Паутина влияния - Андрей Валерьевич Степанов
— Не перебивай, сперва моя история. А то мне уже любопытно узнать все и сразу.
— Все, я слушаю.
— Взорвали его прямо перед моим носом. А я же специально для такой малышки нанял водителя!
Называть автомобиль «малышкой» в нашем мире было куда привычнее. Четыре с половиной метра длины, полтора — высоты. Вот тебе и малышка, компактный автомобиль. Даже кроссовер в такие габариты укладывался.
Для Империи ширина машины в два-два с небольшим метра по корпусу была оптимальной. То же касалось и остальных размеров — все они заметно превосходили то, к чему я привык. Но я тактично промолчал.
— В итоге от водителя — фарш, пару пешеходов поблизости посекло осколками, а меня пришибло к стене.
— Так зато жив остался.
— Не то чтобы это уж очень радовало. Это был вроде бы как сигнал мне.
— Кто-то хочет, чтобы ты свернул свою деятельность? — спросил я.
— Похоже. Я даже думал отыскать тебя и передать все наши средства на хранение тебе, но...
— Мой дом сейчас не в том состоянии, чтобы хранить там деньги, — заметил я. — Но я могу поговорить с людьми и решить этот вопрос без лишних бумажек.
— Уверен?
— На девяносто девять процентов. Но сперва у меня в планах Трубецкой. Раз уж в банк мы соберемся не раньше, чем через пять дней, я потрачу их с большей пользой, если доберусь до этого несчастного шпиона.
— Это так важно?
— Очень. Он пытался раскрыть единственный след. Я постараюсь отыскать Павла. Потом вытащить Алана. И у нас появится подходящий ресурс для помощи.
— Звучит, как очень хороший план. Но ты собираешься все это делать в одиночку?
— Нет. Я разберусь. Все же барон в этом мире что-то значит.
— Смотри не загордись, — усмехнулся ростовщик, а потом схватился на ребра. — Охо-хо... когда же это уже закончится.
В дверь постучали. Условный сигнал Карла, который поднялся наверх и принес письмо.
— Что это? — Дитер осторожно осмотрел желтый конверт, не прикасаясь к нему руками.
— Мальчишка принес, посыльный.
— Почему не задержал?
— Он кинул письмо на стойку и убежал со всех ног, — Карл выглядел озадаченным. — Но он не из почтовой службы.
— Так, ясно. Давай сюда, — фон Кляйстер схватил конверт.
Посмотрел на свет, пытаясь определить содержимое. Потом протер бумагу пальцами, провел конвертом по грани столешницы, скрутив при этом конверт сперва в одну, а затем в другую сторону.
Наконец, когда он убедился, что внутри только лишь бумага и ничего больше, он осторожно, ножом вскрыл конверт и вытряхнул на стол плотный белый лист. Когда он прочитал, что там было, то стал белее этого самого листа и протянул его мне.
— «Тебе повезло», — прочитал я наклеенные на газетные буквы, — «значит, судьба дала тебе шанс рассказать все самому». Что это за бред?
— Дальше читай.
— «У тебя есть то, что должно быть моим. Чужие долги забирать нехорошо. Даю тебе срок до послезавтра — встретимся в „Румяном кролике“...„. Да кто ж такие названия придумывает! — воскликнул я и продолжил читать. — “ ... в полдень». Не было печали! Что это за псих?
— Думаешь, я знаю? Я догадываюсь лишь, что речь идет о вполне известных мне и тебе долгах Апраксина, деньги которого мы присвоили. А теперь кто-то намерен их вернуть. Вероятно, с процентами!
Я с отвращением положил лист на стол. Мало мне проблем — так еще какая-то сволочь решила, что Дитер должен ему денег. Доберутся до меня или нет, сказать сложно. Я посмотрел на свои руки.
И близко не похожи на холеные лапки графов и князей. То есть, принцев. Нехорошая история с поведением князя Николая лет так сто с небольшим назад привела к избавлению от княжеских титулов в императорской семье. Но дворянство между собой все равно именовало некоторых представителей древних родов князьями.
— Мне кажется, ты уже достаточно запачкался в этой истории, — заметил ростовщик. — Если бы я просил тебя о помощи, то сразу, едва ты переступил порог.
— Ты забываешь, что деньги мы поделили на троих, — напомнил я.
— Не тыкай в мою память, я все прекрасно помню! — воскликнул Дитер и снова схватил лист.
— Ты должен был обратиться в полицию. Коняев помогает?
— Коняев умыл руки, — фон Кляйстер цокнул языком. — Сказал, что это дело явно политическое, потому что в наше время простые люди бомбы не закладывают.
— Тут он неправ, конечно, — протянул я. — В наше время политические дела решаются с расстояния.
— О чем ты? А, понял. Да... Видишь же, фройнде, у тебя самого полно проблем.
— Просто они пока не добрались до Элен. И до меня. Но как они узнали, что разговаривать надо с тобой? — я сам поразмыслил над этим вопросом и предположил: — разве что только эти люди нашли Апраксина? Или это он сам, просто ловко скрывается.
— Думаешь? Пропал, о нем неделями ни слуху, ни духу... Хм, все может быть.
— Опять же ты мог бы напрячь Коняева, — намекнул я.
— Да напряжен он уже сверх меры, лопнет скоро от денег, что я в него вливаю, — рассердился Дитер. — Только сделать ничего не может. Что касается Элен, так до нее точно не добрались, я разговаривал с ней не так давно.
— Вероятно, мне все-таки стоит предложить тебе свою помощь?
— Нет, нет и нет. Это огромная куча денег и все же она не стоит человеческой жизни. Твоей жизни тем более.
— Зато другие жизни, очевидно, стоят меньше? То, что случилось на сгоревшем складе, унесло жизни скольких? Пяти?
— Мой — один, — уточнил Дитер. — На остальных мне плевать. Апраксин их привел, значит, он и ответственный за их жизни.
— Разумно. Но спустить это на тормозах все равно нельзя, — принялся рассуждать я. — Коняев же что-то все равно сделал?
— Да практически ничего, по сути, — разве руками Дитер. — Его сыскные только облазили все, что осталось от автомобиля, забрали этот хлам себе и поставили в гараж.
— Ты их явно переоцениваешь. Финансово, в том числе, — заметил я.
— Обычно они оставляют машины под открытым небом. Как и экипажи, если в них вдруг произошло убийство.
— Достойный
