Олег Кожевников - Жёсткая инструкция по выживанию или Зимняя сказка. Поиск ЭДЕМА
Выслушав эти выкрики, я слегка прибалдел, вроде бы слова были русскими, но я так ничего и не понял. Поэтому, нагнувшись к Сергею, я ему сказал:
— Выключи-ка свою тарахтелку, что-то я эту тарабарщину не разберу. Может быть, звук дизеля мешает.
В этот момент раздалась автоматная очередь. От неожиданности я чуть не свалился в снег. Присев на подножке, осторожно выглянул, прикрываясь дверью вездехода. Стрельба ещё продолжалась, но в нашу сторону пули не летели. Осмелев, я немного приподнялся и увидел — человек в телогрейке, просто расстреливал людей в тулупах. По-видимому, он подобрал отброшенный ими автомат и теперь, стоя в полный рост, стрелял короткими очередями.
Вдруг, лежащий человек в тулупе каким-то змеиным движением подвинулся метра на полтора, дотянулся до валяющегося в снегу автомата и открыл беспорядочную стрельбу по этому мужику, по стоящей группе бурлаков, одна очередь ушла и в сторону нашего ТТМа. Все эти непонятные действия прекратил Саша, он длинной пулемётной очередью, буквально изрешетил стрелка в тулупе, сила удара пуль была такой, что тело пострадавшего перекатилось метра на два назад.
После этого заключительного аккорда наступила тишина, нарушаемая только всхлипами и стонами в группе бурлаков, да тарахтением дизеля ТТМа. Эта вакханалия продолжалась не больше двух минут
Неожиданно, звук дизеля ТТМа усилился, и он двинулся к нам. Подъехав вплотную к нашему вездеходу, он остановился и двигатель отключили. Потом открылась дверь, и из кабины, настороженно озираясь, выбрался Флюр. Он сразу у меня спросил:
— Вы как тут, не пострадали? Малому памперс менять не нужно?
— Да иди ты — сам, наверное, недержанием страдаешь после таких дел, — донеслось из нашей кабины.
— Смотри-ка, да ты просто орёл, вот что значит моё благотворное влияние, — усмехнулся Флюр, глянув на стоящую группу людей, он продолжил:
— Если не обосрался, то тогда бери ствол и пойдём, потрясем клиентов. Батя с Саней нас пока подстрахуют. Когда всё проверим — вызовем Дохтура, видать, у мужиков там имеется трёхсотый. А вообще то, будь поосторожнее с этими психами, сам видел — от них можно ожидать чего угодно.
Продолжая паясничать, по-видимому, чтобы поднять наш боевой настрой, он продолжил:
— Возьмут, отберут у тебя автомат, пока ты ворон, считаешь, и начнут пулять во все стороны. Может быть, у них тут традиции такие. Так что, Малой, секи в оба и не лезь поперёд батьки в пекло.
В этот момент, с крыши ТТМа донёсся голос Саши:
— Хан — время! Не забывай, что эти путешественники могли вызвать помощь. Или тебе хочется полномасштабной войнушки.
Услышав эти слова, Флюр мгновенно преобразился, весь подобрался, улыбка исчезла, а лицо приобрело напряжённый, настороженный вид. Да и слова его стали короткими, рубленными:
— Серёг, выползай быстрее и одевай лыжи. Я тебя жду.
Сам он, сняв с борта ТТМа закреплённые на приваренных крючках лыжи, быстро их одел, потом, перехватив автомат, двинулся в сторону чужаков. За ним, отставая метра на два, покатился Сергей.
Сначала они подъехали к неподвижным телам в тулупах. Сергей начал собирать валяющиеся автоматы, а Флюр начал переворачивать лежащих лыжной палкой, взятой у одного их них. По-видимому, он проверял, остался ли кто живой. К телу, по которому стрелял Саша из пулемёта, он даже и не подошёл. Потом подкатил к группе оставшихся в живых людей. Сергей в это время, собрав автоматы и боеприпасы, подъехал ко мне.
— Мужик, который начал стрелять первым, чисто сработал, все — трупы, ни одного раненого, правда, его самого тоже насмерть срезало, — доложился он.
— А ты что, не поехал с Ханом к оставшимся людям? — спросил я.
Открыв дверь ТТМа, он в это время укладывал привезённое оружие. Даже не оборачиваясь, Сергей ответил:
— Дак сам Хан распорядился, чтобы я отвёз и уложил трофеи в ТТМ, а также сказал, чтобы вы с Котом ехали к нему. Мне же поручил сменить Сашу у пулемёта и смотреть в оба глаза по сторонам. Главное, сволочь, ещё и издевается, говорит:
— Два глаза твоих, конечно, маловато, поэтому, нужно смотреть в запасные, которые биноклем называются, а также периодически заглядывать в самый зоркий глаз — подзорную трубу. После этого, — говорит, — я тебя произведу в рыцари зоркого глаза, и ты будешь в одном ряду с таким челом, как зоркий сокол.
У верхнего люка ТТМа раздался громкий хохот, потом что-то загромыхало, и из двери показался Саша. Он хлопнул по плечу Сергея и сказал:
— Ну что, бедствующий рыцарь, лезь тогда на точку, которая приведёт тебя к этому званию. А мы с Батей — двинули на помощь Хану.
— Он ещё сказал, что там нужен Дохтур, — добавил Сергей уже из кабины вездехода.
Потом из ТТМа послышался какой-то разговор, и на белый свет выбрался сам Дохтур. Оставив пока свои чемоданчики на сидении, он одел оставленные Сергеем лыжи, выпрямился, огляделся и заявил:
— Для успешного лечения других людей, нужно подлечиться сначала самим.
И достал из внутреннего кармана свою знаменитую серебряную фляжечку.
— Вы как, по глотку эликсира, не против, — спросил он.
К этому моменту мы с Сашей уже надели лыжи и, услышав это предложение, вместо того, чтобы сразу направиться к Флюру, подъехали к Дохтору и сделали по доброму глотку этого, поистине ядерного топлива. Как обычно, организм первоначально весь перекорёжило, но потом в голове прояснилось, мысли потекли быстрее, а цвета и запахи стали намного ярче. Крякнув и занюхав выпитое рукавицей, Саша, произнёс:
— Всё-таки, как бы, Дохтур, у тебя выведать секрет этого эликсира? Надо будет организовать твоё похищение и уже тогда или тебя упоить в хлам, или устроить тебе допрос третьей степени. А ты знаешь, что это такое? Во! Никто не знает, потому, что после того, как Хан, применит этот свой метод, люди говорить уже не могут, только глупо хихикают — и всё.
Этот начинающийся трёп, начал меня уже доставать. Поэтому я, с силой захлопнув двери ТТМа, почти что прокричал:
— Кот, какого хрена ты тормозишь? Недавно сам напоминал Хану, что нужно торопиться, иначе могут возникнуть нешуточные проблемы, а теперь тебя приходится подстёгивать.
— Всё, Батя, уже идём, — заявил Саша, — сам же знаешь, чтобы прийти в себя от этого пойла, нужно несколько минут отдышаться. Потом он, плечом пихнув Дохтура, произнёс:
— Ну что, Игорёха, двигаем. Только не высовывайся, держись у меня в кильватере.
Он повернулся и неторопливо поехал к стоявшей группе людей. За ним покатил Игорь со своими чемоданчиками, я замыкал эту колонну.
Группа людей, к которой мы, наконец, приблизились, несколько увеличилась. К двум мужикам и Флюру, подтянулись ещё и три женщины, до этого стоявшие отдельно. Одна из них, присев, пыталась помочь лежащему раненому.
Подъехав к этой группе, я ощутил тяжёлый запах немытых тел. Если прямо сказать, от них пахло, как от толпы бомжей с Казанского вокзала. Саша сразу же ввязался в разговор с тем мужиком, с которым беседовал Флюр. Я же взял в оборот мужика, стоявшего недалеко от раненого, вернее, он первым обратился ко мне:
— Милостивый господин. Не скажете ли — с какой вы хаты и кто там у вас пахан.
У меня от этих слов, чуть челюсть не отвалилась. Изумлённо уставившись на него, я только и смог из себя выдавить:
— Какая, нафиг, хата? Что за пахан? Это ты по фени, что ли, со мной говоришь? Предупреждаю, мы с зонами ничего общего не имеем и блатному языку не обучены. Да и бандюков особо не любим и не уважаем. Так что давай, мужик, говори по нормальному, нечего тут мозги компостировать. Если тебя интересует, откуда мы, то могу сказать — издалека, из Подмосковья. Паханов не имеем — у нас полная демократия. А всякое там уголовное дерьмо мы давили и давить будем.
И опять я был поражён реакцией мужика — из его глаз, буквально полились слёзы и он начал всхлипывать, сквозь эти всхлипы донеслось:
— О, боже! Неужели мы дождались!
Я, повернувшись к Игорю, который уже начал заниматься раненым, крикнул:
— Дохтур, кинь-ка сюда свою заветную фляжку.
Тот привстал, стряхнул с колен прилипший снег, повернулся ко мне и спросил:
— Что, вдогонку ещё глоток требуется?
— Да нет, просто тут народ какой-то нервный, нужно мужика в чувство привести, — ответил я, — смотрю, ты тоже побледнел, как сюда попал, наверное, тебе тоже пару капель эликсира не помешает.
— Это ты, верно, говоришь, — ответил Игорь, — обидно, но мой клиент уже не жилец, хорошо, если ещё минут двадцать протянет.
В этот момент, лежащий раненый захрипел, несколько раз дёрнулся и замер. Игорь опять повернулся и наклонился к нему, но, буквально, через секунду встал и, нелепо переступая лыжами, подошёл к нам. В руке у него уже была долгожданная фляжка, но сначала он сам сделал из неё глоток и только потом передал мне. При этом произнёс:
