Андрей Захаров - Пропавшие без вести
Олег Васильевич, также как и Антоненко-старший, служил в Афганистане. Был офицером спецподразделения, но какого конкретно он никогда не говорил. С отцом их свел случай. Как-то группа, где был Уваров, попала в засаду и по рации запросила помощи. На выручку к ним на вертушках вылетела мобгруппа под командой отца Максима. В том бою оба были ранены, и отец, и Уваров. Затем, вместе лежали в госпитале, в одной палате, так и подружились. После госпиталя их пути разошлись. Встретились они случайно, в 2007 году, на встрече "афганцев" в Киеве. Теперь каждый раз, когда Олег приезжал в Киев из Харькова, он обязательно заходил к Николаю.
Максим ни разу не видел Уварова в форме, даже на фотографиях. Когда, после зимнего знакомства, он спросил у отца в какой части служил Уваров и в каком звании, то Антоненко-старший, стукнув пальцем Макса по носу, сказал: "любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Меньше знаешь, спокойнее спишь… Я тогда старлеем был, а он уже капитаном. Больше ничего сказать не могу. Извини. Не моя тайна". В настоящее время Уваров постоянно жил в Харькове, где работал замдиректора предприятия и по роду своей деятельности, ему часто приходилось ездить по стране, а то и за границу. Он был женат и имел дочь 17-ти лет. В прошлый свой приезд обещал Макса взять зятем. На это предложение Макс попросил показать фото будущей невесты, но Уваров ответил отказом, сказав: "фото показывать не буду, а то всю ночь спать не будешь. Лучше я тебя с ней "в живую" как-нибудь познакомлю". "Согласен" — ответил Макс. На этом его знакомство с семейством друга отца было закончено.
— Ну, как дела, Олежка? Все свои вопросы порешал? Али оставил напоследок?
— Да вроде бы все. Думал за два дня не справлюсь, а тут так подфартило, что все на месте оказались: и представитель покупателя, и посредник из чиновников, правда, гад много запросил, но для нас главное сроки, чтобы продукция побыстрее ушла, да предприятию деньги заплатили, а то уже зарплату рабочим задерживать начали. Ох уж эти дерьмократы, как навоз разгребать, так их не дождешься, а как деньги делить, так они самые первые, да еще требуют себе побольше — "за скорейшее решение вопроса".
— Знаем, сталкивались… У меня заместитель был по воспитательной части, ну как раньше, комиссар-политрук-замполит. Кстати, когда-то коммунистом был. Так эта сволочь старого Президента чуть ли не в жопу на портрете целовала, жаль "в живую" он его не видел, а то бы действительно "прогнулся". А как "свидомые" пришли, так для него Степан Бандера — национальный герой… Ошибался видите ли он, не всю правду ему раньше рассказывали, а тут — прозрел… Мать его… Это с его подачи меня выперли на пенсию. И знаешь где он сейчас?
— Ты же знаешь, дерьмо никогда не тонет. Наверное, где-то наверху, под облаками…
— Почти угадал. Сразу же после "революции"-2004 года в министерство обороны Украины перевели, о как "прогнулся"!!! Но я думаю, что вряд ли он под облаками, быстрее в аду.
— А что так?
— Видно переусердствовал в своей любви к новой власти… Несчастный случай… ДТП со смертельным исходом, вместе со своей женой.
— А жинка? Ведь это он — грешник, а ее то за что?
— А вот из-за нее у него такой дерьмовый характер и был. Он на дежурство или на учения, а она другого к себе в постель затащить норовит… Но красивая была, стерва… Сам чуть к ней на крючок не попался. Знал он обо всем, но она так им вертела, другим бабам еще поучиться надо… Грешница была еще та… Правда детей им бог не дал… Как знал…
— Ладно, забыли. Про покойников ни слова. А ты, Яниса приглашать будешь?
— Грех не пригласить хорошего человека выпить на природе. Тем более, что в этом деле он мастер. Не в смысле выпить, а в смысле подготовки всевозможных настоек, но и первое тоже проходит. Да и "док" нам не помешает, мало ли чего. Правда, до рыбалки равнодушен, у него тяга больше до другой "рыбалки", без буквы "р"…
Сосед Антоненко, Баюлис Янис Людвигович, был закоренелым холостяком, хотя ему уже "стукнуло" 50 лет с хвостиком. Отец его — литовец, а мать украинка, но характером он пошел точно не в спокойного отца-прибалта. Чуть выше среднего роста, немного полноватый, с небольшой лысенькой на макушке, Янис Людвигович выглядел моложе своих лет. Он работал врачом-хирургом одной из больниц Киева. Все говорили, что у Яниса "золотые руки". Врачебной практики у Баюлиса было больше 25 лет, вся элита общества старалась лечиться у него. Но как говориться — в тихом болоте черти водятся. Имел Янис Людвигович две страсти: любил женщин и немного выпить. Если с женщинами у него более-менее получалось, то второе получалось всегда. Такой уж был человек. Когда его спрашивали, почему он до сих пор не женился, то Янис Людвигович всегда отвечал одинаково: "Я не могу обидеть хорошего человека. Я люблю всех женщин, если женюсь на одной, то другие обидятся. Так же не могу отказать хорошему человеку выпить со мной по рюмочке хорошего напитка. Может быть я ему пригожусь, а может быть и он мне". При этом Янис никогда не напивался. Пить пил, но всегда себя контролировал. "Я вам, как врач говорю. Алкоголь мужчине более полезен, чем женщине. Но в умеренных дозах, только для расширения сосудов и укрепления сердца". При этом он старался не покупать спиртное в магазине, ходил на рынок, постоянно шушукаясь с бабками на счет различных трав и настоек. После таких "посещений" у него в квартире неизменно появлялись новые бутыли с различными "божественными" напитками. Ему неоднократно предлагали хорошую высоко оплачиваемую работу и большие должности, но Баюлис неизменно отказывался, мотивируя это тем, что это обяжет его жить, как в золотой клетке, блюсти мораль и все такое, а он в душе "свободный художник" и какие-либо ограничения для него смерти подобны. Так же у Баюлиса было еще одно увлечение. Любил покурить хорошего табачку из трубочки. Даже имел небольшую коллекцию трубок, ну конечно же и кальян. Поэтому, когда у него на квартире собирались друзья, то все встречи неизменно заканчивались дегустацией нового напитка и пусканием дыма из кальяна по кругу. В общем, был общительным и дружелюбным, хотя вроде бы профессия требовала большей ответственности в характере. Но все вышеописанное было до того момента, когда он заходил в операционную. Перед каждой операцией Баюлис превращался в другого человека, властного, порой даже жесткого по отношению к коллегам, а тем более к себе. На первом месте в такие минуты для него было спасение жизни человека лежащего на операционном столе, более ничего не волновало. И если случалась неудачная операция, хотя такое было крайне редко, то Баюлис несколько дней ходил мрачнее тучи, был недоволен всем, в первую очередь собой.
Николай взял мобильный телефон и набрал знакомый номер:
— Людвигович? Привет. Это Николай Антоненко. Ты сейчас где, можешь говорить? Какие планы на выходные? Есть мысль: побыть "дикарями на природе" два денька. Как ты, одобрямс? Нет, без женщин. Одни мужики. Все свои — я, сын да Олег из Харькова подкатил. Вот и вся гоп-компания. Согласен? Вот и чудненько. Только своего зелья прихвати, Олега угостишь. Ну ладно, ладно, не зелья, а божественного нектара. Когда будешь готов, заходи сразу ко мне, дверь для тебя всегда открыта. Ну все, хоп!
— Ну что, будет?
— Конечно. Ты Яниса мало знаешь. Для него вырваться из Киева на природу — праздник души и тела, а тем более с ночевкой. Он уже домой на такси едет. Сколько живет, а своим транспортом не обзавелся. Так. Теперь тебя приодеть надоть. Жалко, мелковат ты, у нас все "кольчужки" размерчиком-то поболее будут, чем ваша фигура. Но ничего, что-нибудь придумаем.
С этими словами Антоненко-старший подошел к шкафу с одеждой, окинув взглядом всю имеющуюся там форму, с сожалением покачал головой и промолвил:
— Да, брат. Чого нэма, того нэма. Придется в магазин заезжать и там затариться.
— Да ладно. Обойдусь как-нибудь.
— Я Вам дам "как-нибудь", товарищ военный! Это вам не груши в чужом саду тырить! Это святое — Рыбалка!! Форма одежды — это залог успеха любого дела! Там же лес, озеро, комары! Да и "светиться" меньше будешь. Главное для нашего брата — не демаскировать себя, а слиться с местностью, незаметно подобраться к супостату и по темячку его, по темячку… Сам же знаешь, не мне тебя учить. Вспомни былое…
— Да, были времена… Как в поговорке: "раньше были времена, а теперь — мгновения, раньше поднимался хрен, а теперь — давление".
— Да ладно, Олежка, не прибедняйся. Ты еще любому двадцатилетнему фору дашь.
— Лучше бы двадцатилетней и не фору, а что получше!
— Эка брат, вас понесло! Меня терзают смутные сомнения! Не изменяете ли вы жене своей?
