Шаг в триста лет в прошлое (авторская редактура) - Михаил Леккор
Во что это он одет, лен, что ли? На синтетику совсем не похоже. Вчера на нем был спортивный костюм из супер-пупер новейшего материала в ядовито-яркий цвет. М-да… такое не приснится.
Не голый, но хрен редьки не слаще – одежда-то явно не его. При чем такое древний наряд… Музей по пьянке ограбили? Приятели прикололись, поменяли одежду с огородным пугалом? Бомжи обнаглели и отдали свою рвань взамен моего стильного прикида?
Окончательно его добила веревка из натурального растительного волокна, которой он был опоясан, чтобы штаны не спадали на смех окрестных девок (женщин, дам, грандмаман, откровенных старух, заштукатуренных как бы молодых и проч. представителей несметного юбочного войска).
Где он? И, кстати, кто он для полного кайфа? Нет, трудно вспомнить, так голова болит, аж просто раскалывается. Такое чувство, что сейчас три работника вселенского масштаба работают кузнечными молотами, не подозревая, что находятся в его голове.
В голове голос что-то произнес, но было совершенно непонятно. У него слуховая галлюцинация?
Саша витиевато выругался тему малого петровского загиба. Больше он пить так много не будет! Ни за что!
Голос тихонечко ехидно добавил, припоминая прошлое:
– Будет пить столько же.
Саша прицыкнул на голос и в наступившей тишине попытался все же вспомнить, когда он с друзьями сумел так круто переодеться и где они нашли этот исторический и довольно редкий раритет в виде домотканого наряда. Хотелось верить, что в полицию он привлекаться не будет. А то, если начнут искать, потом половина вакансий в тюрьме будет закрыта за счет их кампании.
Посмотрел на рубашку, мысли резво поскакали в сторону. Одежонка-то с тысчонку обойдется. И не рублей, а денег. Пойдет, как грабеж в особо крупных размерах. И ничем не докажешь. Наоборот, за пьянство еще добавят.
И обувь он где-то посеял вместе с носками. Грустно посмотрел на выглянувшие на белый свет голые пальцы. Где теперь его шлепанцы, лежат в окрестных зарослях жгучей крапивы или сиротливо подъезжают к столице, забытые в электричке?
В изнеможении он откинулся на траву и снова положил голову на заботливо постеленный лопух. Алкоголик! Горбачева на тебя нет! Или хотя бы неумолимо заботливой жены! Вот они бы тебя проучили в два голоса!
Голос строго возразил. Но кроме сугубого отрицания ничего не слышалось.
Вытер проступивший на лбу пот левой рукой, и, когда честно проработавшая рука отправлялась обратно на траву, машинально кинул на нее взгляд и едва не заорал. Еще один шок от вчерашнего безумно пьяного прошлого!
Через всю ладонь проходил большой багровый рубец и оканчивался на обрубках двух пальцев. Практически инвалид. Что он делал вчера с конечностью?
Все еще не веря своим глазам, поднес руку ближе к глазам. А ведь рубец-то хотя и свежий, но, как минимум, имеет возраст в несколько месяцев! Чертовщина какая-то. Вчера днем, до пьянки, левая рука была целой. А сегодня он видит уже зажившую рану. Саша пытался почесать щеку правой рукой и наткнулся на густую поросль. Борода? У него начались глюки на фоне беспробудного пьянства?
Он опустил руки на свою грудь, положив их накрест, как у покойника. С такими изменениями станешь тут покойником. Ну, или сумасшедшим. Вы что выберете?
Голос еще раньше, но физические отличия это уже безобразие.
Что же происходит? Борода – вещь обычная, особенно для мужика без всяких цветных новомодных отклонений типа голубые, хлысты и иже с ними. Но Саша никогда ее не носил, предпочитая аккуратно бриться через день. И не надо делать из еды культ. Право иметь бороду не означает, что надо обязательно ее носить. В том числе вчера перед пьянкой он побрился. Откуда у него появилась роскошная борода в несколько пальцев длиной за одну ночь? Такую надо растить не меньше месяца!
Друзья пошутили и спрятались? Ага, и шрам нарисовали кухонным ножом. Что он все на них валит, те пили не меньше и страдают где-то в укромном уголке среди вечнозеленых помидор. Нет, надо сказать прямо – Саша тихо сходит с ума на почве алкоголизма. Что еще – на Землю напали наглые марсиане? Венериане? Меркуриане?
Голос опять захохотал.
Он довольно резко подергал рыжеватую бороду в надежде, что это подклеенный за часы беспамятства муляж. В ответ получил такую боль, что оставил всякую надежду на вариант с проказами от друзей – врагов. Это была настоящая борода, корнями вросшая в лицо и не собиравшаяся покидать его.
– Вот ты где, Митрий! – раздался довольный пьяный совершенно незнакомый голос, – вставай, это я, Никита. Везде тебя ищу, в крапиве вон ошпарился, покуда тебя нашел. А ты тут в тенечке отдыхаешь. Пойдем, похмелимся, сразу лучше станет. Пиво с утра волшебная вещь! А там и собираться будем.
Кто это? Чернобородый незнакомец, меня он знает хорошо, вон как общается. Но не из их кампании. Саша вообще его впервые видит.
Или это «друг по пьянке», который вчера присосался в надежде на дармовую выпивку? Такие случаи бывают в наш демократический ХХI век и довольно-таки часто. Да пошел он тогда к черту!
Пока он кое-как соображал туго соображающей болящей головой, чернобородый помог ему встать на ноги. И Саша, втихомолку матерясь, поднялся.
Окрестности угрожающе закачались, поспешили начать круговерть в своем сатанинском хороводе, ноги предательски принялись подгибаться. Но Саша напрягся, опершись на Никиту, потряс головой. Местность успокоились, остановилась, демонстрируя прелести среднерусской красоты.
Саша на всякий случай огляделся, и после этого ошарашено поморгал глазами. Лучше бы он ничего не видел! Что за чертовщина в чистом виде! Конечно, на пьянство можно свалить многое, но не все же! А тут все радикально изменилось.
Привычного здания его дачи не существовало. Как не было и надоедливых соседских дач, столбов электропередач, а на расстоянии – кирпичного здания нового торгового центра. Из людской цивилизации перед ним оказалось лишь приземистое деревянное здание, которое так и просило название «господский дом». Раньше этого строения не было.
Так же как не было бедного вида крестьянских изб с соломенными крышами, стоявших около него. Некоторые из них были окутаны дымом, – видимо, отапливались по-черному. Ни фига себе! Понятно, что деревня отстает от города, но не в такой же степени!
Нет, это не пьянство. Он сошел с ума. Наполеон нигде не бродит до кучи с кучей приблудших французиков?
– Что-то я перебрал, – честно признался Саша к Никите, – какой ныне идет год?
– Да ты ныне у нас шебутной какой-то. Недоперепил что ли давеча? – охотно согласился тот, – а год ныне семь тысяч двести восьмой. Завтрева поедем с тобой на
