Nik Держ - Оскал зверя (Пес-2)
— А ну-ка брысь все отсюда! — цыкнул Петр Семеныч. — И дверь за собой закройте!
Оставшись наедине со старыми приятелями, он предупредил:
— Приятного сейчас будет очень мало… Сергей Валентиныч-то давно в шестнадцатом отделе служит… Всякое видел, а вот тебе, Вольфыч, могут не по нутру мои выкрутасы прийтись.
— Я останусь! — уперся Вольф. — Я в свое время такого на войне насмотрелся…
— Ну, хозяин — барин, — развел руками Министр. — Сидите у стеночки и не рыпайтесь! Что бы ни происходило!
Сидоренко пробежался взглядом по аккуратно разложенным инструментам и пораженно ахнул:
— Это же чемоданчик цыганского барона Уриха! Так ты некромаг, Петр Семеныч?
— Натурально, — отозвался Министр. — Вот уж честно, чего от себя не ожидал… Батюшка говорил, что это редкий дар.
— В лучшем случае один на миллион! — подтвердил майор.
— Так, не мешайте мне! Все разговоры после! Мне нужно сосредоточиться, — попросил Петр Семеныч.
Он взял со стола заранее приготовленный нож, подошел к неподвижному телу немца и опустился перед ним на колени. Что-то неслышно бурча себе под нос, он прощупал пальцами дряблый холодный живот оберштандартенфюрера. Вонзив нож в солнечное сплетение, Министр недрогнувшей рукой вспорол кожу до самого пупка. После этого он сделал еще два длинных разреза — от солнечного сплетения вдоль нижних ребер.
— Человек, опускающий руки, — несколько громче прошептал Министр, так, что его смогли услышать молчаливо наблюдающие за действом Вольф с Валентинычем. — Тиу! Царство смерти, центр ада!
Петр Семеныч взял со стола одну из склянок с бесцветной жидкость, осторожно вытащил резиновую пробку и тонкой струйкой окропил получившийся разрез. Бледная кожа в местах разреза обуглилась и почернела. Избушка моментально наполнилась смрадом горелого мяса. Плотно закупорив склянку, Министр вернул её на место. Вновь склонившись над трупом, Петр Семеныч резким движением отвернул в стороны лоскуты кожи, обнажив сизые внутренности. Не проявляя и тени брезгливости, некромаг принялся вытаскивать из брюшной полости матово поблескивающие в свете солнца кишки. Разложив желудочно-кишечный тракт распотрошенного немца на полу, Министр разрезал его примерно на две равные половины. А затем перекинул кишки через высокую потолочную балку. Вытерев ветошью измазанные кровью руки, он взял со стола молоток и гвозди. Обрезанные концы кишок Министр прибил гвоздями к полу возле ног трупа. Собрав со стола острые щепки, Петр Семеныч принялся вгонять их в голые ступни оберштандартенфюрера. Вскоре ступни трупа стали похожи на две массажные щетки. Вслед за щепками в дело пошел металлический штырь с большой шляпкой: приподняв коротко стриженую голову немца, Министр с хрустом пробил ему темечко острым штырем.
— Ну вот и ладушки, — довольно произнес он, небрежно опуская голову на пол. Голова, утяжеленная массивной шляпкой штыря, гулко стукнула о доски.
Министр вновь вытер руки ветошью, подошел к столу и раскрыл старинную книгу. Перевернув несколько пожелтевших обтрепанных по краям страниц, он нашел нужное место и принялся вполголоса читать заклинание. Для Вольфа это была сплошная абракадабра, да и Сидоренко понимал в этом ничуть не больше верного товарища. Затаив дыхание, партизаны во все глаза смотрели на распотрошенное тело. Но с ним ничего странного не происходило — мертвец, как мертвец. Только в районе орденского перстня СС — «Адамовой головы» наблюдалось слабое зеленоватое свечение.
— Ничего не понимаю! — воскликнул некромаг, прекратив читать заклинание. — Этого не может быть!
— Что-то не так? — спросил Сидоренко.
— Все не так! — снизошел до ответа Петр Семеныч. — По идее, он уже плясать должен, а все еще лежит словно бревно! Ничего не понимаю.
Министр приблизился к телу, ухватил руку мертвеца за запястье и поднес кисть с перстнем поближе к глазам.
— Явно магическая штучка! — наблюдая свечение, произнес Петр Семеныч. — А ну-ка снимем?
Он даже не успел прикоснуться к перстню, как воздух между его рукой и кольцом прошил изумрудный энергетический разряд.
— Ух ты! — изумился Министр, тряся обожженными пальцами. — Вот ты как?
Он кинулся к столу, схватил нож и одним точным движением отрубил немцу палец с надетой на него «Адамовой головой». Порывшись в саквояже, Петр Семеныч достал из него хромированные щипчики. Зажав отрубленный палец щипцами, Министр ножиком выковырял его из перстня. На обратной стороне кольца мерцал изумрудным светом какой-то символ.
— Так я и знал! — радостно воскликнул Петр Семеныч. — Хитро! Это руна Кай, руна вечной жизни, — пояснил он ничего не понимающим соратникам, — она-то и мешает моей некромагии — компенсирует руну Тиу! И дело здесь не только в рунах… Очень интересно! Если мы все-таки вытащим сведения из этого языка, то цены им не будет! Так-то! Но для начала нам нужно уничтожить этот перстенек. Есть у вас газовая горелка?
— Есть, — отозвался Сидоренко.
— Тогда тащи её, расплавим к чертям собачьим этот перстенек!
Пока майор бегал за горелкой, Петр Семеныч участливо спросил Вольфа:
— Ты как, старина?
— А без всего этого, — он указал на изуродованное тело, — никак нельзя?
— Увы, друг мой, увы! — покачал головой Петр Семеныч. — В некромагии без этого никак… И поверь мне на слово, дружище, это еще не самое страшное в моем нынешнем ремесле! Ты как себя чувствуешь? — озабоченно спросил Министр. — Видок у тебя не очень…
— Да устал, как собака, — ответил Вольф. — Задание тяжелое… Группу потерял…
— Так, Вольфыч, иди-ка ты, поспи немного! — распорядился Петр Семеныч.
Вольф улыбнулся помимо воли: начальственные нотки, проскочившие в голосе Петра Семеновича, напомнили ему довоенного Мистерчука — большого босса, банкира-олигарха.
— Чего лыбишься? — не понял Министр. — Иди, тебе все равно тут делать нечего! Если что, Валентиныч пособит. А мы как закончим, тебя разбудим, и в баньку! Банька, она, знаешь ли, очень хорошо негатив снимает! А я сегодня негатива схвачу, по самое не балуйся!
— Так я пойду? — неуверенно произнес Вольф.
— Иди уже, братан, иди! — повторил Петр Семеныч.
В дверях Вольф столкнулся с Сидоренко, прижимающим к груди газовую горелку.
— Вольфыч, ты куда?
— Пусть идет! — крикнул Петр Семеныч.
— Точно, точно, ты ж с задания, — опомнился майор. — А мы тут тебя всякой чертовщиной грузим.
— Я же сам напросился посмотреть, — сказал егерь. — Но чувствую, рубит меня не по-детски! Дреману мальца…
— Точно, поспи, а мы тебя после разбудим, и в баньку! — чуть ли не один в один повторил майор слова Министра.
— Лады! — произнес Вольф и вышел из штабной избушки.
— Валентиныч, горелку гони! — требовательно протянул руку некромаг.
— Зажигалка есть? — спросил майор.
Министр покрутил горелку в руках:
— Зачем? Здесь пъезоэлемент.
— Да? Не заметил. Замотался совсем.
Петр Семеныч крутанул запорный вентиль — в трубке горелки послышалось сдавленное шипение. Газ загорелся после первого щелчка пъезоэлемента. Министр поднес горелку к перстню, но вдруг одернул руку.
— Валентиныч, подержи пять сек, — сунул он горелку майору.
Затем подобрал с пола отрубленный палец и, орудуя им словно клюшкой, загнал перстень внутрь защитного круга пентаграммы.
— Так-то оно надежнее будет, — удовлетворенно произнес он, забирая горелку у Сидоренко.
Когда горящая струя газа облизнула «Адамову голову», перстень заискрился мелкими изумрудными разрядами.
— Ага, не нравиться! — довольно произнес Петр Семеныч, продолжая нагревать горелкой металлический ободок кольца.
Вскоре металл поплыл. Перстень деформировался, стекая ручейками на обугленные доски пола. Когда кольцо превратилось в
тусклую ртутную лужицу, от нее оторвался изумрудный энергетический сгусток, принявшийся бешено скакать в ограниченном защитным кругом пространстве. Изумрудный шар несколько раз ударился о невидимый защитный барьер. После этого он на секунду замер, словно раздумывая, что делать дальше, а затем стремительно ввинтился в грудь растерзанного тела оберштандартенфюрера.
— Вот и попался, гаденыш! — срочно рыбак, подсекший крупную рыбу, воскликнул Петр Семеныч. — Теперь никуда тебе не деться!
Он кинул потушенную горелку майору и схватил со стола книгу. При первых звуках заклинания, раскиданные по полу кишки зашевелились, словно растревоженные змеи. Тело трупа выгнулось дугой, а руки и ноги мелко затряслись, словно у припадочного. Некромаг противно завыл на высокой ноте — судороги мертвого тела достигли своего апогея. В избушке ощутимо похолодало. Неожиданно Министр резко заткнулся, труп распластался по полу и обмяк.
