Конец эпохи - Юрий Ра
— Добро. У тебя мой телефон есть? Запиши мой и фотографа твоего на всякий случай. Или у тебя есть?
— Диктуйте, я сверю.
— Хитрый какой. Так и скажи, нет нихрена. Записал? Пока.
— До свидания.
— Стой! Давай заранее встретимся. От вас поезд в Москву утренний когда прибывает?
— В десять-десять на Павелецкий.
— Нормально. Предварительно забились на это время на площади вокзала. Я тебя подхватываю и едем в Манеж.
День седьмого октября красный день календаря! В семьдесят седьмом году мы приняли конституцию победившего социализма и с тех пор отмечаем седьмого октября. И седьмое ноября красный день календаря. Может в поэты податься? Праздник Великого Октября в ноябре. Это как Старый Новый Год. Чего я так веселюсь? В четверг мой горячо нелюбимый английский обнулился из-за красной даты. Небогатые практические знания без той самой практики утекают в никуда, грамматика нелюбимая достала. Не хочу учиться, хочу чего-нибудь другого. По девкам хочу, организм молодой растущий, у него требования естественные появляются регулярно. К Жене в Тулу ехать не вариант. Нельзя войти в одну реку дважды, как говорил кто-то не к месту умный. Я ж не в реку войти хочу.
Забеги физрука ничем не кончились, его хотели запрячь в пользу города на энтузиазме, а он не согласился. Так что фехтовать учились только ученики нашей школы в рамках спортивного кружка, хотя называли это дело секцией истфеха. Парням было приятнее ходить на секцию, чем на кружок. На одной из тренировок мне здорово отбили пальцы, чем еще раз доказали — защитой пренебрегать нельзя. Вадик-свинтус потом начал просить прощения:
— Ты извини, Жора, что я тебя так приложил. Я не знал.
— Что ты не знал? Тренировочный процесс, так бывает.
— Да нет, я специально тебе в кисть выцеливал, думал у тебя рукавица крепкая, выглядит вон как солидно. Думал, удержит.
— Угу, солидно. Мечом пальцы не отрубили — хорошая варежка! Думал он, только чем думал — вот вопрос. Мы что, просто так не считаем очки за попадания в кисть? Мы кисти бережем, чтоб пальцы внезапно не закончились у бойцов после полугода тренировок. Нет очков — нет желания бить по пальцам. Ни у кого, кроме Чайкина. Вот ты недоразумение. Ладушки, всяко бывает.
— В медпункт пойдешь?
— С такой ерундой? Холодный компресс вначале, теплый потом. И еще, всех касается: ушибы и гематомы лучше всего лечить гепариновой мазью, в аптеках бывает. Только врачи про нее молчат почему-то. Если нет, то можно брать настойку бодяги. Слышали выражение «развели бодягу»? Это про нее.
Это звоночек. Травмы бывали, куда без них? Но пока несерьезные. Надо еще раз жестко инструктировать физкультурника — стальные мечи только третьему году обучения в школе. А по обучению взрослых парней надо думать. Или рано?
«Нет, папуля, не надо меня везти на вокзал, сам дойду!» — по ночи полчаса с маленькой сумкой в моем сегодняшнем возрасте не проблема. А ему еще в гараж тащиться за машиной. Стоп! У нас еще нет гаража. И не факт, что будет. Нет смысла строиться, если решим переезжать. Уговорил, поеду на машине, зря покупали что ли? Время пять утра, темнота кромешная, дождик накрапывает. До Москвы двести километров, не добираться пять часов с пересадкой на пригородных — очень неудобное расписание. А междугородные автобусы так далеко еще не ездят. Не знаю, где как, у нас так. ГДРовского производства дизель-поезд с красивыми дубовыми лавками уже советской рижской электрички, то не беда. Беда, что дубовые лавочки очень уж жесткие. Так не поспишь, эдак не прикорнешь… Мучаюсь и читаю Пушкина. Вроде и школьная программа, и почитать приятно. Редкое колдунство знал кучерявый потомок арабов. Столько лет прошло, а язык и стиль письма не устарели. Фет всё, Дюма всё, Достоевский там же. А этот рулит. Ай да Пушкин, ай да сукин сын!
— А кто у нас такой умный? Кто Пушкина читает, манную кашу кто кушает? — для разнообразия передо мной нарисовался не Онегин, а двое совершенно незнакомых юношей ПТУшной наружности. Постарше и покрупнее, но не особо. Наверняка, в шахматы я бы обоих завалил. Но шахмат нет. И нет смысла ускорять развязку, еще до пересадки полтора часа ехать. Зато, есть чем убить скуку. Скука, ты понял! Ты не жилец, скука!
— Мы знакомы, молодые люди? Не припоминаю.
— А вот сейчас и познакомимся! Кто такой, чего везешь? Чем делиться будешь с новыми друзьями? — Один напротив, второй слева подсел вплотную, прессуют меня до дрожи в коленках. А сумка справа у стеночки под окошком.
— Давайте поищем ответ на ваш первый вопрос. Жору Милославского знаете?
— И что? Ну знаем. Тебе-то он кто?
— А он вас не знает. Я вас не знаю! Я Жорж Милославский. Теперь закроем второй вопрос — говорю спокойно, двигаюсь плавно. Левой рукой обнял нового друга за шею и наклонил к своим коленям. Упер в горло отвертку — О! Я везу с собой отвёрточку! Узенькую такую, такой в телевизоре копаться удобно. Дружище, чувствуешь как удобно. Кровянка не потекла еще?
— Хорош! Сдурел что ли! Э-э, отпусти его! Ты ж горло пропорешь!
— Дружок, что за «Э-э»? Я представился вам.
— Мы поняли, поняли уже, Жорж отпусти меня-а-а — скулило из-под руки.
— Станция Настасьино — подключился к диалогу машинист по радио.
— Что ты говоришь! Сегодня все так и рвутся пообщаться со мной. Вставай, безымянный друг, ты выходишь в Настасьино. Можете до пионерлагеря прогуляться, вам по возрасту там самое оно.
— Там закрыто!
— Тогда так погуляете. — я тащил хулигана и краем глаза контролировал второго, у которого не было отвертки, упертой в горло. На всякий случай. Хотя сейчас хулиганьё в массе еще мелкозубое, поворачиваться спиной к ним не надо. — Выходи в тамбур и двери придержи. А то другану нашему уши расплющит или глаза вылетят.
— Осторожно, двери открываются!
— Ты правда нас выкинешь? Ты сдурел?
— Просто попугаю, ребятки. Или нет! Первый пошел! — выкинул паренька на низкую платформу, неудачно упал. — Второй, сам пойдешь или помочь?
— Сам выйду! Сукааа, мы еще встретимся!
Когда выкидываешь людей из электрички, важно подгадать момент, чтоб у них не оставалось времени забежать в другой вагон. Или уронить покрепче на платформу. В идеале совместить оба фактора.
— Что вы себе позволяете? Вы должны были сдать хулиганов в милицию, а не устраивать самосуд.
— Вы! Вы почему не вмешались и не помогли мне их задержать?
— Что я? Я женщина! Я не обязана!
— Прежде всего вы советский человек. И как советский человек вы должны были прийти на помощь подростку, на которого
