Василий Звягинцев - Большие батальоны. Том 2. От финских хладных скал…
Остин решил махнуть рукой на эти и другие странности, пока не достигнута главная цель (этим, кстати, англичане отличаются от русских в лучшую сторону). Цель же была столь значительна, что иные мысли имели право только на вспомогательное существование.
Удолин ещё в первые минуты появления в Замке англичанина заметил не только вполне естественный интерес британского офицера к девушкам и несколько аффектированный — к Сильвии, но и взгляд, брошенный им на Арчибальда. Взгляд несколько смятенный, англичанин явно раньше уже видел робота и сейчас не мог сообразить, как поступить — каким-то образом обозначить это знакомство или до подходящего случая сохранить его в тайне.
Профессор решил поступить нестандартно. С пульта он приказал роботу привести второго пленника обратно. Когда они вошли, Удолин с усмешкой посмотрел на Строссона, жестом указал сесть в кресло и произнёс велеречиво:
— Поведай нам, Арчибальд, откуда ты знаешь этого молодого человека и откуда он знает тебя?
— Да вы тоже присаживайтесь, — предложил он Басманову с Сильвией. — Рассказ будет, может быть, долгим, но весьма познавательным…
Рассказ, впрочем, оказался не особенно длинным, минут на пятнадцать. Работая сейчас как коммутатор между Замком во всей его непостижимой целостности и людьми с их ограниченными возможностями восприятия, Арчибальд излагал наиболее существенные моменты своей деятельности в роли Боулнойза удивительно сжато и в то же время с предельной информативностью. Как хороший лектор-популяризатор, с приёмами мелодекламации доводящий до слушателей конспект, к примеру, «Истории Французской революции» Карлейля.
Сам Строссон был упомянут лишь однажды, как доверенное лицо адмирала Гамильтона-Рэя, переформатированного Арчибальдом для непосредственного воплощения стратегического замысла русско-британской войны.
— Пока достаточно, — сказала уже Сильвия, и робот послушно замолчал.
— И с какой же целью, сэр, — перейдя на английский, спросила леди Спенсер у лейтенант-коммандера, — вы решили капитулировать перед рядовыми разведчиками, выполнявшими вполне локальную собственную задачу, а не дождались встречи с гораздо более значительными лицами из командования русской эскадры?
Строссон в очередной раз был удивлён происшедшим с дамой превращением. Теперь с ним говорила настоящая британская аристократка из самых-самых высоких кругов. Он, хоть и не был профессором Хиггинсом[4], отлично умел определять социальный статус человека по его речи.
— Боюсь показаться вам трусом, но отвечу честно — я сразу сообразил, не сдайся я немедленно вот этой мисс, — он слегка поклонился Анастасии, — господин офицер, бывший с нею (а я не сомневаюсь, что он был именно хорошо подготовленный офицер-диверсант, а не безродный бродяга), вполне мог не рассчитать силы удара. Когда под горячую руку бьешь автоматом по голове, очень легко не сдержаться… Тем более, я подозреваю, у него были для этого основания…
— Что да, то да, — кивнула Сильвия. — Несколькими минутами раньше ваши сотрудники убили его лучшего друга. Едва ли господин капитан непричастен ко всему с нами случившемуся.
— Крайне сожалею и выражаю вам своё сочувствие. Лично я к происходившему на корабле непричастен абсолютно, — поспешил заверить Строссон. — Я исполнял совсем другие функции и, как только понял, что адмиралтейские лорды заигрались и ведут дело прямым путём к войне с Россией, самостоятельно принял решение любым способом это предотвратить. Прошу заметить, это именно я воспрепятствовал Эвансу немедленно начать поиски скрывшихся ваших людей… Вы выиграли много нужного времени.
— Хорошо, это сейчас не имеет значения, — прекратила его излияния Сильвия. — Есть люди, которые вас выслушают с интересом. А у нас есть темы более насущные. Ты, Арчибальд, можешь нам открыть выход из Замка в нашу реальность?
— Естественно. В любую из теоретически доступных. Более того, теперь я снова готов исполнять при вас те же обязанности, что раньше при Антоне. Мои самостоятельные действия признаны чрезмерными, волюнтаристскими и неадекватными…
При этих словах рассмеялась только Сильвия. Был бы здесь Фёст или Берестин, они бы её поддержали. Остальные, не знавшие эпохи Хрущёва, юмор ситуации не оценили. Интересно, кто принимал решение и диктовал роботу «формулу покаяния»? Включилась новая специализированная ячейка в структуре, предназначенной осуществлять связь Замка с данным сектором Гиперсети, или его всеобъемлющая сущность решила использовать ту же форму (Арчибальда), лишив его самостоятельности и переключив на функцию просто понижающего трансформатора, переводчика с металанга десятого, скажем, уровня на доступный этим людям третий, иногда четвёртый.
Влил, так сказать, новое вино в старые мехи.
— Мы согласны, — кивнула Сильвия, обращаясь явно не к роботу.
— Вы не хотите, чтобы я изменил внешность? Возможно, нынешняя будет вызывать у вас неприятные ассоциации? — Арчибальд даже приосанился, расправил плечи, демонстрируя, что готов к любому решению.
— Нет, зачем же, — опередил Сильвию с ответом Удолин. — В этом виде вы нас, любезнейший, вполне устраиваете…
— Другие мнения будут? — демонстрируя аристократическую демократичность, посмотрела на Басманова аггрианка. Полковник молча пожал плечами. Строссон вообще перестал что-то понимать в происходящем.
— Тогда, Арчибальд, организуйте нам для начала возможность контактов с внешним миром.
— С каким именно? Или со всеми одновременно?
Сильвия пожала плечами, давая понять, что считает вопрос не слишком умным.
— Со всеми, но последовательно… Сейчас — с первой реальностью.
Под «первой» Сильвия подразумевала ГИП.
И тут же в её кармане прозвучала негромкая, почти не привлекающая внимания посторонних, настроенная на восприятие только тех, кому она предназначена, трель вызова.
Был бы здесь Фёст, он непременно бы прокомментировал: «Абонент вновь доступен для связи».
Интересно так совпало — Арчибальд снял накрывающий Замок колпак одновременно с посланным антенной СПВ «Валгаллы» сигналом. Или — именно поэтому.
Переключив блок в режим обычной телефонии, Сильвия поднесла портсигар к уху. Пока она не выяснила, зачем ей звонит Дмитрий, остальным слышать его не нужно. Чувствуя, что разговор может быть долгим и сложным, она взяла со стола бокал явно в расчёте на неё и приготовленного Арчибальдом розового джина (по рецепту ещё той (1819–1901 гг.) королевы Виктории, перешла в кабинет, устроилась в кресле, сделала глоток, закурила и только потом ответила самым милым и волнующим из своих голосов:
— Утро доброе, Митенька! Да-да, у нас здесь утро. Надеюсь, ты хочешь сказать мне что-то приятное? Комплименты тебе очень удаются…
Примерно на втором году знакомства, освоившись в Братстве и как следует разобравшись в системе отношений и психологических характеристиках каждого, она избрала для общения с Воронцовым именно этот стиль и тон. Прекрасно понимая, что с ним, как и с Новиковым, ей на интим рассчитывать нечего (а моментами очень даже хотелось), она сублимировала[5] свои эмоции таким образом, особенно — в присутствии Ирины и Натальи.
— Спасибо, у меня тоже всё в порядке. Совершенно как в песне про прекрасную маркизу — «всё хорошо, всё хорошо». Правда, так уж получилось, что мне пришлось сначала навестить Белый Крым. Да, конечно, по Мишеньке Басманову соскучилась. Потом мы неожиданным образом опять попали в твой Замок, немного повоевали, но теперь уже всё в порядке. Все, особенно девушки, живы и здоровы. Вовсю женихаются. Скоро свадьбы будем справлять, так что готовьтесь с Наташей. Нет, нет — всё абсолютно пристойно, всё под моим контролем… Ох, ну ты и скажешь! — в ответ на довольно скабрёзный комплимент Воронцова (тот тоже позволял себе шутить с аггрианкой непринуждённо) серебристо рассмеялась.
— А если серьёзно — всё по обычной схеме. Преодолеваем возникающие трудности, отчего ситуация всё больше осложняется. Да, я понимаю, что так и должно быть, но моментами надоедает. Встретимся, расскажу в деталях. Сейчас ты что-то конкретное хотел сказать или просто соскучился? Так, так… Ну, давай на связь нашего… юнкера (это она так называла полковника Ляхова-второго, имея в виду его иерархическое положение в Братстве со своей точки зрения). Только покрути там у себя настройки, дай изображение, терпеть не могу говорить, не глядя человеку в глаза. Нет, с тобой могу, потому что под твоим взглядом я прямо таю…
Управляющий СПВ робот-связист не стал открывать полноценный канал, включил только рамку двустороннего, но физически непроходимого «окна», не создающего «эффекта пробоя».
