Интервенция - Игорь Валериев
За такой тост все дружно поднялись и выпили. Приземлившись за стол, в молчании закусили, делая перерыв между возлияниями, чему я был откровенно рад. Офицеры Российского императорского флота и кайзерлихмарине оказались достойны друг друга в принятии на грудь больших количеств благородного напитка. Я хоть и был пока трезв из-за взбудораженной нервной системы, но прекрасно осознавал, что мне с моряками не тягаться. Да и за Вогака несколько переживал, здоровым он отнюдь не выглядел. Ушибленные рёбра в тугой перевязке, раненое плечо, но Константин Ипполитович держался молодцом, несмотря на бледный вид.
– Тимофей Васильевич, а вы обещали песню, – нарушил невольно возникшее молчание кап-два Панфёров, положив нож и вилку.
– Константин Александрович, уместно ли сейчас будет петь? – попытался я отбрехаться.
– Что за песня? – поинтересовался Вогак.
– Ваше превосходительство, полковник Аленин-Зейский перед началом боя с японцами пообещал мне исполнить песню, посвящённую морякам, ничуть не хуже песни про подвиг «Варяга».
– О-о-о… Крейсер «Варяг»! Мозампо! Мы слышали о том бое! Это гроссен виктория! – вмешался в разговор фон Шварценберг, который на русском языке говорил значительно хуже командира крейсера, но всё понимал хорошо.
– А что, уже и про этот бой сложена песня? – поинтересовался барон Клейст.
– Да, господин фрегаттен-капитан. И с нами за столом сидит её автор. – Панфёров головой показал, кто является этим автором.
– Тимофей Васильевич, просим, – попросил, как приказал, генерал Вогак.
– Господа, но без музыкального сопровождения как-то…
– Я об этом позаботился. Старший инженер-механик Зверев любит исполнять романсы под гитару. Так что… – Константин Александрович поднялся из-за стола, сходил в угол кабинета и вернулся назад с гитарой. – Насколько мне известно, вы на этом инструменте музицируете. Начните, пожалуйста, с «Варяга».
Дальше отказываться становилось неудобным, поэтому, взяв гитару и чуть подправив её под себя, как и просили, начал с песни о подвиге русского крейсера. Вскоре ко мне присоединились Панфёров и Селезнёв. Получилось, может быть, и не так музыкально, но зато очень душевно, даже наших германских друзей пробрало.
– Превосходно, – произнёс командир «Нимфе» и захлопал в ладоши, к нему присоединился фон Шварценберг.
– Кстати, господин фрегаттен-капитан, Константин Александрович и Семён Владимирович были участниками той битвы, – произнёс я, переводя стрелки.
Этот манёвр, пока Панфёров и Селезнёв рассказывали о морском бое на рейде Мозампо, оттянул исполнение песни на десять минут, и за это время я на скорую руку изменил пару строк, приводя песню к современной обстановке.
По окончании рассказа все дружно выпили за «Варяг» и его подвиг. Тут принесли горячее, и все быстренько приступили к его уничтожению. Всё-таки под лёгкую закуску выпито было прилично.
– Тимофей Васильевич, первый голод утолили и теперь ждём песню, которую вы обещали Константину Александровичу, – улыбаясь, произнёс Вогак, щёки которого от коньяка и горячей пищи разрумянились.
Понимая, что дальше отвертеться не удастся, я взял первые аккорды, а потом запел:
Прощайте, Артурские горы!
На подвиг Отчизна зовет.
Мы вышли в открытое море,
В суровый и дальний поход.
А волны и стонут, и плачут,
И плещут на борт корабля…
Растаял вдали полуостров Тигровый,
Теперь это наша земля.
Я пел, а перед глазами вставали картинки недавнего боя, лицо деда, кадры из военно-морской хроники про Великую Отечественную войну. Возникло чувство какого-то единения тех и сегодняшних событий. Всё течёт, меняется, а мужество и бесстрашие русских моряков остаётся неизменным.
Корабль мой упрямо качает
Крутая морская волна,
Поднимет и снова бросает
В кипящую бездну она.
Обратно вернусь я не скоро,
Но хватит для битвы огня…
Я знаю, друзья, что не жить мне без моря,
Как море мертво без меня.
«Извините, авторы этой песни, не помню кто вы, но сейчас она нужна в этом мире. Пусть она станет гимном Тихоокеанской эскадры. Им ещё тащить и тащить на себе все тяготы этой войны», – промелькнуло в мыслях.
Нелегкой походкой матросской
Иду я навстречу врагам,
А после с победой геройской
К скалистым вернусь берегам.
Хоть волны и стонут, и плачут,
И плещут на борт корабля,
Но встретит героев-артурцев с поклоном
Российская наша земля!
Я закончил песню, и в кабинете наступила тишина.
– Дал же Бог вам талант, Тимофей Васильевич, – растроганно произнёс Вогак, смахнув слезы, появившиеся в уголках глаз.
– «Я знаю, друзья, что не жить мне без моря, как море мертво без меня». Будто бы про меня, – произнёс Панфёров, часто моргая заблестевшими глазами.
– Вы уже считаете Порт-Артур своей землёй? – вопрос Клейста вернул меня на грешную землю.
Я посмотрел в трезвые глаза фрегаттен-капитана и задумался, что же ответить, но тут мичман Селезнёв с каким-то юношеским максимализмом и задором произнёс:
– Как сказал император Николай Первый: «Где раз поднят русский флаг, он уже спускаться не должен!» Эта фраза выбита на памятнике адмиралу Невельскому во Владивостоке.
Барон вежливо улыбнулся, а я бросил быстрый взгляд на Вогака. Тот на мгновение закрыл глаза, как бы призывая к спокойствию.
Слава Богу, в этот момент за стеной кабинета шум общего зала ресторана значительно усилился и перерос в гвалт.
– Что-то случилось?! – несколько обеспокоенно произнёс барон Клейст.
– Насколько я услышал и смог разобрать, в Бомбее потоплены английские корабли… – Вогак прислушался, но ор стоял такой, что разобрать отдельные слова не получалось. – Тимофей Васильевич, вы же говорите по-китайски, не узнаете, что же произошло?!
Я, утвердительно кивнув, вышел из кабинета и вскоре вернулся назад со срочным вечерним выпуском местной газеты. Оказывается, продавец газет как-то просочился в зал ресторана, надеясь на более состоятельную публику, и начал громко рекламировать последнюю газетную новость, а она была действительно сногсшибательной, поэтому и реакция посетителей была столь бурной.
– Ваше превосходительство, извините, но с чтением китайских газет у меня проблемы, не так уж и хорошо я знаю их письменность. Как бы не переврать новость, – произнёс я, передавая газету Вогаку.
– Так, посмотрим, что здесь у нас, – генерал развернул газету, быстро пробежал колонки иероглифов и помотал головой. – Однако, господа, вот это новость!
Все присутствующие за столом замерли, ожидая продолжения.
– В порту Бомбея состоялась передача шести английских броненосцев типа «Канопус» и четырех броненосных крейсеров типа «Дрейк» Японской империи.
