Александр Головчук - ПОЧЕМУ И НЕТ?
Ах ты, красавица рыжая. На ласку ответная да игривая, на вот тебе хлебца. Что, еще морковку унюхала? Так в карман и тычется, выпрашивает. Ну на, на тебе еще. Сама - под цвет как морковка, вот и будешь Морковкой. Что, не нравится? Не похоже на то слово, что тебе прежний хозяин говорил?
- А как на шведском морковка будет? Мужики, кто подсобит со словом?
Чего, какой ворот? А, понял, морот (morot).
И кто это у нас такой полиглот? Один из неумех из молодых. Его еще Михалыч дневальным ставил. Сикора вроде.
Ого, отзывается кобылка, угадал я с имечком. Но слово мне не нравится. Будешь Морета. Ну, со знакомством Морета. Я Сергей, теперь твой хозяин.
Что? Башкой киваешь, хулиганка иностранная? Согласна? Ну и ладушки.
Я ворковал в ухо лошади всякие нежности, оглаживая и проверяя ее состояние. Здоровая, резвая, перековывать не надо, все сделано до нас по высшему разряду.
Подружимся. Вернее, уже подружились. И не больно-то хороши эти серые, Морета пожалуй не хуже …, да нет, лучше конечно. Даже Грач выдал на счет Мореты целых два слова: - Добрый бегунец.
На всех остальных лошадей у него было только по одному слову. Или 'добре' или 'годится'. Ну, за исключением командирских лошадок. За тех фельдфебель, и сам знаток не из последних, с Грачом имел обстоятельный разговор, ну и пусть их.
День прошел под знаком лошади. Познакомились, поводили, вычистили, напоили, накормили, по денникам развели. Новички оказались не такими уж и неумехами, тоже справились под присмотром более знающих товарищей. Недовольных не было с обеих сторон, что с человеческой, что с лошадиной. Завтра - первая выездка.
Началась служба теперь в новом качестве. Целых пятнадцать дней с утра и до вечера фельдфебель гонял нас, пропуская через курс молодого драгуна. Притирались друг к другу и люди и кони.
Выездка, рубка лозы, строевая, хозяйственные работы, учебные стрельбы. Мама моя дорогая, в гору глянуть некогда. С утренней молитвы и до отбоя, как белка в колесе. Хорошо Гаврила помог с устройством артельных дел, сначала мне, а после и артели Михалыча. Разумеется, не бесплатно, но по самой минимальной цене обе артели всегда имели свежие и качественные продукты. К концу октября месяца служба вообще вошла в колею, втянулись.
Через неделю после получения лошадей, еще учеба шла полным ходом, состоялся первый выезд губернатора с нашим конвоем в составе десяти самых подготовленных всадников. Крещение так сказать.
Наш губернатор был человек педантичный. Раз, иногда два раза в месяц в теплое время и раз в месяц в холодное, за исключением осеннего и весеннего бездорожья, отправлялся с ревизией своего хозяйства. Местные чинуши боялись его как молний Перуна.
Приедет, посмотрит, ни слова не скажет и уедет. А по прибытии в губернаторскую резиденцию следовали выводы по поездке. Когда награды, а когда и наказание. Последнее чаще.
Поездка могла продолжаться от одного дня до недели, и все это время конвой был постоянно при нем. Дежурство несли круглосуточно. Каждое утро внешний вид конвоя губернатор проверял сам в присущей ему чопорной манере. Ох и занудливый дядька, скажу я вам. Параграф ходячий. Не удивлен, что они с Лесли в контрах, абсолютно разные характеры. Впрочем, может такой человек и нужен на этом месте.
Ведь Васильев и еще несколько чиновников и офицеров вполне с ним ладят. Этакий кружок приближенных, как правило, бывших столичных жителей из Высшего Общества, куда чужим хода не было. Барон Аш, несмотря на высокую должность, явно скучал по блеску Санкт-Петербурга.
Поездка вышла недолгой. Осенняя дорога в этом году хоть и была пока вполне проезжей, но далекому вояжу не особо способствовала.
Конвоем губернатор остался доволен. По приезду получили благодарность и рубль на водку, переданный через Одинцова.
Иван Михайлович посмеивался и говорил, что у такого человека, как губернатор служить просто лафа, главное - самому не накосячить, а так всегда знаешь чего от начальства ждать. Сам сюрпризов не любит и другим не делает. Орднунг, одним словом.
С Одинцовым наши приятельские отношения сохранились, правда, теперь с поправкой на службу. Ничего не поделаешь, в офицерской среде свои законы.
Васильев лично ввел Игоря в офицерское собрание как своего бывшего подчиненного. Практически все офицеры гарнизона его тоже знали, как минимум в лицо, так что в ряды офицерства мой приятель влился вполне органично. Как положено, с грандиозной пьянкой. А как иначе?
Мой бывший ротный, нехороший человек, свою угрозу насчет путешествия сдержал. Завтра выезжаем. Отделение оставляю на Грача. И - в путь, конно и оружно.
Ой, как ломает такая поездочка. Погода испортилась, дождь со снегом попеременно сечет, грязища, холодрыга. Не хочу! Дайте мне асфальтовые дороги, пусть и разбитые вдребезги, верните двигатель внутреннего сгорания на колесиках и с крышей, хоть 'запорожец', хоть полуторку. Какая вам лафа, современнички. Вы не знаете Русского Бездорожья, именно так, с большой буквы. А я вот познаю, причем на себе, любимом. Заранее себя жалко.
Поплакал о своей судьбине и пошел собираться. Насчет конно у меня все готово, вплоть до запаса овса для Мореты, по оружно еще надо подготовиться.
В принципе, с оружием у нас в отряде тоже порядок, даже чуть больше. Дополнительно к выданным обязательным палашам, цесарским почему-то, и двум пистолетам, входившим в экипировку каждого драгуна еще были положены и ружья. Поскольку ружей образца 1810 года, которыми нас должны были вооружить, не хватало, армия только начала перевооружение, предложили замену.
Десять драгунских гладкоствольных ружей также австрийского производства и десять тульских драгунских штуцеров, предложенных нам от щедрот арсенала, Игорь Одинцов сначала их брать не захотел. Но я стал убеждать, что запас карман не тянет. Раз пошла такая лафа, надо брать все что дают и требовать еще большего.
Драгунам ружья периодически то вводили, то отменяли, чтобы их оружием вооружить новые пехотные части ландмилиции. В очень многих полках они уже были отменены и изъяты, но по Иркутскому полку пока этого приказа не было. И вообще, мы в запасном эскадроне по спискам проходим, а там вооружают, чем могут. Вот и получилось так.
В конце ко мне присоединился фельдфебель с хохляцким вердиктом: 'Хай будэ, щоб було.'
Уломали. Теперь имеем дополнительную огневую силу.
Да и вообще, я ведь тот еще хомяк, насчет оружия. Винтовку не отдал, жаба задушила. Есть у меня чуйка, что она мне еще пригодится. Выкупил ее у казны, за целых десять рублей. Часть - в казну, часть - старому фельдфебелю Миронычу. Наживается на мне старикан, ну да ладно, зато и дело свое знает. Теперь она у меня на квартире вместе с моей патронной сумкой, запасом отборного пороха, новой пулелеечкой собственного изготовления и хорошим запасом готовых пуль. Ее наверно и возьму в дорогу, а казенный штуцер оставлю. Два лишних килограмма, так не на себе же переть. Зря, что ли чехол под нее заказывал.
Пока вспоминал эпопею с оружием дотопал до дома. Ну вот, дверь - на засов, и благословясь приступим.
ТТ первым. Разобрал, почистил, смазал, собрал. Переснарядил две обоймы, еще четыре патрона отдельно. Потом перезарядил кремневые пистолеты, снарядил еще четырнадцать пистолетных патронов.
Потом занялся винтовкой. Про пулелеечку я уже говорил, так вот она для этого времени совсем необычная, сделана под пулю Минье до изобретения которой еще, дай Бог памяти, лет сорок.
Простая цилиндрическая пуля, имеющая позади коническую выемку. Это для меня простая, а тут пока шариками пуляют.
При выстреле пороховой газ расширяет пулю и вгоняет ее в нарезы ранее, чем она продвинется по каналу ствола. Срезанный свинец убирается в специальные бороздки в ее хвостовике.
Просто, но такое новшество позволяет делать уверенных три выстрела из винтовки в минуту на стрельбище. Пятнадцать секунд на заряжание и пять на выстрел. В полевых условиях выходит два верных выстрела.
И еще одно новшество, замок я переделал. Не сам конечно, толковый оружейник занимался по наводке Мироныча, и теперь имею капсюльный замочек и коробку с капсюлями собственного изготовления. Идею содрал у американца Шоу, уж не знаю, запатентовал он уже свой капсюль или нет. Так я же не в промышленных масштабах, а для себя родного. А то уж больно ненадежные нынешние бумажные пистоны выходят.
Капсюльное оружие в это время было уже достаточно распространено, правда, только как охотничье. Почему в армиях не вводили? Да кто их знает.
Может, хотели расходовать заготовленный запас кремней, может, не доверяли солдатским, грубым пальцам такую мелочь как капсюль, из высоких соображений. Не справятся-де, тупицы и потеряют, а вещи денег стоят. Короче, нефиг. Так и будут солдатики еще лет двадцать, а то и тридцать себе морды порохом обжигать, да при дожде и ветре осечки получать.
Под такие размышления заряжаю винтовку и снаряжаю под пули Минье двадцать патронов. Тридцать четыре заряда в двух отделениях патронной сумки как раз войдут.
