Фарцовщик: деньги не пахнут. Том 1 - Алим Тыналин
Мужик подозрительно посмотрел на бритиша. Забрал рюкзак.
Заглянул внутрь. Скептически хмыкнул. Потащил меня через дорогу.
— Ну смотри, паршивец, — сказал он. На ходу. — Если это не его рюкзак, то…
Мы подошли к иностранцу. Высокий и полный. Лицо холеное. Сразу видно, не из рабочих и крестьян. Уставился на нас.
— Hey, mister, — я обратился на английском. — Вот ваш рюкзак. Помните? Вы просили его найти.
Бритиш сначала молчал. Он что, забыл? Про наш уговор. Камбала надутая.
Ну вот. Все пропало. Сейчас меня заметут. Мужик злорадно заметил:
— Вроде, это не его рюкзак. В первый раз видит. Ладно, пошли. Спекулянт херов.
Но тут толстое лицо иностранца расплылось в улыбке.
— Oh, yes! — он хлопнул себя по лбу. И дальше заговорил на ломаном русском: — Да, это мое. Сумка. Мой сумка.
И схватил рюкзак.
— Спасибо. Большой спасибо. Это мое.
Мужик кисло поглядел на него. Потом на меня. Погрозил пальцем.
— Ладно, иди. Я тебя запомнил. Еще раз попадешься, закрою. Так просто не отпущу.
Я отошел. Иностранец тоже. Только в другую сторону. К гостинице.
Мужик в гражданке остался на месте. Глядел мне вслед. Вот настырный.
Я чуток успокоился. По крайней мере, теперь знаю. Где товар. Завтра вытащу.
Пересек улицу. Обошел гостиницу. Вернулся к кафе. И теперь направился обратно. Со спокойным сердцем.
Прошел квартал. И наткнулся на Пашку.
— Ну что? — прошипел он. Высунулся из угла. — Получилось?
Я усмехнулся. Молодец Паша. Выжидал в укромном месте. Не хочет рисковать задницей.
— Какой там. Там ментов, как собак нерезанных. Не пробиться. Меня чуть не повязали.
Паша подошел ближе. Пнул камешек на дороге.
— Я же сказал. Бесполезно. Ну хорошо. Хоть не замели.
Я ткнул его кулаком. В плечо.
— Ладно. Шучу. Я подобрал рюкзак. И отдал его бритишу. У которого мы купили. Завтра заберем.
Паша остановился. Вылупил на меня глаза.
— А как это ты догадался? Силен, однако. Молодец. Фирма веников не вяжет? А он отдаст завтра? Больно уж хитрован этот бритиш.
Я задумался. Такой вариант возможен. Очень даже. Ну ничего.
Что-нибудь придумаю. Главное, товар нашелся. И тут уже можно найти варианты.
— Разберемся, — уверенно заявил я. И почувствовал, что башка опять разболелась. — Не денется. Мы куда теперь? По домам?
Паша снова глянул на меня. Удивленно.
— По каким домам. Мы в общаге.
Почему-то я забыл. Совсем. Из головы вылетело.
Неподалеку замаячила автобусная остановка.
— И где общага? — спросил я. Мучительно вспоминал свою новую семью. Но пока что не помнил. Ничего, кроме смутных силуэтов. — Какой автобус туда идет?
Паша покачал головой. Сокрушенно.
— А зачем бас? У нас капусты хватает. На моторе поедем.
Как бы ни болела голова, я не мог допустить такого.
— Какое такси? Это ж дорого.
Паша снисходительно улыбнулся.
— Можем позволить. У нас еще с прошлой продажи осталось.
Я так не могу. Раскатывать на такси пока что нельзя. Надо подбить баланс. Посчитать, что есть.
Зачем тратить пока деньги? Лучше пустить их в оборот. Я помню, тоже так начинал. Экономил на всем. Все до копейки в торговлю вкладывал.
— Не, так не пойдет, — головная боль чуток отпустила. — Мы должны вложить прибыль. В оборот. Чтобы закупить побольше фирмача. Чтобы потом скинуть бритишу. Он спрашивал. Есть ли еще. Вот мы и сэкономим. Побольше товару закупим.
Паша сочувственно поглядел на меня.
— Ты слишком далеко смотришь. Зачем так? Расслабься. Мы утюги. Бомбим, гладим, утюжим. Надо жить в кайф. Сегодня потратим. Завтра заработаем.
Эх, молодость. Я бы и сам не отказался. Пошиковать.
Сумма в кармане немалая. Для голодного студента. Деньги жгут. Хочется прогулять. Как гусары.
Но я уже бывал в таких ситуациях. В прошлой жизни. И знаю, чем это заканчивается. Банкрот.
Поэтому я покачал головой.
— Я тебе так скажу, дружище. Тратить будем, когда будет что. А сейчас это деньги фирмы. Оборотные средства. Их нельзя вытаскивать. Я поеду на автобусе. Ты если хочешь, езжай на такси.
Пашка подумал. Вспомнил, что я имею выход на бритиша. И что товар в моих руках. Горько вздохнул.
— Ладно. Поехали в сарае. Горе ты мое.
Мы дождались автобуса. Сели и поехали. Вышли остановок через двенадцать. Не близко, однако.
Общага крылась среди деревьев. Правда, листва начала облетать. На тротуаре полно желтых листьев. На ветках сидели грачи.
— Фух, блин, — Паша всю дорогу ныл. Что уже отвык ездить на автобусе. — Наконец-то, вылезли. Меня заколебали все эти троглодиты. Другие пассажиры. Один бронтозавр мне ногу отдавил. И не извинился.
Мы вошли в общагу. Я все пытался усиленно вспомнить.
Где мы держим деньги? И сколько их у меня вообще? Но никак не мог. Неужели в комнате? В тумбочке.
Пожилая бабка-вахтерша неодобрительно посмотрела на нас. Поверх очков.
— А, явились. Бездельники. Цветков, смотри у меня. Хватит уже шуметь. И пьянки устраивать. Еще одна жалоба, вылетишь отсюда. Как пробка. Понял?
Вахтерши Паша не испугался. Вяло улыбнулся.
— Баба Кать. Мы работали. На заводе. С дневной смены возвращаемся.
Но бабка уже знала. Что Паша врет и не краснеет.
— Ага, как же. На заводе он. Небось опять с девками гулял. Ты на наряд свой посмотри. Как не стыдно? Разве может советский студент такое таскать?
Паша демонстративно прошел мимо. Бабка ворчала вслед.
Комната у нас на втором этаже. Узенькая. Тесная. Кроватей три. В центре два коричневых шкафа. Стоят поперек. Делят комнату на две части. Паша тут же прошел за шкаф.
А я вспомнил, где моя койка. И бросился к тумбочке. Чтобы осмотреть вещи. Ага, закрывается на ключик. Препятствие так себе. Но хотя бы так.
Пощупал карман. Ага, вот они ключи. Связка. Один от комнаты, другой от тумбочки. А вот эти два откуда? Что-то я не припомню.
Так, что тут у нас? Самое разное барахло. Ох, Витя, что же ты такой неаккуратный. Тетради, учебники, ручки и карандаши.
Календарики с отрывными страницами. Давно я уже такие не видел. Резинки, циркуль, линейки. Сломанный будильник. Эх, мой предшественник не очень умело распоряжался временем.
— Ты как, жрать пойдешь? — спросил Паша. Он сразу завалился на койку. Теперь иногда шевелился, отчего нещадно скрипели железные пружины. Неужели нельзя смазать их? — Я что-то проголодался.
На нижней полке уже видны следы. От предпринимательской деятельности. Обрывки бумажных пакетиков и бечевки. Пробки от бутылок. Из-под водки и пива. Несколько смятых упаковок от джинс и коробок сигарет. «Marlboro», «Winston», немецкие «Cabinet».
Еще промасленная бумага, пахнет рыбой. Это после икры осталось, что ли? Неужели нельзя выкинуть? Или это эпоха строжайшего дефицита? О которой я столько наслышан. И поэтому нельзя выкидывать. Надо держать все под рукой.
Никаких денег нет. Как и других товаров. Так-с. И что теперь делать? Где искать?
Я подошел к шкафу. Открыл скрипнувшие дверцы. Порылся на полках. Здесь тоже только шмотки.
Интересные, правда, шмотки. Джинсы, куртки, импортные рубашки. Неплохо так прибарахлился мой предшественник. Но денег нет и в помине.
— Ну, ты что там? Заснул, что ли? — сонно пробормотал Паша.
Вообще-то, я тоже проголодался. Не отказался бы перекусить. Но мой приятель уже захрапел. Быстро отключился.
Я снова скрипнул дверцей шкафа, закрыв ее. Где же мои запасы? И где другой товар? Неужели мой оболтус предшественник настолько беззаботный? Что даже не позаботился о сохранности денег. И сумма в кармане это все, что у меня есть?
Сзади стукнула дверь. В комнату заглянул лохматый парень. Длинный чуб свисал на лицо. Глаза синие и любопытные. Вязаный сиреневый свитер, с волнообразным узором на груди. И джинсы.
— Ну что, Витя? — заговорщицки спросил он. — Есть? Могу забрать?
Я понятия не имел, о чем он. Но не стал показывать невежество. Так не пойдет.
— Все в порядке, — проклятье, я даже не помнил имени парня. — Посылка на проводе. Как говорится. Скоро будет.
Парень скуксился.
— Еще нет, что ли? А когда будет? Ты же обещал сегодня. Я бы тогда не стал платить за срочность.
Вот дьявольщина. Еще бы знать, о чем речь вообще. Я усиленно пытался вспомнить, но голова заболела еще больше.
— Давай так, дружище, — я улыбнулся и изобразил сочувствие. Подошел, похлопал лохматого по плечу. — Я только тебе скажу. Там на пятачке сегодня рейд был. Всех подряд мели. Нас чуть было тоже не сцапали.
