Колонист - Андрей Алексеевич Панченко
— А ты тогда Хрен Моржовый! — сплюнул Гриша — вот реально, ты меня прям иногда из себя выводишь. Я о серьёзных вещах, а он зубы скалит!
— Ну ты мне льстишь конечно — скромно потупился я — видел бы ты тот хрен! Но спасибо за комплимент, что есть, то есть, всяко побольше чем у тебя будет.
— Иди в жопу! — Гриша развернулся, и кипя как чайник спустился на главную палубу, где тут же оторвался на каком-то ни в чём не повинном матросе. Боцманские корни моего названного брата взяли верх над недавно появившимся дворянином и трёхэтажный мат разнёсся по палубе линкора как песня. Умеет же скотина! Любо-дорого послушать! Прямо Родиной дыхнуло.
Ну поржали, а теперь пора и за работу. То, что мы сюда дошли, даже не половина дела, это только начало! Нам предстояло ещё выбрать место, где мы будем строить свой город. Пару недель уйдёт на разведку, все заливы и реки нужно обследовать на пригодность к судоходству, нужно выяснить какие и в каком количестве на берегах залива проживают племена. Их настрой, с кем враждуют, чем живут, чем опасны и чем могут быть полезны. Как-то с ними нужно начать контактировать, торговать и найти подход к старейшинам и вождям. Гриша прав, война нам не нужна. Сейчас землю можно тут купить за пару топоров и ножей и мы лучше купим. Индейцы почти всегда чтят договор, а нам бы только закрепится. Нужно найти строевой лес, нужно определить поля для посева и пастбищ. Да дохрена чего нужно. Начать и закончить, всего то делов!
Став на якоря, корабли застыли в ожидании моего решения. Никто даже не подумал спустить шлюпку и отправится на землю. За двести дней похода, я привил капитанам кораблей флотскую дисциплину. Они ждут сигнала, ждут команды! И долго тянуть я не буду. На берег пойдут несколько разведывательных отрядов из абордажников, за одно и промеривая глубины. Каждый отряд будет прикрывать фрегат со своими пушками и резервом на борту. А основные силы поселенцев подождут. Безопасность прежде всего. Торопится нам уже некуда.
Я смотрел как счастливый Сидор и казаки грузятся в лодки. Вооружённые до зубов, просто увешанные оружием. С ними идут и несколько «толмачей». Они не знают местный диалект, но знают языки южноамериканских индейцев, надеюсь разобраться в местных наречиях у них получится. В основном это креолы, бывшие в рабстве на Ямайке. Надежды конечно мало, ну а вдруг? Смог же в своё время Колумб как-то с индейцами общаться? А мы не дурнее будем! Первая волна переселенцев отплыла от борта моего корабля к берегам полуострова. Колонизация началась!
Глава 2
Старейшины племени Рамайтуш демонстративно остановились ровно на середине поляны, не предпринимая попыток двигаться дальше. Три человека: два вождя и шаман. Как только они остановились, то воткнули в землю палку, с пучком белых перьев. Знак мира. Вожди были одеты только в набедренные повязки и накинутые на плечи одеяла, на шамане красовалась шкура медведя. Все трое были хорошо сложены, среднего роста, по выдубленным солнцем и ветрами лицам сложно было определить возраст. По мне так мужики уже в возрасте за сорок. Длинные, черные волосы спускались до плеч, и были перехвачены кожаными ремешками на голове, никаких перьев, ирокезов или чего-то подобного, как любят изображать индейцев в современном мне кинематографе, у них не было. На лицах вождей какой-то рисунок, выполненный красной и белой краской, у самого высокого и молодого, на шее свисток из кости птицы, ну и всё. Если вожди ничем особо ни отличались друг от друга, то шаман имел отличия в украшениях и головном уборе. На шее у него висели несколько ожерелий, затейливо выполненных из ракушек, камней и искусно вырезанных кусочков различного дерева, а повязка на голове была шире и имела орнамент. Своё оружие, копья с обсидиановыми наконечниками и луки со стрелами, они оставили на краю поляны, только ножи, сделанные из того же материала, висели на поясах, очевидно за оружие не считаясь. Ну что же, мы не гордые, тоже ноги разомнём.
— Пошли побазарим с местной братвой — сказал я Грише. На переговоры мы пойдём вчетвером. Я, мой друг, Сидор и толмач — кто там из них, кто?
— Тот что повыше, это Ванька, военный вождь, второй вождь — это Андрюха, он вождь племени, а шамана зовут Сява — тут же сообщил мне Сидор. Я непроизвольно усмехнулся. Русские имена никак не контрастировали с явно неславянскими физиономиями индейцев.
Разведчики уже успели наладить контакт с жителями индейской деревни, что обнаружилась неподалёку от места первой высадки казаков. На удивление встреча прошла мирно, хотя моих разведчиков в саму деревню и не пустили. Толмач худо-бедно смог и контакт наладить.
Местные индейцы занимались рыбной ловлей, охотой и собирательством. Ни каких вигвамов в деревнях не было. Хижины были построены из дерева, камней, земли и костей животных. Строения их очень прочны. Они также окружают свои деревни оградой или частоколом для защиты от врагов. За оградой деревни, на берегу, стояли лодки-долблёнки, домашних животных мои разведчики пока у них не заметили. По крайней мере знаменитые мустанги табунами не ходили. За несколько коротких встреч тем не менее нам удалось узнать и кое-что про обычаи местных жителей. Так, например, они отказались называть свои имена. Это связано с поверьями местных индейцев, запрещающим сообщать своё имя кому-либо, кроме ближайших родственников. Точно также индейцам нельзя было упоминать имена своих умерших соплеменников. Недолго думая, чтобы как-то наладить контакт и не запутаться, Сидор и «обозвал» всех известных ему индейцев русскими именами. Они особо не возражали, откликаясь на новое имя, как на своё собственное. В округе имелось около пятидесяти поселений, принадлежащих семи племенам, и по предварительным прикидкам, насчитывали они несколько тысяч жителей. Покланялись эти племена койоту, который считался у них священным животным. Шаманизм одним словом исповедуют. Отношение к стихиям — земле, воде, огню и воздуху — у индейцев трепетное, как к живым сущностям. Например, бросить мусор в пламя домашнего очага считается недопустимым, пренебрежительным отношением к огню и к дому. Зверей они считают душами умерших родственников, однако это не мешает им этих «родственников» употреблять в пищу. Местные племена между собой
