Алексей Кулаков - Магнатъ
Сельский активист впал в глубокую задумчивость и вышел из нее только после незаметного тычка в спину.
— А?
Склонил голову, прислушиваясь к неразборчивому нашептыванию окружающих, кивнул и тут же озвучил общественный интерес:
— Вашество, а ружьишки нам зачем? Для каких таких, извиняюсь, надобностей?
— Винтовки Бердана, переделанные в дробовые ружья, полагаются вам для целей самообороны. Граница рядом, а китайцы — народец пакостливый, да и вороватый без меры. К тому же на ногу легкий, и Амур-река им в этом не помеха. Набегут, что-то там попортят, что-то стащат, скотину угонят, набезобразничают… Оно вам надо? А так, будут опаску иметь да десятой стороной обходить. По тем же соображениям и расселять вас будем — скопом, в крепкие дома с высоким тыном. Если и набежит кто, так миром всегда отбиться легче. Но вы за это особо не переживайте, там будет кому о вашем спокойствии подумать. Так что если и будете стрелять, так только на охоте — места там дикие, зверя пока хватает. Кстати, пушнину компания тоже принимает, по очень даже недурственным ценам. Как и орехи, ягоды, грибы, кости, рога и прочие дары природы. Нам интересно все!
— О как.
Видя, что слушатели поголовно впали в тяжкие раздумья, а их предводитель вдобавок еще и нещадно терзает свою рыжеватую бороденку, Валентин Иванович решил потихоньку закруглять агитацию:
— Первый год поедете только вы, ну и старшие сыновья — из тех, кто уже в подходящем возрасте. Вначале железной дорогой до Одессы, потом на пароходе до Владивостока, оттуда до устья Амура. До поездки все вы пройдете особый курс обучения — на Дальнем Востоке хозяйствовать надо не так, как вы привыкли, там все по-другому.
Греве взял паузу, окинул всех взором и, сделав значительное лицо, «добил» аудиторию:
— Справитесь — и компания организует еще несколько артелей. Так что — зубами там вцепляйтесь, руками и ногами! Сделайте все возможное, и компания вас не забудет!..
На этом личный порученец князя Агренева наконец-то закруглился, без особой спешки покинув аудиторию. А те, перед кем он так долго распинался, до самой темноты сидели и рядили, шумно обсуждая свою дальнейшую судьбу. Так ничего и не решив, постановили собраться всем обществом еще раз, с утра — которое, как известно, куда как мудренее вечера.
— Смотри-тка, какие хоромины себе Грегорей отстроил!
— Да, разбогател…
— Чего встали, шагай вперед!
Петр, заметив, как прячет усмешку их провожатый, едва не поддал своим братьям коленом под зад. Ишь, рты пораззявили, словно деревенщины какие! Казаки и не такое видали, едали да пивали. Это утверждение старший из трех братьев старательно оправдывал и дальше, невозмутимо разглядывая внутреннюю обстановку двухэтажной «лачуги» и ожидая, когда же наконец появится ее хозяин.
— Ох и красавцы!
Незаметно подобравшийся к гостям Григорий замер на месте, еще раз окинул троицу взглядом, затем улыбнулся:
— Ну поздорову, что ли, браты.
Минут через пять, когда утихли все возгласы и прекратились похлопывания по плечу и даже (временами) суровые мужские объятия, родственники расселись вокруг овального стола и дружно (почти) уставились на молодую и весьма привлекательную девицу в платье горничной. Пока та освобождала поднос от четырех стопочек, графинчика с водкой и немудреного набора закусок, ее упругие стати оценили, одобрили и даже слегка позавидовали… кое-кому, у кого губа явно не дура. Ой, не дура!.. Проводив девицу понимающими глазами, гости одобрительно заулыбались (кто как мог), а Василий тоном опытного сердцееда определил:
— Огонь-девка. Как, Грегорей, угадал?
— Не знаю.
— Шо, совсем?!
Хозяин вздохнул с непонятными интонациями и сказал, как отрезал:
— С работницами компании не сплю.
Пока три брата недоуменно переглядывались, Григорий Долгин налил по первой, поднял стопку, пригубил, а затем требовательно ждал, пока остальные три не опустеют. Молча повторил, опять подождал…
— Где письмо-то?
Приняв послание, на пару мгновений о чем-то задумался, а потом отложил послание из родной станицы и с намеком поинтересовался:
— Ну что, как оно?
Вопрос поняли правильно. Петро кривовато усмехнулся половинкой лица (вторая половина заметно распухла и отсвечивала лиловым) и осторожно пошевелил правой рукой — отбитые ребра не позволяли излишне резких движений. Дмитрий зеркально повторил все его движения, только берег он не правый бок, а левый. А вот Василий отделался легче всех. Всего лишь еле заметной хромотой и самую малость заплывшим правым глазом.
— Да нормально. Ты мне вот что скажи, Грегорей: это всех так «тепло» принимают или только мы удостоились?
— Хм. Всех, кто с ходу требует самого главного.
— А что, рази ж мы что не то сказали?
Отставной унтер-офицер медленно и демонстративно окинул взглядом «украшения» своих родственников, вышедших в отставку рядовыми.
— Не то. Самый главный у нас один. Его сиятельство князь Агренев, Александр Яковлевич. Живых родственников у него двое — тетя да двоюродная сестра. А ты: письмецо от батюшки передать, братья приехали…
Долгую минуту все молчали.
— Да, неладно как-то все вышло. Ты уж извинись за нас, не со зла мы, по незнанию.
Хозяин опытной рукой разлил остатки водки по стопкам и проворчал:
— Уже извинился.
— И чего?
— И ничего. Он на вас и не сердился; наоборот, похвалил. Особенно тебя, Петро. Быстрый, говорит.
— Так он же нас и в глаза не видывал!..
Вместо ответа зазвенел колокольчик, тихо и мирно лежащий до этого на краю стола.
Динь-динь-динь!
Казаки удивленно наблюдали за господскими замашками родича. Вначале. Потом чувство удивления прошло, оставив после себя одно одобрение — как только появилась все та же дивчина, с подносом, причем раза в два больше первого. Не обращая никакого внимания на откровенно ласкающие взгляды гостей, расставила горшочки, переложила на стол тарелку с небольшими пшеничными лепешками, большой графин с ягодным морсом и четыре гладких и высоких бокала — после чего и вышла, унося сожаление, а также тайное вожделение трех мужчин. Да уж! Такая красота могла бы и помедленнее поднос разгружать, а то не все успели вдоволь налюбоваться.
— Как же он не видел, когда лично с вами «побеседовал»?
Петр от такой новости аж приподнялся, разом позабыв свои недавние мысли:
— То-то я смотрю, парень этот все наши ухватки да подходцы знал, даже тайные! Еще попенять тебе хотел, что чужих учишь казачьему спасу…
Григорий взял в руки вилку, аккуратно снял крышечку с горшочка — и по комнате поплыл до одури вкусный запах свинины, запеченной под сыром пармезан.
— Чему-то я научил, чему-то меня научили.
Вслед за ним и остальные принялись угощаться, дружно проигнорировав вилки. В одной руке ложка, в другой кус хлеба — все, как и полагается за нормальным столом, без всяких там господских замашек. Примерно с десяток минут царило деловитое молчание, разбавленное перестукиванием столового серебра и легким позвякиванием стаканов. Затем вновь прозвенел колокольчик, все те же ловкие руки горничной убрали опустевшую посуду со стола и поставили новый графинчик с водкой, мисочку с копченостями и все те же четыре стопки. Наблюдая, как три пары глаз провожают фигуристую прислугу, хозяин покачал головой:
— Вы прямо как с голодного края прибыли.
— Хех! Не всем так везет, такую кралю под боком иметь!..
— Гм.
Господин главный инспектор машинально промокнул уголки губ накрахмаленной салфеткой и, начисто игнорируя очередные многозначительные переглядывания братьев, отстраненно заметил:
— Это вы еще в наш швейный цех не заглядывали. Вот уж где цветник-палисадник!
Все так же тихо и незаметно появившаяся горничная одним своим видом невольно оспорила последнее замечание. Все же кое-какие «цветы» растут и на «клумбе» сродственника!.. Хотя, конечно, гости и к швеям заглянуть не откажутся. Хотя бы потому, что от такого отказываться — дураков нема. Меж тем стол в третий раз обновился — рядом с графинчиком «беленькой» появился еще один, наполненный рубиновой жидкостью. Затем беззвучно легла на скатерть хрустальная пепельница, прибавилось тарелочек с закуской, а опустевшие горшочки перекочевали на поднос. Последним штрихом стала изящная резная шкатулка, поставленная по правую руку Григория.
По-прежнему игнорируя взгляды гостей (и безмерно их этим огорчая), молодая красавица ушла, прихватив свою ношу. А глава застолья откинул крышку шкатулки, открывая заинтересовавшимся взорам целые залежи разнообразных табачных богатств, не глядя, подхватил несуразно длинную папиросу и щелкнул зажигалкой. Золотой, между прочим! Придирчиво внюхиваясь в неприлично мягкий и вкусный дымок, братья слегка попривередничали в своем выборе, затем все же решили последовать примеру более удачливого родича. Пока они по очереди раскуривали свои сигариллы и крутили в руках приятную тяжесть «Бензы», хозяин налил себе полный бокал вина, тут же его ополовинил, довольно вздохнул и принялся читать весточку из родной станицы.