Дмитрий Хван - Знак Сокола

— Хорошо, Пингау! Теперь служи честно своему князю! — воскликнул эвенк, а русский подарил ему отличный широкий нож в богато украшенных ножнах на перевязи.

— Такой нож стоит многих оленей, — пробормотал старый Пингау изумлённо и пошёл обратно, не обращая внимания на восхищённые взгляды других амурцев.

— Нэми из Хонгорси! — раздалось снова.

— Айя-я! — радостно воскликнул сосед Пингау, с ловкостью дикой кошки выскочивший из прохода.

Так были выкликнуты все те, кто стал вассалом Сокола. Лишь к даурскому царю Ивану и его жене Моголчак подошёл сам князь Сокол, пожал им руки, выразив тем самым своё расположение к его семье.

И снова в обеденном зале собрались те, кто осуществлял политику английской короны в Московии. Объяснялось это тем, что часть английской миссии вскоре уезжала в Лондон отчитываться о московских делах.

— Что докладывать Карлу, ума не приложу! — воздел руки сэр Томас Тассер.

— Какое вам дело до Карла, Томас? — возразил ему сэр Ричард Худ, глава московской компании. — После великой ремонстрации сейчас всем заправляет парламент.

— Я не удивлюсь, если у нас будет республика, как у проклятых голландцев, — хрипло проговорил сэр Нэвилл, терзая свою бородку, схожую с королевской.

— Патрик, а ты что молчишь? — Сэр Томас обратил внимание на сидевшего у камина Дойла. — Думаешь, твоя неудача с ангарскими послами будет единственная? Будь я проклят, если в следующий раз не будет такой же конфузии.

— Надо делать так, как сказал мне тот ангарский граф, — прийти и поговорить о наших делах. Как принято у честных людей, — проговорил хмурый Патрик, ковыряя кочергой в еле горящих угольях.

— Ты хочешь найти в Московии честных людей? — рассмеялся Тассер, прихлёбывая вино. — Если кто и есть тут из достойных людей, то они утонут в море варварства. А ангарцы, говорят, одних с ними веры и языка.

— Так и есть, сэр Томас, — кивнул Патрик, подходя к столу. — Но они сильно отличаются от московитов. Они скорее похожи на выпускников Оксфорда среди толп грязной деревенщины.

— Даже так? — изумился сэр Ричард. — У них тоже есть университеты?

— А почему бы им не быть? — пожал плечами Дойл.

Покидающий на следующей неделе Москву Томас Тассер обещал обратиться к Карлу с просьбой повлиять на царя Михаила, дабы тот позволил англичанам установить сотрудничество с Ангарским княжеством. Если же Карл не обратит на это внимание, а он не обратит, был уверен сэр Томас, то придётся обращаться к парламенту. Среди прочего им придётся показывать и составленный ангарским послом протокол о правонарушении англичан, написанный несомненно на английском языке, но стиль написания и возможное произношение явно отличались от лондонского говора, на котором говорила элита Англии.

— Как это объяснить? — восклицал Тассер, когда в очередной раз пытался переписать этот документ на удобоваримый для чтения вариант.

«Гром», тянувший баржу, добрался до Владиангарска к первому снегу, это был последний на этот год рейс. Из Енисейска вместе с частью московского посольства Ангарии были доставлены три с половиной сотни человек, преимущественно молодых мужчин, для поселения на Амуре в районах Зейского и Сунгарийского устьев. Среди них было до сотни литвинских полоняников, захваченных отрядами украинных воевод в мелких стычках на границе. Остальными были охочие людишки — нижегородцы, набранные людьми Кузьмина на берегах Волги. Царь же, помимо литвинов, прислал двадцать шесть семей из Пскова и окрестностей, которые были замешаны в каких-то сношениях с Речью Посполитой. Были среди них и люди знатные, родовитые.

— Вновь Сибирь становится местом ссылки для политических, — заметил по этому поводу Радек.

— А нам-то что? — хмыкнул Саляев. — Пусть Михаил избавляется от неугодных, ссылая их к нам, чем гноить их по тюрьмам. Или что там у него, застенки?

Помимо людей Грауль привёз и заказанных Дарьей мурлык — в ящиках пищало, шипело и мяукало около четырёх десятков пушистых бестий. Были доставлены и пара десятков лохматых псов да двенадцать жеребят. Слово своё Михаил Фёдорович сдержал — ангарский путь, обозначенный на картах, обустраивался выделенными для этого царём людьми, правда, за ангарское жалованье. Ну и пусть, не обеднеет Сокол, зато сократится время, проводимое в пути.

Ну а самым интригующим моментом этого каравана было прибытие пятнадцати семейных священников. Этих колоритных товарищей немедля, ещё в Енисейске, отделили от сопровождавших их дьяка с командой подьячих и без обиняков оставили в сибирском городке, не пустив на «Гром». На этих попов у Соколова были свои, далеко идущие планы — они были необходимы для того, чтобы нести слово Христово среди амурцев, вовлекая их тем самым в русское культурное пространство. Ведь, насколько помнил Вячеслав, крещённые русскими миссионерами алеуты были вернейшими союзниками русских в освоении Северной Америки и даже несли караульную службу в Елизаветинской крепости на Гавайских островах, когда русский баварец Шеффер осваивал острова. И наоборот, если не уделять этому внимания, как поступили в своё время новгородцы со своими данниками в финских лесах, то пришедшие туда со священниками шведы надолго обосновались там, понастроив лютеранских кирх. Некоторые миссионеры плохо кончили, конечно, но общая цель того стоила. Финские провинции так и остались бы в руках Стокгольма, если бы русские воины не отобрали их у шведской короны.

По прибытии Грауль и Кабаржицкий несколько дней пропадали у Соколова в кабинете, отчитываясь о поездке на Русь. Здесь их, помимо прочего, ждал приятный сюрприз: бурятский князь Шившей, прибыв на собрание вассалов в Ангарске, привёз князю Соколу несколько тюков скрученных листьев давно испрашиваемого им чая. Тюки эти он обменял в ойратском стойбище на железные изделия и оружие, которое получил у казаков Усольцева, строивших Читинский острожек на месте перехода от реки Хилок до реки Ингоды. Теперь чашки с ароматным напитком только и успевали заносить в княжеский кабинет.

Обсудили мужчины и международное положение Московской Руси. А оно было аховым, впрочем, положение такое было скорее нормальным состоянием их Родины. Москву окружали сплошь недруги — с северо-востока новгородские и псковские земли подпирало Шведское королевство, с запада на смоленские и черниговские пределы засматривалось Польско-Литовское государство, а на юге в славянские земли вцепился клещом кровавый упырь — Крымское ханство. Сотни и сотни тысяч рабов проходили через Перекопский перешеек, попав в грязные руки кочевников-работорговцев. Итогом этого демографического геноцида стали не только миллионы сломанных судеб, но и миллионы нерождённых людей, чьё отсутствие ослабило Русское государство. Хвала великому царю Ивану, который убрал угрозу с востока — усмирил казанцев и заставил их служить Руси, а не совершать разбойничьи набеги на русские земли. Тем самым грозный для врагов Отечества царь открыл для Руси восточные ворота, и в итоге русская волна докатилась до Тихого океана, где казаки Ивана Москвитина основали Охотский острог.

— Откуда они дошли до Усть-Зейского городка, — заметил Радек.

— Михаил Фёдорович обещал, что более такого несчастья не учинится, — ответил Кабаржицкий.

— Хорошо, коли так. Хотя мы пленными тогда разжились неплохо — они уже расселены по ангарским посёлкам. Благодаря этому удалось высвободить пару десятков человек для амурской операции, — сказал Соколов, выбирая из блюдечка фруктовый сахар, сделанный из патоки.

— Когда начнём, Вячеслав Андреевич? — придвинув чашку с чаем, спросил Павел.

— Да Сазонов уже, наверное, начал, — ответил Соколов, запивая горячим чаем сахарный кусочек.

— Огонь! — отняв потёртый бинокль от глаз, прокричал молодой конопатый сержант и махнул красным флажком.

Батарея, стоявшая на небольшом холме, рявкнула четырьмя выстрелами, один за другим. Привычные к стрельбе олени, стоявшие небольшим стадом поодаль, лишь лениво повели ушами. Буряты-ездовые пушечного грохота испугались больше, потому как в прежних учениях участия не принимали. Сержант Ян Вольский недовольно цыкнул уголком рта, в бинокль было видно, что только лишь два выстрела из четырёх попали в частокол, повалив часть стены и разорвавшись внутри укреплений. Остальные снаряды пропали в земле насыпанного по периметру посёлка вала.

— Следующий расчёт! — приказал приступить к прицеливанию второй команде артиллеристов капитан из морпехов. Из тех самых, княжеской ближней гвардии, с которыми Сокол общался как с лучшими друзьями.