Алексей Махров - Спасибо деду за Победу! Это и моя война
К опушке выходим неожиданно быстро – тут реально оказалось метров пятьсот по прямой. Неужели таинственные постояльцы хутора не услышали шум трех бронетранспортеров? Или они глухие?
Встретивший нас сержант Валуев (так и хочется его Колей назвать – почти брат-близнец нашего боксера-депутата) жестами назначает бойцам позиции. Троих инструктирует отдельно, и они уходят в обход. Я пристраиваюсь рядом с гигантом и внимательно осматриваю хутор. Большая изба-пятистенок, два больших сарая и несколько маленьких. Я не любитель сельской жизни – вполне возможно, это овины, амбары, коровники, курятники и конюшни. Мне по фигу – для меня все эти строения – сараи. Дом крыт деревянной черепицей (не помню, как это называется… дранка?), все остальные постройки – почерневшей соломой.
С первого же взгляда видно – хутор заброшен. На некоторых «овинах» провалились соломенные крыши, ограда повалена в нескольких местах, все вокруг заросло крапивой и лопухами. С избы кто-то отодрал все «украшения» – резные оконные наличники, «бахрому» вдоль кромки крыши. Именно оторвал, а не снял аккуратно – несколько фрагментов остались на местах.
От опушки до ближайшего строения пара сотен метров. С того места, где залег сержант, видны крыльцо дома и большая часть двора. Сейчас там никого нет. Снова попрятались?
– Они все еще там?
Прежде чем ответить на мой вопрос, Валуев несколько секунд помолчал, глядя на меня с задумчивым прищуром. Видимо, решал – насколько высок мой статус и полномочия. Наконец, чего-то там просчитав в уме, соизволил молвить:
– Да, на месте. Я уже четверых насчитал. Но вряд ли их больше пяти-семи.
– Точно? Вдруг там еще три десятка? – усомнился я.
– Которые писать и какать не хотят? – усмехнулся сержант.
– Мало ли… с утра оправились… – продолжал сомневаться я. – Ты ведь за ними всего час наблюдаешь.
– Так что ты предлагаешь? – раздраженно спросил Валуев.
– Сходить и посмотреть! Сзади подобраться!
– Умный, да? – прошипел сержант. – Кроме тебя никто не сообразил, да?
– А… так те трое… – догадался я. – Ну, извини… Петя.
Валуев, фыркнув от возмущения, отвернулся. Хотя чувствовалось – ему очень хотелось обложить меня в три этажа с применением обесценной лексики. И за назойливость и за фамильярность. Но сдержался, молодец… Ладно, мне тоже надо быть посдержанней…
Так, значит, разведчики сейчас зайдут с тыла. Надо посмотреть, как они работают! Я принялся самым внимательным образом смотреть на задний двор хутора. Минута шла за минутой, но никакого движения я не замечал. Тоже выжидают? Блин, ну сколько можно? Там, в лесу, раненые ребятишки сидят в стальных гробах. А солнышко, между прочим, уже нагрело броню – внутри бронетранспортеров сейчас как в духовке. Надо срочно что-то делать!
– Чего сидим, сержант, кого ждем? – недовольно пробурчал я.
– Заткнись, щенок, достал! – не глядя на меня, спокойно обронил Валуев, продолжая наблюдать за обстановкой на хуторе.
Я аж задохнулся от возмущения. Первым порывом было дать ему в морду. Но сразу сообразил, что мгновенно получу ответку, а наши весовые категории несопоставимы. К тому же по факту Валуев прав – кто я такой, чтобы здесь командовать? С виду-то пацан пацаном. Думаю, что привычка распоряжаться и командовать, въевшаяся с годами в подкорку, еще не раз сыграет со мной злую шутку. Скрипнув зубами, отворачиваюсь…
А на хуторе началось какое-то шевеление – из большого сарая вышел мужчина. Молодой или старый – на таком расстоянии видно было плохо, но одет он был явно не в униформу, а в гражданку. Какой-то пиджак и заправленные в сапоги брюки. На голове кепка. Мужик осмотрелся и, крадучись, двинулся в глубь двора. Через пару секунд я понял, что цель его похода – отдельно стоящая будочка – туалет типа «сортир». Надо же, культурный какой! Другой бы прямо возле стеночки побрызгал или возле угла сараюшки кучку наложил. Все равно ведь никого вокруг нет… якобы. А этот прется через весь хутор…
У двери отхожего места мужичок еще раз огляделся по сторонам. Ну, милый, чтобы нас засечь – оптика нужна… и пара часов тщательного, по секторам, наблюдения. А то, что ты головой повертел, – исключительно для самоуспокоения. Постояв полминуты, неизвестный быстро зашел в сортир, оставив дверцу приоткрытой. Отсутствовал мужик довольно долго – минут пять. Запор там у него, что ли? Но потом я заметил выходящий через щель легкий дымок. Так он там еще и курит! Ну, блин, а может, еще и газетку читает?
Дальше события резко пошли галопом – не успел мужичок вынырнуть из туалета, как на него из-за угла бросился разведчик. И тут же подскочил второй. Третьего я заметил возле сарая – он страховал напарников, держа на мушке выход. Однако захват прошел классически – никто не высунулся на шум, потому как, видимо, повязали неизвестного без звука. Десять секунд – и разведчики уволокли добычу со двора. Так-так… сейчас что-то будет!
Сидящие в сарае наверняка хватятся своего слишком долго отсутствующего товарища в самое ближайшее время. И либо сдернут отсюда на хрен, либо подготовятся к обороне. Так что проводить допрос языка просто некогда. Я искоса взглянул на Валуева – неужели он этого не понимает? Сержант безмятежно смотрел на… дальнюю опушку. Не прошло и двух минут, как из кустов осторожно высунулся один из разведчиков и начал подавать какие-то знаки.
– В сарае остались еще три человека, из оружия только ножи! – вполголоса перевел сигналы сержант. И сразу добавил командным тоном: – Глейман!
– Я! – откликаюсь на автомате.
– Ты со своими щеглами – в прикрытии! Смотри за подъездной дорогой! Увидишь немцев – стреляй два раза и отходи к старшине.
– А вы?
– А мы сейчас поглядим, что там за публика собралась! – решительно заявил Валуев, поднимаясь с места. – Альбиков!
– Я! – отозвался узбек.
– Подстрахуй ребятишек! Остальные – за мной, бегом!
И громадный, похожий на неандертальца, боец рванул с места, как спринтер. Остальные разведчики бросились следом, сразу отстав на два десятка шагов. Мне показалось, что двухсотметровую дистанцию до хутора Валуев пробежал за рекордное время – чуть больше десяти секунд. У ограды сержант притормозил и, взяв на прицел ворота сарая, подождал остальных.
Разведчики сработали как одна хорошо тренированная команда – двое остались снаружи, держа фланги и тыл, а остальные, весьма организованно, не перекрывая друг другу сектора стрельбы и не путаясь под ногами, пошли на штурм.
Внутри раздался крик, но не боли, а скорее… ярости. Что-то похожее на «сукиблязарэжу»! Грохнул выстрел, крик смолк, и красноармейцы принялись выволакивать во двор каких-то людей.
Тут я обратил внимание, что смотрю за развернувшимся действием не один – мои юные падаваны, вместо того чтобы следить за дорогой, открыв рты, наслаждались бесплатным шоу. Прикрикнув на ребят, заставляю их переключиться на выполнение приказа вышестоящего командования. Правда, сам продолжаю с интересом смотреть на работу разведчиков.
Бойцы быстро обыскивают пленников, связывают им за спиной руки и ставят в ряд на колени. Затем Валуев начинает экстренное потрошение, сопровождая вопросы несильными ударами кулака. Почему мне кажется, что несильными? Да потому, что бей он всерьез – допрос бы сразу закончился, ввиду скоропостижной смерти допрашиваемых.
Эх, послушать бы – о чем сержант спрашивает, а главное – что ему отвечают! Но нам приказали четко и недвусмысленно – следить за дорогой. И прямое нарушение этого приказа могло привести к самым непредсказуемым последствиям. Вот как бы я сам поступил с тем, кто, игнорируя мои команды, покинет ответственный пост? Минимум – начистил бы рыло. Максимум – расстрелял перед строем. Другим умникам в назидание. Понятно, что здесь за подобное нарушение меня не расстреляют. Да и рожу бить – тоже вряд ли будут. Потому как молодой еще и не их подчиненный. Но как после такого поступка добиваться дисциплины от своих ребят? С которыми мне еще раненых за линию фронта вывозить – а успех этого предприятия целиком зависит от доверия исполнителей командованию, то есть мне, и, соответственно, безоговорочного подчинения исполнителей приказам командира. Так что… я лучше посижу, где сказали. А всю необходимую информацию до меня доведут. Если сочтут нужным.
Минут через десять экспресс-допрос закончился. К тому времени к основной группе присоединились те трое, что взяли первого «языка». Затем Валуев дал бойцам какие-то распоряжения, и все сразу засуетились. Кто-то уводил пленников в сарай, кто-то подыскивал место для поста наблюдения, а два красноармейца быстрым шагом пошли в нашем направлении.
– Хуршед! – окликнул один из них нашего «няньку». – Сержант велел нам организовать «секрет» на подъездной дороге. А вам наказал передать, чтобы шли к машинам и везли всех сюда. Теперь на хуторе безопасно.
– А кто эти люди? – не выдержал я.
