Михаил Гуткин - Попадать, так с музыкой
Конечно, больше всего я хочу вернуться назад в свое время, но это от меня не зависит. Значит будем исходить из текущей реальности, данной нам в ощущениях и существующей независимо от нашего сознания[3]. Да, не забыть бы про рюкзак! Там осталось много полезных вещей, особенно в текущей ситуации. Кстати, там и документы - их надо припрятать вместе с кредитками, деньгами и прочим барахлом, которое может навести людей на неприятные для меня мысли. В свое время я почитывала книги о попаданцах, но одно дело читать, лежа на диване и похрустывая печеньем, а другое - самой оказаться в роли такого вот попаданца, или, точнее, попаданки. Мама, роди меня обратно!
Ладно, сопли побоку. Займемся легализацией. Раз документов нет, значит надо косить под сотрясение с амнезией. Врач на первое время поддержит. Нет документов - пусть в милиции дадут хоть какую-то справку. Озадачим милиционера. Тем более паренек молодой и на хлопанье глазок должен среагировать. Имя и фамилию придумаю. Деньги! С этим хуже - тут их можно только заработать, а что я могу? Знаю математику - может податься в учителя? Хороший почерк - тогда в контору. Были спортивные разряды - значит, могу и тренером. Короче документы и работа. А третьим по очередности, но не по важности - подготовка к войне. Не получится удрать куда-нибудь подальше - придется воевать.
За всеми этими мыслями не заметила, как пришла медсестра и позвала на перевязку. Тут в голову пришла еще одна мысль.
- Девушка, а где моя сумочка?
- Вот, не видите, справа под подушкой.
Правда, ну я и тормоз. Прежде, чем задавать вопросы, нужно было как следует осмотреться. Залезла в сумочку и достала баночку с мазью, т.е. со Спасателем, переложенным для бабули из стандартного тюбика в небольшую баночку (как будто она сама эту мазь готовила). Взяла баночку и двинулась в перевязочную. Там начались сложные переговоры с врачом. Он в упор не хотел размачивать и удалять с раны стрептоцид, чтобы я смогла намазать рану моей мазью. Но, сочетая напор относительно мази с обещаниями тщательно выполнять все процедуры по лечению сотрясения мозга, удалось уговорить доктора поставить на мне эксперимент. Рану тщательно промыли, вытерли стерильной марлей, после чего я намазала шов мазью и заявила, что перевязывать пока не нужно - пусть рана дышит. На самом деле небольшая повязка бы не помешала, но она заметно портила мой внешний вид, а так - боевое ранение, но лицо в порядке.
Вернулась в палату, а меня уже ждет новый посетитель. Форма немного другая, да и парень постарше - выглядит лет на двадцать пять, симпатичный, взгляд строгий. Наверное, и звание другое.
- Здравствуйте, лейтенант госбезопасности Северов! Как вы себя чувствуете? (Ого, этот обращается на вы! Надо быть на стреме!)
- Спасибо, постепенно прихожу в себя.
При этом старательно хлопаю глазками и смотрю на него бараньим взглядом.
- Я хотел бы с вами поговорить. Может быть мы пройдем в пустую палату, чтобы не мешать другим больным? (Ага, начнет колоть на предмет польско-немецко-английской шпионки.)
- Конечно, идемте. Только помогите идти, так как я еще не вполне оклемалась.
- Да, да, разумеется!
Взял меня под руку и аккуратно повел в конец коридора. Я, держась за лейтенанта, незаметно пощупала его пульс на руке - ого, как молотит. Интересно от чего - от близости красивой девушки, или от предвкушения, что поймал шпионку? Мы зашли в небольшую пустую комнатку, в которой были только лежак и стул. Я на правах больной улеглась на лежак, а лейтенант уселся рядом на стул. При этом никакого планшета у него не оказалось. Ладно, посмотрим, что и как. Важно произвести на него хорошее впечатление - тогда вопрос с легализацией должен заметно упроститься.
Некоторое время лейтенант просто молча смотрел на меня. Наверное решал, сейчас арестовать или попозже. Наконец, заговорил.
- Прежде всего, хочу вас поблагодарить за поимку того гада. Он оказался единственным живым и относительно невредимым из всех, кто попал к нам в руки.
- Но ведь я его не ловила. Просто подставила ногу, когда он бежал мимо.
- Он говорит несколько иначе, - возразил лейтенант. - Все время ругается, что какая-то малохольная девка его оглушила дубиной. Вот только из-за этого он и попал к нам в руки.
- Да какая дубина! Врет он все! Там и веточки рядом не было. Снег, лужи и проталины.
- Насчет дубины согласен - врет. Я там уже побывал и все осмотрел. Так что стукнули вы его рукой. Интересно, как это у вас так удачно получилось сразу вырубить крупного мужика?
Оп-па. Внимание. Это уже серьезно. А времени подумать нет. Ладно, попробую заболтать.
- Да понимаете, - заблеяла я, - он упал рядом, я испугалась, что выстрелит, и стукнула его кулаком. Наверное, просто удачно попала - он так подвернулся. А если бы не ударила, то мне пришлось бы туго, тем более, что я и видела-то плохо - кровь текла на глаза.
- Да, понимаю, - покладисто согласился лейтенант. - Но больше этого кулацкого недобитка можете не опасаться. Через пару недель суд и приговор. А для тех, кто взят с оружием в руках при бандитском нападении, приговор только один - высшая мера социальной защиты.
- Скажите, а вы так и не вспомнили свои имя и фамилию? - Вот, снова-здорово!
- Нет, сколько ни старалась, не получается.
- А давайте попробуем сделать так. Вот вам бумага и карандаш. Попробуйте расписаться. Может по подписи получится установить хотя бы фамилию.
- Вы полагаете, что моторная память поможет основной? - Ляпнула я, и тут же осеклась. Ну кто тянул меня за язык лезть со своей ученостью.
- Да, иногда помогает.
Уф, может не заметил мой промах. Ну что же, поставлю автограф, который у меня состоит из нескольких закорючек. Главное не тормозить, а то замедление в подписи он сразу засечет. Расписалась.
Лейтенант несколько секунд внимательно смотрел на мою кривулю, потом с некоторым сомнением сказал: "Первая буква кажется А. Наверное это начало имени или фамилии. Давайте предположим, что это имя. Алевтина, Анна, Антонина, Александра?"
Я подумала и решила сделать небольшую уступку, чтобы перехватить инициативу.
- Мне почему-то кажется, что Анна. Пусть пока будет Анна, если вы не возражаете. Но у меня к вам большая просьба.
- Да, я вас слушаю.
- Сейчас у меня ни документов, ни работы, ни денег. Куда я ехала - не помню. Через пару - тройку дней я выйду и больницы и куда? Где и на что жить? Я хотела бы найти работу, но как ее получить без документов?
- Ну, насчет пары дней вы погорячились. Доктор говорит не меньше 10 дней. Но все равно, я вас понимаю. А, кстати, что вы умеете? Судя по вашему виду, вам примерно 18 лет (почти угадал). Ваша речь свидетельствует о хорошем образовании (засек-таки словечки). Руки и вся внешность говорят, что вы городской житель. Так кем вы можете работать?
- Отвечаю по порядку. Первое - доктор ошибается. На мне все заживает, как на собаке. Так что пара дней - это реально, не считая памяти. Тут я не спец. Второе - помню математику, шахматы и физкультуру. Кроме того, имею хороший почерк. Правда, после сотрясения может еще пару дней почерк нужно будет восстанавливать. Так что, либо учителем, либо в какую-нибудь контору что-нибудь писать и подсчитывать. Или могу - тут я притормозила. Про преподавание самбо лучше промолчать. - А, да - могу преподавать гимнастику.
- Вот как, - лейтенант еще раз внимательно на меня посмотрел, причем в это раз взгляд был какой-то оценивающий. Мои щеки, кажется, начали краснеть.
- Ну тогда я кое-где поговорю, и временный документ вам выпишем, а там посмотрим. Ладно, на сегодня достаточно. А послезавтра я к вам зайду и, если доктор не будет возражать, заберу вас отсюда. Не бойтесь, не под арест.
Я немного подумала и добавила.
-Товарищ лейтенант. Хотите верьте - хотите нет, но кажется я могу предсказывать некоторые вещи.
- Вы переутомились, давайте я отведу вас в палату.
- Подождите. Вы ведь знаете, что практика - критерий истины. Так вот проверьте мое предсказание. Сейчас в Ленинграде идет шахматный матч-турнир. В третьем туре Ботвинник выиграл у Кереса. И мне кажется, что следующую партию Ботвинник проиграет Бондаревскому.
- Я в курсе, что вы умеете играть в шахматы, судя по той книжке, которую у вас нашли. Но ваше предсказание довольно сомнительно. Впрочем, я поговорю с нашими шахматистами. Они в этом понимают больше меня. Но, все-таки, идемте в палату.
Он деликатно взял меня под руку и отвел к моей кровати, а потом снова уставился на меня. Наконец, повернулся и вышел.
Я легла и задумалась. И чего это он так пялился на меня. Вроде бы ничего такого я не ляпнула. А морда лица еще не такая, чтобы заглядываться. Да и фигура под ночнушкой не видна. Ладно, живы будем - не помрем. И вообще пора обедать.
После обеда сон, потом ужин и вечернее посещение доктора. Он долго рассматривал мой шов, пыхтел, но ничего не сказал. Я только попросила на ночь легкую повязку, чтобы во сне не царапнуться случайно. Повязку наложили. Перед сном я подумала, что завтра нужно озаботиться моей одеждой. Постирать и просушить. Пора приобретать цивилизованный вид. Оп! А ведь на улице еще холодно. Я-то выезжала в конце мая в легком комбинезончике. А сейчас на улице без пальто и ботинок не обойтись. "Опять расходы", - как говорил незабвенный Матроскин. А этот лейтенант очень симпатичный. С этой мыслью я уснула.
