Гарри Гаррисон - Путь Короля. Том 1
Годвин медленно кивнул. Староста, этот неотесанный керл, может плести что ему вздумается. Вдруг кое-кто из этого отребья сумеет выкарабкаться на берег? А если так, то эти люди — подарок судьбы. Дюжина воинов в этом случае лишней не будет.
— Оставайся с миром, — сказал он.
Вульфгар ответил сдержанным поклоном.
— Рад, что поспел ко времени, — заметил он.
А в море вот-вот должен был разыграться предпоследний акт сцены кораблекрушения. Один из кнорров отстал от другого ярдов на пятьдесят — то ли люди на нем вконец обессилели, то ли вел его менее опытный шкипер. Теперь наступала расплата. Угол, под которым судно до того неуклюже переваливалось через гребни волн, резко изменился; бешено закачалась голая мачта. Вдруг по другую сторону от корпуса судна наблюдатели с берега различили желтую линию подводной песчаной отмели. Матросы срывались с палубы и брусьев, на которых они лежали, в яростной суматохе хватались за весла, вонзали их в воду, пытаясь оттолкнуть свое судно и выгадать еще несколько мгновений жизни.
Слишком поздно. Вопль ужаса обратился в тонкую трель над бушующим морем, и вторил ему с берега возбужденный гул англичан, когда стала надвигаться волна, гигантская волна, седьмой вал, что всегда собирается от берега дальше прочих. Через какой-то миг она подхватила кнорр, подняла на гребень и опрокинула набок; каскадом посыпались с борта судна ящики и бочонки; людей сносило с наветренной стороны на подветренную. А когда волна ушла, корабль разнесло вдребезги. С глухим ударом опустился он на твердый песок и гравий отмели. Полетели в разные стороны доски, запутавшись в снастях, повисла мачта; одно мгновение было видно, как кто-то отчаянно пытается удержаться за узорчатый драконообразный нос кнорра. Затем все исчезло под покровом очередной волны; когда же ушла и она, на поверхности моря плавало лишь несколько обломков.
Рыбаки молча закивали. Кое-кто перекрестился. Если всеблагой Господь убережет их от викингов, в это самое место им в скором времени предстоит наведаться. Они явятся как мужчины — в ушах кольца, на зубах холодный привкус соли, — окажут честь чужестранцам, зароют их в землю. А пока у более сноровистого шкипера осталась еще одна попытка.
И уцелевший пока викинг должен был использовать ее, ухитриться поймать ветер с левого галса, оттянуться к югу, чтобы не ждать покорно конца, как его спутник. Внезапно у рулевого весла показался человек. Даже с расстояния в два фарлонга было заметно, как взметнулась его рыжая борода, когда он проревел слова команды, было слышно, как прокатилось над водой эхо его неистового призыва. Застыли, дружно взявшись за снасти, люди. Лоскут паруса слетел с реи и выгнулся, терзаемый шквалом. Корабль неумолимо несло к берегу, и тогда новый град команд развернул рей, накренил судно к наветренной стороне. Через пару секунд корабль лег на новый курс и, набирая скорость и отбрасывая воду вдаль от форштевня, помчался прочь от мыса на юг, к Сперну.
— Они уходят, — прорычал Годвин. — По коням!
Он отшвырнул с дороги своего грума, вскарабкался в седло и галопом устремился на перехват врага. Вульфгар, чужеземный тан, старался не отставать ни на шаг. Воины из его свиты выстроились вслед за ними в беспорядочную цепочку. Замешкался только смуглый юноша, прибывший вместе с Вульфгаром.
— Ты не торопишься, — обратился он к не тронувшемуся с места старосте. — Почему же? Ты разве не хочешь догнать их?
Рив осклабился, наклонился к земле и, подхватив щепотку песка, запустил ею в воздух.
— У них не было другого выхода. Они должны были попытать и это. Только далеко они не уйдут.
Резко повернувшись, он велел одному своему отряду оставаться на месте, дожидаться на берегу обломков крушения и тех, кому удалось выжить. Другая двадцатка была послана верхом вслед танам. Остальные же, сбившись в кучку, целеустремленно, но без особой спешки направились рысью вдоль кромки берега, не упуская из виду уносившийся вдаль корабль.
Спустя несколько минут даже сухопутным жителям стало ясно то, что староста предвидел с самого начала. В этой игре шкиперу викингов не суждено было выйти победителем. Уже дважды он пробовал заставить свое судно повернуть в море: двое помощников вместе с рыжебородым из последних сил налегли на рулевое весло, а вся остальная команда разворачивала рей так, что ветер разносил лязг и скрежет снастей. И оба раза волны безжалостно били, истязали кнорр, пока тот наконец не уступал и не ложился на прежний курс, содрогаясь всем корпусом под натиском противостоящей стихии. И снова попытался шкипер, поведя судно вровень с береговой линией и набрав скорость, предпринять спасительный рывок в открытое море.
Но удавалось ли ему теперь держаться вровень с берегом? Даже неискушенные взоры Годвина и Вульфгара сумели распознать изменения: крепче стал ветер, свирепее море, прибрежное течение смертельной хваткой сковало движение судна. Рыжебородый человек все еще у руля, опять выкрикивает слова команды, приказывает выполнить еще один маневр, а корабль мчится, по слову поэтов, что челнок в объятиях пены, и однако дюйм за дюймом, фут за футом нос его смещается, и желтая линия все ближе, она готова вцепиться в его форштевень, и становится ясно, что произойдет…
Удар. Мгновение назад корабль мчался полным ходом, а в следующее нос его врезается в неподатливый гравий. В тот же миг срывается и перелетает через нос мачта, увлекая за собой половину команды. Доски обшивки вырываются с треском и тут же пожираются морем. В мгновение ока весь корабль распахивается, будто цветок. И затем исчезает, оставляя еще ненадолго развеваться на ветру такелаж, который напоминает о месте, где только что был корабль. А потом опять — лишь колышущиеся на воде обломки.
Едва переводя дыхание, жадными взорами рыбаки отмечали, что обломки качались на сей раз совсем неподалеку от берега. И один из них — в форме головы. Рыжей головы.
— Думаешь, он захочет выбраться? — спросил Вульфгар. Они теперь ясно различали человека, который, держась в воде неподвижно ярдах в пятидесяти от них, взирал на бушующие исполинские волны, что вдребезги разбивались о берег, и не предпринимал попыток подплыть ближе.
— Попытается, — ответил Годвин, взмахом руки приказывая воинам подтянуться к берегу. — А выберется — мы его схватим.
Наконец рыжебородый решился. Отбрасывая воду мощными взмахами рук, он поплыл к берегу. Он уже видел бегущую сзади гигантскую волну. Она подхватила его; с бешеной скоростью его понесло вперед; отчаянно барахтаясь, он пытался удержаться на поверхности волны, словно бы мог надеяться достичь земли так же легко, как невесомая белая пена, что едва не лизала подошвы кожаных сапог обоих танов. Не прошло и десяти секунд, как он уже был совсем рядом; извиваясь на гребне волны, он, казалось, завис над людьми, стоящими на берегу. Потом передняя волна, отступая, остановила его продвижение, накрыв его шквалом песка и камней; гребень смялся, рассеялся. С ревом и треском обрушилась волна на человека. Уже беспомощного, швырнула вперед. И вновь понесла прочь от берега.
— Вытащите его! — прокричал Годвин. — Шевелитесь же, трусы. Он вас не тронет.
Двое рыбаков ринулись в волны, подхватили человека за руки и поволокли его к берегу, сначала скрытые по пояс в облаке водяной пыли, и наконец по суше. Рыжебородый висел у них на локтях.
— Да он еще жив! — изумленно промолвил Вульфгар. — Мне казалось, та волна сломала ему хребет.
Едва ступив на берег, рыжебородый окинул взглядом восемьдесят человек, что ждали его появления. На мгновение он оскалил зубы в подобии усмешки.
— Каков прием! — процедил он.
Резким движением ослабив захват своих спасителей, он внешней стороной стопы подсек сзади голень одного из рыбаков и, давя всем весом, поставил ее на подъем. Рыбак взвыл и выпустил мускулистую руку, которую только что сжимал. В следующее мгновение два растопыренных пальца этой руки уже вонзались в глаза его товарища. Тот, в свою очередь испустив вопль, упал на колени. С его запястья стекала кровь. Викинг выдернул из-за пояса нож для потрошения туш, одной рукой сгреб англичанина, а другой свирепым ударом вогнал в него клинок. Рыбаки, испуганно галдя, отпрянули. Викинг тем временем схватил пику, вытащил и отшвырнул в сторону нож, рванул из руки мертвого сакс. Спустя десять секунд после того, как нога его ощутила под собой твердую почву, он стоял в полукруге пятившихся от него людей, не считая тех, что недвижимо покоились рядом.
И вновь сверкнул его оскал. Задрав голову, викинг зашелся в припадке дикого хохота.
— Все сюда! — раздался его гортанный призыв. — Я один, вас много. Давайте сразитесь с Рагнаром. Кто самый сильный, кто захочет быть первым? Ты? Или ты? — И взмахами пики он указал на Годвина и Вульфгара. Те, раскрыв от изумления рты, отделены были теперь от него рыбаками, которые не прочь были отступить на еще более почтительное расстояние.
