Военный инженер Ермака. Книга 3 - Михаил Воронцов
Ждут нас господа кучумовцы.
Ну ждите, мы скоро. Не скучайте пока.
Помимо этого, сейчас татары с другого берега Иртыша постоянно следили за нашими приготовлениями. Опасной работой занимались. Поймать их было не просто, а очень просто, но мы решили отложить это до событий на «прииске» — а пока пусть докладывают, что здесь все хорошо, идет небольшой отряд на двух стругах. То есть Ермак ни о чем не подозревает.
…А теперь — совещание. Последнее перед выходом. На нем я, Ермак, Мещеряк и Лиходеев и десятник Мещеряка Иван «Сыч» — бородатый, хмурый, ширококостный и очень уважаемый здесь. Он поведет «береговой отряд». Общее командование «экспедиционным корпусом» на Матвее. Я плыву, потому что как без меня добывать золото! Ермак, правда, хотел чтобы я отплыл со всеми, а потом высадился где-нибудь поодаль и там дождался окончания того, что будет происходить, не вступая в бой и даже не приближаясь к месту схватки, поскольку моя голова очень уж ценная, но я решительно запротестовал. Как мне потом смотреть в глаза казакам? Извините, но я как-нибудь в стороночке?
— Неспокойно мне, — говорил Ермак. — какая-то чуйка нехорошая.
— Ладно тебе, Ермак Тимофеевич, — пожимал плечами Мещеряк, — и не в таких переделках бывали, и все проходило нормально. Стареешь, что ли? Ты это прекращай.
Ермак в ответ на последнюю фразу лишь что-то прорычал.
— Значит, так, — я решил разрядить обстановку, — нас всего будет двадцать восемь человек вместе со мной, Матвеем и Иваном. Двадцать три на стругах и потом к нам присоединятся пятеро разведчиков для усиления. Правильно?
— Угу, — кивнул Лиходеев. — Все верно посчитал.
— Из оружия — на каждого пищаль и многозарядный самострел, и еще на отряд два тяжелых самострела. Не считая огнемета и бомб. Пушек на стругах мы с собой не берем.
— Именно так, — теперь подал голос уже Мещеряк.
— Большой вес тащить, — вздохнул Ермак. — Точно нужно все это?
— Да, — ответил Матвей. — Без самострелов не обойтись — они перезаряжаются быстро. Тяжелыми будем дозорных снимать, чтоб никто не слышал. Ну а пищали по зарослям стрелять хороши. Пуля сквозь ветки летит лучше, чем стрела. Хотя пока ее перезарядишь…
— Шестеро остаются на стругах, десять идет низом, двенадцать — наверху. Не мало ли на холм мы ставим людей? — спросил я. — Татар в рощице почти вчетверо больше. Как поймут, что их прижали, там побегут в атаку по открытой местности, надеясь, что хоть кто-то добежит до наших позиций.
— Самострелы новые быстро стреляют, — ответил Иван. — Положим всех.
— Не, правильно ты говоришь, что мало, — вздохнул Ермак. — Толпу не остановишь на коротком расстоянии.
— Тогда только разведчиками усиливать, — пожал плечами Матвей. — Еще десять казаков на струги и татары поймут, что мы воевать идем, а не золото добывать.
— Если поснимать почти со всех постов, то еще десять можно. Но тогда опасно будет. Татары смогут к городу подобраться. Да и лазутчики могут заметить, что мало моих возвращается. Значит, что-то происходит.
— Татары почти все там будут, струги встречать, — буркнул Ермак. — Нападать особо некому.
— Можно затеять рубку леса, — предложил я. — Со всех сторон Сибира. Дров нам на зиму все равно много надо, да и вообще доски лишние не помешают. А когда много казаков постоянно в лесу несколько дней, татары не начнут подбираться. Слишком рискованно.
Все согласились со мной.
— Хорошая мысль, — одобрил Ермак. — Дельная.
И тут в дверь избы, в которой мы сидели, постучал дежуривший у ворот острога казак.
— Ермак Тимофеевич, тут шаман вогульский, Кум-Яхор, стоит, хочет с тобой поговорить.
Глава 2
У меня, признаюсь, чуть челюсть до пола от удивления не отвалилась. Это что еще такое? Ермак, да и все остальные, изумились не меньше меня. Иван, как я понял по его поведению, был в курсе предательства Кум-Яхора.
— Скажи, пусть ждет. Закончим разговаривать, и тогда я к нему выйду, — буркнул Ермак.
Казак закрыл дверь, а я осторожно обратился к Ермаку.
— Может… лучше не так? Спросить у него, чего он хочет, вдруг из-за этого планы придется менять и снова собираться. Если он это заметит, будет нехорошо.
— Да, ты прав, — согласился Ермак и нехотя поднялся с лавки. — Ладно, пойду поговорю.
Он вышел, а мы остались ждать. Сидели тихо, один Матвей то и дело крутил головой и цокал языком, видимо, не переставая удивляться такому обороту событий.
Через несколько минут Ермак вернулся, причем довольно мрачный и злой.
— Кум-Яхор сказал, что ему сообщили о том, что казаки куда-то плывут, и попросил захватить его, ему как раз в ту сторону. Высадить у острова, там вроде священная земля для вогулов.
— А как он узнал, в какую сторону мы отправляемся? — взвился Мещеряк.
— Я спросил у него. Он сделал непонимающее лицо и сказал, что об этом ему сказали сами казаки и добавил «а что тут такого».
— А назад он как собирается? — недоверчиво поинтересовался Лиходеев.
— Его заберут вогульские охотники. На своей лодке он якобы плыть не хочет, далеко, а он старенький, силы уже не те.
— Хочет точно посмотреть, чем мы будем вооружены, — пожал плечами Прохор. — Других причин не вижу.
— Скорее всего так, — согласился я.
— Я сейчас пойду и самолично повешу его на воротах, — исподлобья сообщил Матвей. — И плевать на всех вогулов.
— Сохраняй спокойствие, — попросил его Ермак. — Побеждать врага надо умом.
— Да это я так, — махнул рукой Матвей. — Шучу от злости.
Хорошие, однако, шутки. Жизненные.
— А что ты ему сказал? — спросил Матвей у Ермака.
— Что не можем его взять. Почему — объяснять не стал. Придумать сразу не смог, а говорить, что скажу позже, можно или нельзя, будет еще хуже.
— Правильно, — закивали мы.
— Вот только насторожит это его, — продолжил Ермак.
— Насторожит, и еще как, — кивнул Матвей. — Но делать уже нечего.
— Берешь с собой Алыпа? — спросил атаман. — Не опасаешься?
— Беру, куда деваться. Он нам будет нужен. В этих лесах он ориентируется лучше всех. Человека в зарослях за полверсты чует, и там это очень важно.
— Смотри, чтоб не предал, — вздохнул Ермак. — Кто знает, где правда в его словах, а где ложь. Кум-Яхор нам тоже много помогал, подсказывал. Или втирался в доверие, или не сразу стал с Кучумом дружить.
— Будем приглядывать, — согласился Матвей. — Хотя сложно это.
* * *
В полумраке ханского шатра колыхались тени от масляных светильников. Воздух был тяжел, пропитан запахом кожи и дыма курильниц, и вязко висел под расшитым узорами пологом. Хан Кучум восседал на груде ковров и подушек, его узкие глаза внимательно
