Граф Верховцев. Задача - выжить - Лев Котляров
Я падал, падал, падал.
В какой-то момент мое ослиное упрямство взбрыкнуло, и я страстно захотел остановиться. Только подумал, вихрь, державший меня, стих, и я с грохотом приземлился на что-то твердое.
И слава императору — отключился.
***
— Лешенька! Мальчик мой! Как ты умудрился упасть?
Чьи-то заботливые руки легко подняли меня и прижали к объемной груди. Нос уловил слабый запах пота и цветочной воды. Щека уютно легла на мягкую ткань. Глаза не открывались. Веки, как и голова, налились свинцом. Тяжело было даже пошевелить пальцем. Да и не хотелось. Я смертельно устал и хотел только одного — спать.
— Ну что такое, мой ангел? Сейчас я тебя уложу в кровать!
Голос продолжал говорить ласковые слова. Теплая рука гладила по голове, поправляя волосы, а сухие губы нежно коснулись лба.
— Спи. Завтра важный день...
На краю сознания вяло скользнула мысль, что у меня ничего не болит. И с ней же в обнимку я крепко заснул, уткнувшись носом в пахнущую свежестью перину. Были бы силы — улыбнулся.
***
Темнота. Открыл глаза, закрыл — никакой разницы. Опять перекресток? Я ошибся с выбором?
Снова потянулась вереница картинок с лицами. Но в этот раз это были не дети. А мои враги. Изображения ползли нарочито медленно, а память услужливо подбрасывала выдержки из их личных дел. Предатель, преступник, вор, террорист, перебежчик. Запоминай, Верховцев, запоминай.
Приметы, даты, места — все!
Привычной злости не было, только ледяное спокойствие. Я обязательно доберусь до них всех.
Вспыхнул яркий свет и выдернул меня из темноты.
Проморгавшись, я понял, что проснулся. Где это я? Просторная спальня, добротная кровать, стол, заваленный книгами, на полу игрушки, а у стены — деревянный конь. Из распахнутого окна ярко светило солнце, оно-то меня и разбудило. Светлые шторы были забавно подвязаны разноцветными лентами. В углу стоял здоровенный шкаф с резными завитушками.
Я спустил ноги на пол, и стопы утонули в длинном ворсе ковра. Приятно почувствовать себя бодрым и отдохнувшим. Сладко потянувшись и насладившись мыслью, что грудь не простреливает болью, я заметил свои руки. И обомлел. Такие маленькие ладони с короткими пальцами.
Золотистый лучик защекотал мне нос, и я оглушительно чихнул. На лицо упали кудрявые темные пряди. У меня таких никогда сроду не было! Я всегда стригся коротко, а в тюрьме и вовсе побрили наголо.
По ногам пролетел теплый ветер. Лето? Какое лето? Ноябрь же был!
Я молниеносно вскочил, добежал до шкафа с зеркалом во всю дверцу. Из отражения на меня смотрел зеленоглазый парнишка, лет десяти, чем-то неуловимо знакомый. Но память спасовала, и образ ускользнул.
А магия? Глянул в резерв — и ничего не увидел.
Внутренности скрутило жутким спазмом. Я согнулся пополам и упал на колени. Щеки тут же стали позорно мокрыми. Это я? Теперь это мое тело? Так вот, в чем был мой выбор! Голова закружилась от осознания.
Насилу успокоился. К моим мозгам сорокапятилетнего мужчины добавились совершенно детские реакции! Слабый ребенок, в котором не было ни крупицы силы.
Ритуал не прервался и был завершен до конца. Лишь воля богов могла перенести меня в новую ипостась.
Теперь у меня новая задача — выжить.
Чтобы потом вернуться.
Глава 2
Я сидел, уставившись в зеркало, а потом начал крепко думать. Русские не сдаются! Что у меня есть? Юное тело без следов магии. Судя по комнате, отпрыск богатой семьи. Думаем дальше. За окном лето. Трава и деревья знакомого вида, даже герань на подоконнике очень похожа на ту, что стояла у меня в кабинете. И теперь главный вопрос — где я?
Подхватив со стола учебник по истории государства, стал жадно вчитываться в названия. Перелистнув несколько страниц, я захлопнул книгу и снова уставился на причудливый узор на дверце шкафа.
Согласно тексту, Российская империя существует. Только вот император — Михаил Александрович, светлый маг. Я несколько раз перечитал — действительно так и написано светлый маг. И около всех политиков и именитых людей были такие приписки. Правда, варианта “темный”, я так и не обнаружил.
Что за странная градация? В чем разница? Магия либо есть, либо ее нет, а сила зависит от магического резерва. Тут же все иначе. Где бы добыть еще информацию? Нужных учебников я не нашел, видимо, Алексею еще рано изучать такое. С другой стороны, зачем, если у этого парнишки нет резерва. Он пустышка.
Злость и отчаяние накатили с новой силой. Как мне выбраться из этого мира, если я даже простейшее заклинание ветра сделать не могу?
От этих мыслей меня отвлекли шаги за дверью. Единственное, что я смог сделать — это ровно сесть за столом и силой сжать учебник.
Звякнула ручка и дверь бесшумно отворилась.
— Лешенька, солнышко, ты уже встал? И сразу за уроки? Какой молодец!
Тот же ласковый голос, что я слышал раньше, будучи в забытье. Резко обернувшись, глянул на говорившую. Это оказалось пухлая женщина в простом бежевом платье с белоснежным передником. Русые волосы уложены в сложную косу на голове, тонкие улыбающиеся губы и серые лучистые глаза. Любит она пацана-то!
— Доброе утро, — едва слышно отозвался я, отведя взгляд.
Надеялся пробудить память Алексея, но там царил мрак.
— Неужели ты забыл? Сегодня не будет уроков. Праздник же ж.
От нее веяло такой заботой, что я на мгновение забыл, как дышать. Сразу вспомнилась моя собственная нянька Агафья — вечно с поджатыми губами, вобла сушеная. И то ей не так, и это не эдак. А тут...
— Давай искупаемся и наденем новый костюмчик. Порадуем маму, да?
Она подошла ко мне и мягко вытащила учебник из побелевших пальцев.
— Я сам могу! — с вызовом ответил я, пытаясь сдержать не рошенные слезы.
В груди рос ком непонятной зависти и горькой обиды. И откуда у меня такие чувства?
— Конечно, сам, Лешенька. Я только принесу полотенца и одежду. Ступай.
Она бросила взгляд на дверь возле шкафа, которую я без няньки не заметил бы. Быстро прошмыгнув в просторный санузел, быстро ополоснулся в огромной ванной едва теплой водой. Голову разрывали двойственные чувства — с одной стороны, хотелось плескаться и почему-то запустить кораблики по воде, а с другой — быстрее одеться и
