навязчивым гостеприимством нахальства. Пока шли, к путникам уже несколько раз подбегали мальчишки — предлагали купить свежие лепешки и воду, зазывали в какие-то подозрительные таверны и публичные дома.
— Это все потом, — отмахивался старик. — Эй, Полушка, ну и где ж твоя лавка?
— Скоро придем, господа. Во-он за тем поворотом, за церковью.
Во время своих налетов испанцы все же не успели сжечь город дотла, еще оставались совершенно нетронутыми весьма красивые здания, украшенные колоннами, пилонами и каменным узорочьем, этакое колониальное барокко, смотревшееся весьма неплохо, хотя, может быть, кое-где — и с перебором. Неширокая улица, по которой шли новоявленные моряки, была вымощена серым булыжником, аккуратными кругами обходившим давно росшие на этом месте деревья — пинии, туи и пальмы, оттенявшие белизну стен оград и довольно-таки приличных по виду зданий, на одно из которых — весьма помпезный, с колоннами и узорным фронтоном — особняк, и указал Полушка:
— А вот и губернаторский дом… Но вы ведь сказали — сначала в лавку.
— В лавку, в лавку! Да где же она, черт бы все тут побрал?
— Говорю же, скоро придем, господа. Уже очень скоро.
Чуть замедлив шаг, капитан придержал квартирмейстера под руку, свистящим шепотом осведомившись — на какие, с позволения сказать, шиши тот собирался приодеться?
— Ах, это, — скривившись, старый пират отмахнулся. — Да не берите в голову, сэр, пустое дело.
— И все-таки!
— Я же вам докладывал — в капитанской каюте мы сразу отыскали тайник с полусотней гиней, оставленных мной на корабельные нужды. Вот на них и купим одежду — не оборванцами же ходить, тем более, нам нужно будет еще пополнить команду, а здесь по одежке встречают, к оборванцам никто не пойдет, да и губернатору следует выказать уважение.
— Черт с вами! — Андрей сплюнул под ноги. — Наверное, вы и правы. Хотя команде нужно тоже что-нибудь дать — не пустыми же выпускать на берег?
— Дадим, а как же! — хмыкнул дядюшка Сэм. — Еще б и негров продать. Может, губернатор и купит? А мы ему — скидку.
— А вот в этом вопросе, дядюшка, торопиться не надо! — обернулась прислушивающаяся к беседе Камилла. — Что значит — скидку? Губернатор, если живой товар и возьмет, так не для себя, а для плантаторов… или продаст на какой-нибудь торговый корабль, отправляющийся в Виргинию или в Каролину. В порту несколько шхун, между прочим, судя по осадке — три из них точно с опустевшими трюмами. Так что с неграми торопиться не надо, выждем денек-другой, уж прокормим как-нибудь. А тем временем — шхуны эти пустые навестить.
— Молодец, девчонка! — старый пират восхищенно присвистнул. — Вот уж не думал, что у тебя столь внимательный взгляд.
— Обычно женщины все внимательны, дядюшка.
— А вот и лавка, господа! — остановившись, Полушка Эд обвел широкие, призывно распахнутые настежь двери торгового заведения с таким видом, будто сей промтоварный магазин принадлежал лично ему или, уж по крайней мере, он там работал старшим продавцом, товароведом или приказчиком.
— Что ж, вот, получи!
Дядюшка Сэм сунул в подставленную ладонь парня пресловутый пиастр или песо — испанский талер, серебряную монету весом в двадцать пять грамм и достоинством в восемь реалов (восьмерик), отчеканенную из американского серебра в неимоверном количестве и фактически — наравне с золотыми дублонами (они же — пистоли), игравшую роль мировой валюты. Этакий серебряный доллар раннего Нового Времени.
Для Громова в лавке отыскался вполне приличный, выкрашенный в цвет индиго кафтан доброго английского сукна с шелковыми фестонами, пришедшийся Андрею впору, и, вкупе с такого же цвета кюлотами, шелковая белая сорочка и старые, но вполне еще крепкие туфли, составившие вполне приличный костюм. Подумав, капитан еще прикупил темно-синюю шейную ленту и алую шелковую перевязь с легкой парадной шпагой, да модную, обшитую золотистым галуном шляпу с загнутыми треугольником полями. Конечно же все продававшееся в лавке добро было краденым, точнее — добытое в ходе лихих пиратских рейдов, чего вовсе и не скрывал хозяин промтоварного заведения — усатый, чем-то похожий на турка толстяк, представившийся как Джефри Мидлтон, купец.
— О, эта шпага, сэр, принадлежала какому-то важному французскому кавалеру, шевалье, а может быть, даже маркизу или графу… Не желаете ли золотой перстень с изумрудом?
— Пока нет, — поскромничал Громов, не желавший слишком уж тратить корабельную казну.
— Жаль, жаль. Хорошее кольцо — уйдет враз, потом такого не купите.
Прощелыга купец скривил тонкие губы в хитроватой улыбке, свойственной продающим краденую лошадь цыганам, главам нетрадиционных религиозных сект и вороватым российским чиновникам, вызванным к начальству на ковер по какому-то уж совсем мелкому делу.
— Ах, ты ж боже мой! — примеривший очередной камзол боцман с восхищением посмотрел на появившихся из смежной комнаты девушек в новых, только что купленных платьях.
Надо сказать, обе юные дамы вполне заслуживали восхищения и в простых своих одежках (а лучше — без оных), однако теперь было совсем другое дело! Грациозная, в муаровом, цвета морской волны платье, сшитом по последней французской моде — с глубоким вырезом — декольте — Бьянка выглядела истинной королевой, а ее подружка — принцессой: к пышным рыжеватым волосам Камиллы очень шел желтый цвет, плюс еще зеленые шелковые вставки, бантики, бисер…
— Ну девки, — дядюшка Сэм по-простецки хлопнул себя по ляжкам. — Вам бы еще брильянты…
— Лучше какие-нибудь башмаки, дядюшка, — показала босую ногу Камилла. — Мои-то старые как-то не особо к этому платью подходят.
— Будут, будут башмаки! — распушив усы, хозяин лавки истово перекрестился на висевшее в углу торгового зала массивное золотое — или, скорее всего, позолоченное — распятие. — Клянусь Святой Девой Гваделупской — будут! Уже к вечеру… или, самое крайнее — завтра к утру.
— Завтра и загляну, — тряхнула рыжими волосами девчонка. — Обязательно. Только вы меня ждите, господин Мидлтон, ага?
— Договорились, моя госпожа!
Приложив руку к сердцу, купец галантно поклонился и, проводив важных покупателей до самой улицы, еще долго махал им вослед рукою, а, когда вся процессия скрылась из виду, подозвал из лавки мальчишку-приказчика:
— Беги за ними, парень, все разузнай — кто такие, оттуда, надолго ли в наши края? Понятно тебе, бестолочь?
— Понял, хозяин, — пригладив темные волосы, поклонился мальчишка. — Все сделаю, как вы и сказали.
— Ну беги тогда, что стоишь?
— Бегу, господин!
Сверкнув грязными пятками, лавочный мальчик скрылся за углом, без труда нагнав покупателей, уже подходивших к губернаторскому дворцу.
— Прошу вас, господа! — отворив резные ворота, поклонился дюжий привратник, пропуская гостей в обширный, с небольшим круглым прудом, двор.
По всему видно было, что недавно назначенный хозяевами острова губернатор привык жить на широкую ногу, правда, ввиду местной специфики, много чего опасаясь: окна дворца прикрывали массивные металлические решетки и ставни, у ворот стояли на часах вооруженные фузилеры, а по обе стороны от крыльца располагались две двадцатичетырехфунтовые пушки на полковых — с большими колесами — лафетах. Как успел заметить проходивший мимо Громов, пушки были хорошие, бронзовые.
— О вас доложить, как о людях с только что пришвартовавшегося судна? — обернувшись, осведомился слуга.
Андрей хмыкнул — либо этот парень обладал завидной проницательностью, либо слухи здесь распространялись весьма даже быстро.
— Да, именно так и докладывай, — кивнул молодой человек. — Я — капитан Эндрю Гром, это моя жена Бьянка и мой квартирмейстер с племянницей. Только что прибыли в Нассау на «Жозефине» — так называется наше судно — и вот явились засвидетельствовать свое почтение.
— Хорошо, — слуга поклонился и, оставив гостей в просторном холле, взбежал по широкой лестнице на второй этаж.
— А неплохо губернатор устроился, — оглядывая обстановку, усмехнулся дядюшка Сэм. — Небось, все за счет таких бедолаг, как мы. Больше не на что!
