Виктор Зайцев - Прикамская попытка – 1
Пугачевское восстание обязательно дотянется до Прикамска, помощь двух десятков стрелков и миномётчиков может стать решающей в защите завода. Мы с ребятами уже определились, что свой завод и Прикамский посёлок постараемся восставшим не отдать. Основные силы Пугачёва до нас не дойдут, из Уфы направятся в Казань, а с небольшими разбойничьими шайками мы надеялись справиться или разойтись мирно. Но, даже для мирного разговора с восставшими, серьёзное оружие необходимо, к сожалению, все понимают только силу. Будет у нас сильная оборона, которую мы сможем продемонстрировать, не захотят гибнуть при штурме пугачёвцы. Тогда, быть может, и разойдёмся по-хорошему. Тем более, что едва ли не каждый месяц приходили новые вести с Яика, где казаки не могли успокоиться. Из немногих сообщений было непонятно, то ли казаки восстали, то ли их уже разогнали, но, слухов о Петре Третьем точно не было.
Вовка, после женитьбы, словно крылья надел, так лихо модернизировал наш примитивный станочный парк. Немало помогли ему мастера, «купленные» у Коркина, трое из них оказались знакомы с производством зубчатых передач. С их помощью Кожевников за пару месяцев изготовил два токарных станка, способных выдержать неплохую точность в доли миллиметра. На одном из них вытачивали барабаны под револьверы, медные кольца под миномётные гранаты, корпуса которых отливались в осколочную рубашку. Стволы для миномётов и ружей растачивали на другом станке. Все работы по рассверливанию револьверных стволов и отверстий в барабанах Володя перевёл на специальный вертикально-сверлильный станок. Малое количество продукции обуславливалось необходимостью переоснастки станков для выполнения разных операций. Наш механик обещал до отъезда в свадебное путешествие на каждую операцию поставить отдельный станок, доведя их количество до шести, мощности водяных колёс должно хватить.
Пока излишки нашей гидроэнергостанции уходили на пилораму, потребность в досках была огромной, не навозишься из Прикамска. Хозяйственный Кузьмич после выхода на работу задумал соорудить собственный кирпичный заводик, для наших нужд и на продажу. Однако, эти планы были на будущий год, и, вряд ли исполнятся. Мы не говорили ему о предстоящем восстании, не поймёт. Зато арендованных крестьян я постарался максимально задействовать в производстве патронов, доверяя им в основном выварку целлюлозы, которой в результате скопилось невероятное количество. Володя, очередной раз, подсчитывая наши расходы, предложил мне перейти для ружей на бумажный патрон. В принципе, ничего невероятного в этом не было, есть целлюлоза, бумага получится. Этим я и занялся, когда закончились наши фортификационные работы.
Едва снег утвердился на земле, мы с Палычем спровадили молодожёнов Кожевниковых вместе с тестем в Санкт-Петербург. Каких только сказок не рассказали им, чтобы те не остались ждать башкирского нападения. Палыч даже наврал, что его шпионы донесли из Уфы (!) о набеге башкир в казахские степи. Теперь, мол, на север они не потянутся, хватит добычи от южных соседей. Я ещё проще объяснил, что надо срочно патентовать наши ружья, патроны и револьверы, строить возле столицы ружейный заводик. Отдельно вдолбил Вовке, что к началу Пугачёвского восстания кровь из носу нужно изготовить первую партию ружей, чтобы отдать их для испытания войскам Михельсона, тогда военный заказ будет гарантирован, как и наше процветание. Иначе нас сотрут в порошок Демидовы, они мне представлялись гораздо опаснее любых башкир и Пугачёвых. С собой молодожёны везли полсотни ружей в подарочном исполнении, тысячу патронов, двадцать пудов пороха и пять тысяч снаряжённых капсюлей. Для самообороны все трое взяли револьверы, Катерина и Акинфий неплохо стреляли из них, в отличие от Вовки, сколько бы я его ни учил.
Оставшись одни, мы с Палычем перешли на казарменное положение, еженедельно отрабатывая эвакуацию крестьян в нашу крепость вместе со всей живностью. Запасы зерна и сена подвозили ежедневно, охоту устраивали через день, навешивая в погребах копчёные окорока кабанов и лосей. Опасаясь оттепели, способной погубить большую часть замороженного мяса, мы стали варить тушёнку. Банок, стеклянных и консервных, естественно не было. Часть тушёнки выливали в прокипячённые кадушки и берестяные туеса, герметизируя щели между крышками мёдом. Потом я рискнул и купил у Алимова кровельного железа, наши ребята его лудили и спаивали в консервные банки по пять литров. Всего таких экспериментальных консервов сделали два десятка, когда наши разъезды принесли весть о приближении башкирской орды.
Стояла середина ноября по церковному календарю, снега было немного, но морозы держались градусов под двадцать, так мы с Палычем предполагали. Градусников не было. Натренированные крестьяне за пару часов свели всю живность в крепость, наполнив жилые помещения густым запахом навоза, похлёбки, и редьки с репой, любимой пищи аборигенов. Два десятка наших разведчиков вернулись, оставив три разъезда на самых лучших конях наблюдать за башкирами. Все заняли свои места в обороне, получили дополнительные патроны, по три гранаты. Шесть человек встали у трёх миномётов, нервно ожидая появления орды возле Таракановки. Пленники наши, словно получили сигнал, попытались бежать, впервые за три месяца. Само это говорило лучше всяких сторожей о приближении их родичей.
Ждать орду пришлось недолго, утро следующего дня разбудило нас топотом множества копыт и ржанием коней. Я поднялся к наблюдателям на вышку, где уже осматривался Палыч.
— Много насчитал? — осматривая конную массу, окружившую завод с крепостью, поинтересовался у него, — примерно двести-триста всадников, так?
— Почти угадал, воинов не больше двух сотен, остальное запасные кони с вьюками, под пленников и награбленное добро готовят, жадины.
— Может, поговорим? Вдруг, что новое узнаем, — привычка уходить от конфликтов у меня, видимо, в крови.
— Сейчас с Чебаком выеду на переговоры, — Палыч взглядом пресёк моё возражение, — мы с револьверами будем, в кольчугах, не переживай.
Чебак ожидал у ворот крепости с белой тряпицей на трофейном копье, вот и пригодилась диковина. Палыч проверил револьверы, вскочил на осёдланного мерина и подал команду открывать ворота. Едва они закрылись за нашими парламентёрами, все поднялись к бойницам. Я выгнал любопытных крестьян и мальчишек с открытого двора в сараи, взял «Сайгу» и поднялся к бойнице над воротами. Дальше полусотни метров от наших стрелков Палыч удаляться не стал, сейчас они с Чебаком гарцевали на месте, в ожидании представителей башкир. Те не заставили себя ждать, через четверть часа двое всадников подъехали к Палычу. Разговаривали не спешиваясь, довольно долго, затем неспешно разъехались.
Глава седьмая
— Ну, что там, — не утерпел я при возвращении Палыча, — что требуют?
— Ничего особенного, — неторопливо сполз он с седла, — как мы и предполагали. Вернуть им пленников, заплатить за обиду, за убитых воинов, всего насчитали табун коней в сотню голов, полсотни ружей и сто рублей серебром.
— Больше ста они считать не умеют, что ли, — удивился я таким запросам, — делать что будем?
— Я дал им полчаса, чтобы убрались, — Палыч взглянул на свои часы, их Никита нам всем вернул, — подождём двадцать минут и начнём. Ты иди наверх, подстрели первым делом хана, он в синем халате, да огонь миномётчиков будешь корректировать. Надо накрыть их быстро и напугать смертельно, чтобы никакого боя не получилось, чтобы умотали они без всяких сражений.
Я забрался наверх, к бойнице второго этажа сарая у ворот, устроился на сене удобнее. Сеном за последние две недели все сараи забили плотно, не считая остальных припасов. По нашим прикидкам, сотню коней до весны спокойно продержим, столько же людей выкормим. День стоял пасмурный, заметно потеплело, холодный металл карабина не обжигал пальцы рук, я медленно прильнул щекой к прикладу, прицеливаясь. С расстояния пятисот метров попасть в ростовую мишень, чётко выделявшуюся синим халатом на фоне серого снега, да с помощью оптического прицела, не составляло труда. Ветер утих, поле у ворот крепости миномётчики давно пристреляли, обозначив расстояние вешками. Я сделал необходимые поправки и взглянул на часы, оставались считанные минуты, огонь миномётчики откроют по моему выстрелу. Выждав положенный срок, я медленно потянул пальцем спусковой крючок, удерживая мишень в прицеле. Есть!
Глухо защёлкали миномёты, выбрасывая свои снаряды позади орды, отсекая путь к отступлению. Выборочно, по одному, стреляли наши парни из ружей, выбирая самые надёжные мишени. Палыч жёстко проинструктировал их беречь патроны и стрелять только наверняка, что по гарцевавшим на испуганных миномётными разрывами конях всадникам, стало достаточно сложно. Миномёты продолжали бить без перерыва, я изредка давал корректировку, глядя на мечущихся в панике башкир. Скорее всего, они подумали, что попали под огонь сотни пушек. Заметив, что всадников пытается организовать какой-то командир, в ярко-красном халате, я не упустил возможности снять его двумя выстрелами из «Сайги», вновь занявшись корректировкой миномётного огня.
