Игорь Середенко - Казаки
Проводник, присутствующий при этом рассказе вспомнил еще одну легенду. Эта легенда, по его словам, еще более древняя и таинственная, и мало кто о ней знает. Она повествует о том, что в этом болоте обитает абсолютное зло, это не человек и не зверь. Оно не с нашего мира и ему чуждо все, что обитает на нашей земле. С давних времен ходят слухи, что на этих болотах, кто-то пропадает каждый год. И поэтому все люди не только переселились из этих мест подальше, но и путники и даже звери обходят стороной это проклятое место. Легенда, которую как-то поведал один старый монах проводнику, повествует о том, что давным-давно, в один из ясных дней, неожиданно небо покрылось черными тучами, да такими, что день превратился в ночь. Над полем появился огненный шар, яркий, как солнце. Из этого шара ударил луч света. При этом осветилось все кругом на десять километров. На месте удара луча образовалось болото. С тех пор даже птицы не селятся в этом лесу. Что-то отпугивает их. Но удивителен и тот факт, что никто не знает, кто построил этот загадочный замок. Он будто вырос из болота сам по себе. Ни кто не помнит, чтобы кто-то селился и жил в этом замке. Его строение необычно и не похоже ни на одно известное людям. Нет ни одного документа, в котором был бы указан владелец замка.
Несмотря на эти истории, которые все с интересом слушали, князь не был напуган. Он был оптимистом и верил в свой меч, золото и ум. Он воспринял это, как хорошо сложенные и придуманные людьми сказки и былины. Однако его жена графиня была страшно напугана этими историями и последними событиями. Она говорила, что поломка их кареты бала не случайностью. Но ее оптимистический и властный муж князь Орзески успокаивал ее и говорил, что это всего лишь случайность и ничего страшного не будет, если они еще одну ночь переночуют здесь.
Ночь была на редкость тихой. У комнаты графини по приказу князя была выставлена охрана из четырех, самых смелых и сильных солдат. Наступил час ночи. Один солдат, из охраны графини, заметил, будто тишина, окружающая их, стала еще тише. Она переходила в зловещее молчание, наводила на пугающее предчувствие новой беды. Даже сверчки затихли и спрятались в щели стен замка. Солдату показалось, что на противоположной стороне коридора стало темнее обычного.
— Ребята, там что-то есть. Я вам точно говорю.
— Чушь, — отвечает другой солдат, — ерунда, просто факел начал тускнеть. Надо заменить его, вот и все дела.
— Мы его уже меняли. Не может он тускнеть.
— Я пойду, проверю. Кто со мной?
Один из охраны согласился, и они вдвоем направились в конец коридора. Когда они завернули за угол, один из двоих оставшихся у дверей графини солдат вытащил, на всякий случай, пистолет.
— Это так, на тот случай, если придется стрелять. Не нравится мне это.
Прошло три минуты, но никто не возвращался. Часовые заволновались. Когда один из них позвал тех, кто ушел, то это ничего не дало. Только тишина в ответ.
— Может быть, они разыгрывают нас?
— Не думаю, — ответил второй охранник.
— Тогда, может позвать на помощь? Здесь недалеко. На втором этаже комната офицера.
— У нас приказ. Охранять комнату ее светлости. Мы не можем покинуть караул. Будем ждать.
Прошло десять минут. Незаметно начали гаснуть дальние факелы, один за другим.
— Надо бы заменить их. Наверное, это от сырости.
— Что-то они рано гаснут. Ох, не нравится мне это. И где эти двое. Куда они ушли. Я завтра все доложу офицеру.
— Да, ты прав. Но нам еще до утра дожить надо.
— Что ты имеешь в виду?
— Да так, ничего. Я пойду, заменю факелы, пока там совсем не стемнело. А ты будь наготове, если что. Достань пистолет. — Солдат взял небольшой факел и отправился в дальний угол темнеющего коридора. Сердце тяжело отбивало удары.
Дрожащими руками он вставил новый факел вместо старого, и начал заменять их один за другим. Он почувствовал легкую прохладу в коридоре, похожую на сквозняк. Вдруг, расставленные им факелы, начали медленно гаснуть у него на глазах. Солдат почувствовал жуткий холод вокруг себя, пробирающий до костей. Он пришел в ужас от мысли, что этот холод уже давно рядом с ним. Просто он его раньше не замечал. Он почувствовал головокружение. А потом он понял, что не может двинуться с места. Его собственное тело не слушалось. Теперь он даже не мог крикнуть своему напарнику о помощи. Даже его глаза отказывались подчиниться его воли. Было слишком поздно. Вокруг него стала образовываться, словно из ниоткуда, тень. Она неумолимо начала расти, и постепенно превратилась в абсолютную тьму, полный мрак, наводящий ужас и трепет перед внезапным непонятным явлением. Второй часовой, который стоял у дверей комнаты графини, видел, как его напарник вставлял новые факелы, а потом вдруг исчез во тьме. Он тут же достал пистолет и вытащил свой длинный меч. Но куда стрелять? Рядом и вдали коридора никого не было. Лишь тьма и тишина. Небольшой холодок незаметно подбирался к нему. Почувствовав дрожь он прицелился наугад в тьму, которая постепенно приближалась к нему. Когда он решил позвать к себе на помощь своих товарищей, то понял, что он оказался во власти какой-то невидимой силы. Страх и неведомая сила, вместе с холодом сковали его действия, парализовав его волю и мысли. Он не смог произнести ни звука. Тьма поглотила его.
Наутро всех разбудили крики. Князь в одной ночной рубашке выбежал из своих апартаментов, предчувствуя новую ужасную беду, наводящую ужас в сердца солдат. Он бежал в апартаменты графини. В коридоре, где находилась комната графини, лежало четыре разлагающихся трупа, одетых в военную форму. Было очевидно, что это и были те четыре охранника, которых он вчера вечером лично оставил караулить у дверей графини. Вбежав в ее комнату, он обнаружил жуткое зрелище. Его возлюбленная исчезла, а на ее кровати лежала беспомощная, седая, очень некрасивая — обезображенная старуха. Ее лицо было все покрыто ужасными волдырями, ее глаза были голубого цвета, слегка помутненные от старости. Вокруг ее кровати столпились солдаты. Князь приказал всем покинуть помещение, кроме своего друга и офицера. Князь робко приблизился к кровати, на которой лежала несчастная. На ней была одежда его возлюбленной.
— Кто вы?! Черт возьми. Кто вы? — закричал на женщину князь дрожащим голосом. — Где моя…
Его остановил друг, взяв его за руку.
— Ты знаешь,… Я думаю, что это и есть твоя жена.
— Не может быть. — Произнес хриплым гортанным голосом князь. Он и сам начал понимать это. По сходству одежды и знакомым чертам лица. По ее синим глазам — он узнал в этой обезображенной старухе свою жену. Сомнений быть не могло — это она.
Офицер, стоящий у дверей, сильно волновался. Ведь это ему было поручено вести охрану и проверять караулы.
— Я думаю, что эта старуха должна знать, что здесь произошло ночью, и куда пропала графиня. Надо допросить ее, — сказал неуверенным голосом офицер.
Князь был в гневе и хотел обрушить всю вину на офицера, как вдруг… женщина подняла свою руку, словно зовя к себе. Князь, повинуясь, приблизился к ней, и склонился над кроватью. И только сейчас он обнаружил, что лежащая перед ним женщина была беременна. Женщина в стонах, вероятно от боли, которую она испытывала, очень тихо произнесла слова.
— Он явится, и его дети помогут ему в этом.
Зрачки князя увеличились до неимоверных размеров, он увидел то, что никогда не видел ни один человек. Он обезумел от увиденного: синий цвет ее глаз превратился в белый, безжизненный, без малейшего присутствия в них боли и страданий. Ее глаза просили о помощи.
Где-то в Украине
По тропинке небольшого Украинской села, шел парень. У небольшого домика он остановился и наклонился к земле, где росли придорожные цветы. Собрав небольшой букет, он подошел к сеновалу, там он заметил какое-то движение хозяев домика и тут же спрятался за сноп сена. Собрав горсть маленьких камушков, он бросил их один за другим в небольшое окошко домика. Окно раскрылось и в нем появилось лицо красивой молоденькой девушки лет семнадцати.
— Маруська! — не громко крикнул парень, пытаясь обратить ее внимание.
— Ваня, это ты? — сказала девушка, заметив своего возлюбленного.
— Я! Ты, когда выйдешь?
— Я не знаю. Отец сказал мне, что бы я помогала по дому, а затем я нужна ему в поле. Пшеницу надо собирать.
— Тогда, давай вечером встретимся.
— Я поговорю с отцом. Может, разрешит.
— Разрешит, разрешит. Я поговорю с ним. И о нашей свадьбе.
— А ты сможешь, он ведь строгий у меня, — лицо девушки окрасилось румянцем.
— Ничего, я не из пугливых.
Кто-то вошел в комнату, и Маруся в спешке закрыла его.
Вечером, Марусе разрешили пойти на свидание и счастливый Ваня, от того что ему удался разговор с отцом девушки, шел рядом с ней. Маруся держала в руках букет только что сорванных полевых цветов, который ей подарил ее возлюбленный.
