Боксер-4: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров
— Ну что, герой, — сказала Алла, входя в комнату с небольшим кофром, напоминающим рабочий чемоданчик «скорой помощи». — Признавайся, кто тебе так бровь рассек и за что?
— Да чего там признаваться-то… — замялся я.
— Из-за девчонки небось? — улыбнулась Алла, доставая иголку, нитку и дезинфицирующий раствор. — Или на улице просто кто-то прицепился? Да не дрейфь ты, я-то не буду никому докладывать!
— Просто, видишь ли, — проговорил я с расстановкой, терпя не самые приятные ощущения, — не все люди понимают человеческий язык. Одному идиоту примерещилось, что я у него невесту решил увести. Вот он и назначил мне, так сказать, время и место разговора…
Другое дело, что увести невесту из его горилльих рук — дело, судя по всему, даже благородное. Может, и не мне, но кому-нибудь.
— Понятно, — Алла чуть отстранилась, придирчиво разглядывая результаты своего труда. — Вроде, получилось ничего. Ну а как было на самом деле? — спросила она, собирая содержимое чемоданчика и отставляя его в сторону.
— Что на самом деле? — я сделал вид, что не понял вопроса.
— Ну на самом деле ты хотел у него невесту увести или нет? — с игривым прищуром улыбнулась Алла.
«Ага, сейчас. Все тебе расскажи. Хитрюга!» — подумал я.
— Так ведь тут на самом деле неважно, кто и что хотел, — ушел я от прямого ответа. — Он свой дембель уже которую неделю отмечает, остановиться не может. Вот ему и мерещится все подряд. Что можно объяснить нетрезвому и агрессивному человеку, который себе вбил что-то в голову? Ну представь? Ничего!
— Понятно, — снова улыбнулась Алла.
Красивая она все-таки. Особенно когда улыбается. Я даже о времени ненадолго забыл — вспомнил, только когда взгляд случайно задержался на ее настольном будильнике.
— Алла, я, наверно, побегу, — вскочил я. — Спасибо тебе огромное, что выручила! Но мне нужно успеть в общежитие.
— Да погоди ты, егоза какая. Успеешь ты в свое общежитие, — рассмеялась Алла. — Чего ты там не видел-то? Пойдем лучше на кухню, чаю попьем!
Отказаться я не сумел — да, если честно, и не очень-то хотелось. Тем более что кухня меня окончательно «добила» — уж здесь-то я увидел воплощение домашнего уюта как он есть. Так сказать, в максимальной концентрации. Красный чайник в белый горошек, греющийся на плите, убаюкивающе урчащий холодильник, из которого Алла извлекла масло и сыр для бутербродов на специальных тарелочках, всяческая кухонная утварь, заботливо расставленная по своим местам — все выдавало в моей знакомой отличную хозяйку. И уходить из такого гостеприимного дома хотелось с каждой минутой все меньше и меньше.
«Вот бы мне такую жену!» — вдруг промелькнуло в голове, и я тут же осекся. Какую еще, к чертям собачьим, жену? О чем я вообще думаю? У меня тренировки и две девчонки, с которыми я, кстати сказать, еще не разобрался. Хотя вообще-то давно уже пора — нечего ни той, ни другой голову морочить, нужно решить все раз и навсегда.
А Алла… А что Алла? Во-первых, у нее Рома в голове, а во-вторых, не надо забывать о собственном возрасте. В подростковом периоде разница в несколько лет кажется космической. И в этом смысле Алла была уже взрослой девушкой, а я для нее — всего лишь подростком. И на что-то рассчитывать с моей стороны было, мягко говоря, наивно.
«Просто наслаждайся моментом, и все», — сказал я себе. «Уютно тебе — вот и кайфуй, когда еще такая возможность представится!».
— Как там дела в лагере? — спросил я, наблюдая, как Алла разливает ароматный, исходящий паром напиток по чашкам.
Надо же было как-то отвлечь себя от лишних размышлений, а заодно и поддержать светскую беседу.
— Да все как обычно, — отмахнулась Алла, ставя чайник обратно на плиту. — Ты думаешь, с тех пор как ты уехал, что-то принципиально изменилось? Лагерь — он и есть лагерь, что с ним сделается.
Мне показалось, что ей не очень приятно говорить на эту тему.
— А как у тебя с Ромой? — спросил я и тут же понял, что вопрос был бестактным.
Алла, конечно, мне ничего не сказала, но я увидел, как ее губы задрожали, и она вдруг на несколько секунд застыла над своей чашкой.
— Рома… — тихо ответила она и снова замолчала. — С Ромой мы остались друзьями, — наконец, решилась Алла и отхлебнула большой глоток чая. — Он с Томкой теперь… ну и счастья им. Большого и светлого.
Я замялся. И зачем я спросил? Знаем мы эти вежливые формулировки — «остались друзьями»… Как правило, это означает такую дружбу, с которой врагов не надо. Хотя, если уж начистоту, внутри меня что-то обрадовалось. Я снова себя одернул — не хватало еще, чтобы Алла «считывала» мое настроение!
— Ты сам-то как? — спросила она, пододвигая ко мне тарелку с бутербродами. — Ты ешь давай, ешь, тебе поправляться надо!
— Спасибо, — вежливо улыбнулся я и взял бутерброд с сыром. — Я-то? Да у меня же, как ты знаешь, в основном спорт, спорт и еще раз спорт. Хочу выиграть соревнования.
— Местные? — уточнила Алла.
— Сначала местные, — кивнул я, жуя, — а потом… ну, в конечном итоге — и олимпийским чемпионом стать.
Я особо ни с кем этим не делился — а оказалось, что это приятно произнести вслух.
— А ты амбициозный, — оценила Алла. — И упорный. Мне ваша вахтерша все про тебя выдала. Говорит, уже по всему «Динамо» твой Миша славится — как выберет себе цель, так и бульдозером его от этой цели не оттащишь. Это хорошо.
— Так а чего мелочиться-то, — улыбнулся я. — Чтобы чего-нибудь в жизни добиться, нужно ставить перед собой именно амбициозные цели. А если жить только сегодняшним днем, то так однодневкой и останешься.
— Все это так, — осторожно заметила Алла. — Ты, конечно же, прав. Но есть и другая сторона медали: если чересчур увлечься своими наполеоновскими планами, можно пропустить ту жизнь, которая происходит сегодня. И так вот потом оглянешься — куда она прошла? — и сам не сможешь себе ответить на этот вопрос…
Мне показалось — или она имеет в виду свою историю с Ромой? Наверняка же мечтала, как все девчонки — чтоб
