Михаил Логинов - Битва за страну: после Путина
Жена вернулась на кухню. Взяла турку и аккуратно вылила кофе в раковину. Струйка крепкого аромата повисла в воздухе тихим укором.
К мужу подошла не сразу. Пусть еще немного помечтает.
* * *— Так что доброе утро, покойничек, — закончила рассказ Татьяна.
— Мне показаться в новостях, или хватит опровержения? — спросил Столбов, сладко зевнув.
— Придется показаться, — вздохнула Татьяна.
Новый лидер страны распорядился будить его лишь в случае вооруженного переворота или вторжения неприятельской армии на территорию России. Известие о собственной смерти не относилось ни к одной из двух причин. Поэтому Татьяна дождалась семи тридцати — времени сегодняшней утренней побудки.
Сама она, как обычно, встала за час до Столбова. Узнала главную утреннюю новость. Успела понервничать и посмеяться. И вернулась в кремлевскую спальню своего супруга, правителя всея Руси.
* * *В залах кофейни «Большая турка» увидеть сообщение о смерти Столбова, равно как и опровержение этой неудачной шутки, было невозможно. На одном огромном и двух маленьких экранах все 24 часа шли «Симпсоны». В промежутках — короткие ролики, рекламирующие сеть кофеен. И все. Для любителей совместить эспрессо с утренними новостями существуют ноутбуки и айфоны. Тот, кто пьет в России натуральный кофе, верит в телевизоре только Симпсонам.
В дальнем зале, подальше от стойки и экранов, сидели двое мужчин. Их не интересовали ни новости, ни мультфильмы, а только кофе. Одного — дабл-эспрессо, второго — «двойная турка», фирменный напиток заведения.
Уголок, выбранный неторопливой парой, был темен, с настольной лампой, позволявшей разглядеть меню и счет, но не лица. Именно это и распалило любопытство официантки Айгуль: с чего бы в такую рань забиться в темень? Вдобавок, посетители явно знали важную особенность этого уголка: если резко свернуть от порога, то в объектив наблюдательной камеры не попадешь.
Говорили кофеманы негромко. Не шепотом, но расслышать их можно было, лишь присев за столик, придвинувшись.
— Начнем с резюме или портфолио? — сказал любитель эспрессо.
— С резюме, — кивнул любитель турецкого кофе. — Раз мы встретились, оно должно быть вам известно по нескольким позициям.
— Вашу биографию со стажерского периода я не отслеживал, — сказал Эспрессо. — Если брать последние три года, то вот мои предположения, в произвольной хронологии. Михаил Ильичев, директор Верхнеозерского ГОКа. Ислам Исханов, отставной глава МВД, второй «кошелек» на Северном Кавказе. Федор Пинский, бывший директор холдинга «Столичный рассвет», инфаркт, утонул в бассейне собственной виллы в Севилье. Иван Шепитько, депутат Верховной Рады, погиб на охоте. Сергей Ляхов, экс-губернатор, автокатастрофа. Людмила Трубицына, крот в правлении ЗАО «Северстрой», убита в подъезде, разбойное нападение.
Турок чуть сдвинул уголки рта. То ли удивление, то ли интересное воспоминание. Не разберешь.
— Хорватский генерал Марко Радулович, застрелен в Париже. Григорий Сахаров, мэр Северомайска, нефтяная столица Заполярья — турнир по мини-футболу, инфаркт в раздевалке. Вдова хозяина десяти казино Софико Горганадзе — самоубийство за сутки до вступления в наследство пятью миллиардами. Достаточно?
Турок отхлебнул кофе, поставил чашку, развел руками, скупо улыбнулся.
— Пропустили один эпизод. Да, еще, Ляхов разбился сам. Он и на просеке мог устроить «Формулу-1», так что финишировать вверх колесами, с летальным исходом, ему было на роду написано. А так — удивили. Клиенты редко называют половину списка. Знание наша профессия?
— В том числе, — ответил Эспрессо и, в свою очередь, слегка улыбнулся. — К делу?
— Да. Мои принципы просты. Все, что полагается в моей сфере, кроме экспресс-услуг вроде «работа должна быть сделана завтра». Этого не делаю. Безопасность заказчика и, что важнее, мою личную безопасность в авральном режиме не обеспечить.
Эспрессо кивнул — понятно.
— Называется объект. Не позже чем через семьдесят два часа я даю ответ и называю цену. В нее входят мой гонорар и технические расходы. Предоплата должна быть стопроцентной. Если дополнительных пожеланий нет, сценарий работы определяю сам. Иногда отказываю, не удивляйтесь.
— Гарантии выполнения? — быстро спросил Эспрессо.
— Никаких, — сказал Турок после маленького глотка со дна чашки. — Тот, кто работал со мной, просто знает, что я не срываю заказы. Всё.
Эспрессо кивнул: принято. Продолжил:
— Дополнительное пожелание есть, и оно будет оговорено сразу. Объект отслеживается, но отработан должен быть по первому требованию.
— Предельный срок — сорок восемь часов. Кроме того, в случае отработки по первому требованию естественность вероятна, но не гарантирована.
Эспрессо удерживал уже пустую чашку. С ответом медлил, будто придумывал новые условия.
Айгуль не знала, как разогнать утреннюю скуку. До конца смены полтора часа, а новых посетителей нет, и не отдохнешь в подсобке. По закону всемирного везения, первым вошедшим посетителем окажется проверяющий инспектор. Прощай, премия, а без нее — зарплата не зарплата.
Именно скука и потянула ее в очередной раз к двум кофеманам в дальнем зале, назначившим деловую встречу в половине восьмого утра. Судя по отдельным словам, говорили они о чем-то весьма интересном. Жаль, не курили, а значит, пепельницу не поменяешь. Дважды спрашивала, не хотят ли еще чего-нибудь заказать. Принесла пластиковый указатель с рассказом про коктейльную акцию с десяти вечера.
Решила обновить салфетки, хотя сама понимала нечестность повода: менять было нечего. Подошла…
— Хорошо, — сказал любитель эспрессо. — Что же касается естественности…
Его собеседник поднял голову. Взглянул на Айгуль.
Лицо она не запомнила. Не заметила, не разглядела. Взгляд не дал и крошки шанса проявить наблюдательность. Взгляд самой Айгуль был схвачен и скомкан.
На миг исчезло сегодняшнее утро. Вместо него вспомнилась глухая осень позапрошлого года, вечерняя смена, десять вечера, аллея — срез через угол лесопарка от дома к остановке. Мягкие шаги за спиной. Тошнотворный, парализующий страх — шея окаменела, не повернуть. Внезапный бег за спиной вместо шага и отстраненная мысль: хищник рванулся, не уйти. Ноги, единственная живая часть тела, вдруг побежали сами, протопали тридцать метров, вынесли к тускло освещенной остановке, где — редкость для такого часа — толпились люди. Шаги сзади затихли, голова смогла обернуться, и глаза увидели силуэт, резко свернувший в кусты. Потом узнала: той осенью в этом районе были убиты и ограблены две девушки.
В тот вечер смерть посмотрела ей в глаза. Другая смерть, другой человек. Гораздо опаснее того ночного охотника. И уши донесли до мозга короткий, безусловный приказ:
— Больше не подходи. Поняла?
Айгуль, кажется, кивнула. И, еле сдерживаясь, чтобы не рвануть, выбралась из дальнего зала. Подошла к освещенной стойке бара, под привычные тупые шутки бармена Пашки — пусть. Сейчас барная стойка стала той самой людной остановкой, где можно отдышаться и понять: смерть осталась в стороне.
— …Что же касается естественности, — продолжил любитель эспрессо, — то такой задачи перед вами, скорее всего, не будет. Наоборот, отработка объекта должна пройти максимально показательно. Лучше всего вариант хорвата.
— Хорошо, — ответил Турок, — буду ждать окончательную информацию об объекте.
— А вам приходится одновременно работать по нескольким заказам? — спросил Эспрессо, вглядываясь в сторону ушедшей любопытной официантки.
— Да, — то ли сказал, то ли кивнул Турок.
— Мой объект должен стать вашей основной работой. Совместительство исключено.
— Можно и так. Гонорар в этом случае увеличивается, сами понимаете.
Эспрессо развел руками: сам понимаю.
— Договорились, — сказал Турок, выцедив остатки кофе. — Жду объект. В ответ — согласие, сумма и счет.
— Договорились. Успехов, — сказал Эспрессо. Сунул под невостребованную пепельницу две бумажки, встал, поспешил к выходу.
Его партнер поставил чашку на стол. Взглянул, убедился, что оставлено достаточно, и неторопливо поднялся…
В правилах «Большой турки» было четко оговорено: над душой у платящего клиента не стоять, но непременно проверять счет, пока не вышел. Пусть. Айгуль приготовилась сама заплатить за две чашки кофе. Это проще, чем еще раз приблизиться к человеку-смерти.
А тот уже удалялся. На пути к двери приостановился напротив бара. Айгуль обмерла: лишь бы голову не поднял, не посмотрел на нее.
Обошлось. Шаги ускорились. Хлопнула дверь, и смерть вышла из кофейни.
ЧАСТЬ 1
Глава 1
* * *7.55
— Если человек жив, он должен встать… О, уже встал, — констатировала Татьяна.
