Дмитрий Хван - Ангарский Сокол

Члены бывшей царской фамилии сейчас проживали на Аляске, в Ново-Архангельске. После революции социалистов монархия в Русии была упразднена, а члены царской фамилии бежали на Аляску, которая объявила о своей независимости от новой власти. Там же они и находились до сих пор. Много раз в последнее время возникали инициативные группы за возрождение монархии, хотя бы и в декоративном виде, пусть только на Аляске, но пока глава дома Курбат Стефанович Бельский отказывался как от какого-либо официального статуса своей семьи, так и от обсуждения этого вопроса. Покуда не произойдёт воссоединения Аляски с Русией.

— Но почему мы этого не знаем? — изумился Русаков.

— Как не знаем? А теория академика Чудинова? — улыбнулся Кормильцев.

— Так его опошлили и заплевали, превратив в изгоя от науки!

— Это только так считается, а на самом деле академик Чудинов ведёт свою работу под нашим чутким патронажем, — ещё раз удивил Русакова президент.

— Так вы даёте своё согласие на проект, Илья Михайлович? Там осталось пятьдесят шесть, нет, пятьдесят восемь граждан нашей страны, — тихо сказал Русаков.

— Да, это и заставило меня дать вам положительный ответ. Я поговорю с товарищами и думаю, что Верховный Совет одобрит вашу идею. Павел, с вами вскоре свяжутся. — Президент дал понять, что встреча окончена.

Оставшиеся с момента прекращения проекта семилетней давности, постройки на полуострове Утиный поддерживались в рабочем состоянии жителями из стоящего напротив посёлка Каменка. Сегодня все замки были сняты, а сам объект расконсервирован. Казалось, жизнь снова вернулась в это опустевшее, покинутое людьми место. Снова принимал непрофильные рейсы аэродром в Каменке, снова сновали погрузчики, наполняя аппаратурой и иными грузами пустые ангары и склады. Жилые помещения заселялись людьми. Вместо использовавшихся ранее в охране объекта, в пожарном порядке, морских пехотинцев, МВД направило на Новую Землю группу спецназа под командованием майора Матусевича.

Профессор Сергиенко со своей командой занял ангар, в котором ранее он же и работал. Сейчас учёные всё делали в спешке, стараясь успеть провести первые опыты как можно быстрее, дабы отчитаться перед президентом. Сергиенко следил, чтобы спешка не помешала делу, но, слава богу, работали профессионалы, и вскоре аппаратура была налажена, каналы связи настроены и объект был готов к работе. В ангаре, построенном над бывшей тут семь лет назад аномалией, собрались практически все участники второго проекта. С двух сторон работавшего ранее в этом месте прохода между мирами стояли установки, чуть не соприкасаясь выходящими из них широкими трубами с расширением на концах, толстые кабели от которых тянулись к аппаратуре, стоящей в ангаре.

— Начинайте! — крикнул срывающимся от волнения голосом Сергиенко.

Трубы аппаратов загудели. Так продолжалось несколько минут, казалось, что ничего не происходит. Однако пунцовый от волнения Сергиенко с надеждой вглядывался в дисплей, выводящий данные о состоянии поля в месте работы аппаратов, и что-то объяснял находящимся рядом коллегам.

— Проход будет открыт, если мы увеличим мощность аппаратов!

— Когда это будет, сегодня успеете? — осведомился Матусевич.

— Да, конечно сегодня. Но понадобится некоторое время, — ответил Сергиенко.

Майор кивнул и отошёл. Профессор понимал, что главный на площадке — это майор, и с этим приходилось мириться — полный контроль был более чем логичен в таком проекте. Через несколько часов после настройки оборудования и тестов аппаратура была готова для второго запуска.

— Давай! — Николай Валерьевич махнул рукой.

Опять раздалось мерное гудение. Матусевич изменился в лице — на него начало действовать то колебание пространства, что в своё время замечали первые исследователи.

— У меня нутро ходуном ходит! Это нормально?! — выкрикнул он Сергиенко.

— Это замечательно, Игорь Олегович! — с сияющим от счастья лицом прокричал профессор.

Сергиенко схватил со стола лежавшую на нём каску майора и запулил её в марево аномалии, та моментально исчезла без следа. Матусевич открыл рот, не успев даже ничего сказать разошедшемуся профессору, который издал победный рёв, когда каска исчезла.

— Человек сможет пройти через аномалию? — уже деловым тоном осведомился майор.

— Сначала надо провести ещё один тест. — Сергиенко торопил своих людей, которые настраивали аппарат, стоящий на гусеницах, пытаясь добиться того, чтобы он был высотой со среднего человека. — Запускайте!

Аппарат пошёл к аномалии. Её работа поддерживалась аппаратурой, которая, генерируя магнитные поля очень высоких энергий, своими резонансными частотами обеспечивала давление на сильное внутриатомное взаимодействие, в результате чего появлялась возможность влиять на временной параметр пространства, ослаблялись связи и открывался проход между мирами. Отключить их боялись — Сергиенко не был уверен, что проход будет самоподдерживаться. Разматывая несколько кабелей, аппарат подходил к аномалии и вскоре, под бурные овации и радостные выкрики, вошёл в неё, полностью растворившись.

— Камера! Выводите на экран! — воскликнул профессор.

Но на экранах была сплошная темнота. Сильно озадаченный Сергиенко присел на стульчик.

— А свет у аппарата есть? — напомнил Матусевич.

— О боже! Конечно же свет! Включите свет! — прокричал Николай Валерьевич.

На экране ярко вспыхнуло белое пятно, свет вскоре сфокусировался, и на экране стали появляться чёткие линии… Линии?

— Что это? — озадаченно произнёс профессор.

— Как что, кирпичная кладка, довольно неплохая, — сказал стоявший рядом Матусевич.

— Как это, откуда? — прошептал Сергиенко и тут же рявкнул: — Поворачивайте камеру!

Кирпич сменился деревянными досками, причём покрытыми инеем. Дверь? Зима? Затем опять кирпич и на противоположной стороне ещё одна дверь.

— Всё ясно, — заулыбался Матусевич и неслышно для остальных добавил: — Миронов и его люди живы.

Сергиенко повернулся к Матусевичу, сияя улыбкой, в которой выражались все эмоции человека, сделавшего то, чего он желал более всего на свете.

— Да, проход свободный. Хорошо, — бросил майор в трубку и, повернувшись к Николаю Валерьевичу, сказал: — Сегодня составляйте отчёт о возможностях аномалии, а я вам дам ещё пищи для размышлений.

— В смысле? — со сползающей улыбкой пролепетал Сергиенко.

— Схожу за каской. — Майор подмигнул профессору и, не колеблясь, шагнул в еле мерцающее марево аномалии.

— Подождите! — запоздало крикнул Сергиенко, когда Матусевич уже пропал.

— Николай Валерьевич, аппаратура перегревается!

Трубы аппаратов гудели уже не столь ровно, а начинали надсадно хрипеть.

— Сколько у нас есть времени? — озадаченно спросил профессор.

«Сколько ему надо времени взять каску и выйти?» — Недоумение сменилось злостью, в самом деле, уже минуты три прошло!

— Пара минут, товарищ профессор, более этого времени опасно держать аппараты работающими. Сожжём ведь их напрочь!

«Сколько лет работы сожжём! — горестно думал профессор. — Да что же он, в самом деле?!»

Один аппарат уже начал задыхаться, а вскоре показался и белесый дымок, идущий из его чрева.

— Вырубай! — закричал Сергиенко.

Один из офицеров группы Матусевича ужом метнулся к пульту управления аппаратурой, пытаясь помешать инженеру выполнить указание профессора, но немного опоздал.

— Да не волнуйтесь вы, ничего не произойдёт, разве что озябнет ваш майор.

— Если с ним что-нибудь произойдёт, вы у меня ответите! — пригрозил лейтенант.

— Испугал козла морковкой! Вот перегорел бы аппарат — и всё, остался бы он там надолго. А так — лишь пару часов помёрзнет.

Через час с небольшим остывшие аппараты снова были включены. Включили их, правда, ненадолго, лишь для того, чтобы вернулся майор.

— Оп-па! Ничего не понимаю… Николай Валерьевич! — воскликнул один из инженеров за дисплеями, отображающими работу аппаратуры.

— Что такое, Вадим? — Профессор близоруко щурился на мерцание выводимых данных.

— Аномалия словно пытается сопротивляться. Она меняется!

Сергиенко впился взглядом в экран.

— Меняется код её структуры, но мы успеваем подстраиваться. Зато идёт повышенное потребление энергии. А мощностей не хватает. — Вадим указал профессору на цифровые показатели.

— Я пошёл! — Сергиенко решительно направился к мерцающей аномалии.

Сухое и тёплое прикосновение марева немного затянуло Николая и тут же вытолкнуло на мёрзлую землю. Сергиенко больно ударился коленом, тут же его окружил сумрак и холодный воздух. Воздуха решительно не хватало, а в глазах играли светлячки, но профессор попытался встать. Неожиданно ему помогли подняться на ноги, Николай огляделся. Вокруг него оказались три фигуры: Матусевич, помогший ему встать, и двое…