Александр Михайловский - Мир царя Михаила

Пленного обезоружили и связали. В саду раздалось несколько выстрелов – похоже, что стреляли из нагана, потом десятка полтора коротких очередей из «калаша». Окончательно поставила точку в этом деле очередь из КПВТ.

Наступила тишина. В рации, лежавшей в кармашке моего броника, прозвучала условная фраза:

– Фея, я Пятый, у нас все окей. Шесть «двухсотых», два «трехсотых». Еще двоих слепили теплыми. С нашей стороны без потерь. Охраняем дворец со стороны Катькиного садика и Невского. Как меня поняли? Прием.

Я ответила:

– Пятый, Фея на связи. Оставьте двух человек в садике и доложите обо всем в штаб Османову. Бэтээр подгоните к Сергиевскому дворцу. Похоже, что эти уроды могут и туда сунуться. А я буду выводить Гневную. Как меня поняли? Прием.

Получив подтверждение, я осторожно подошла к дверям дворца. Они были изрядно покоцаны пулями, но назначение свое выполнили – выдержали натиск нападавших.

В окнах первого этажа я увидела испуганные и бледные лица дворцовых слуг. Они, поняв, что опасность миновала и нападавшие обезврежены, по всей видимости, доложили об этом Марии Федоровне.

Вскоре звякнули дверные засовы, дверь медленно отворилась, и в ее проеме появилась гигантская фигура камер-казака вдовствующей императрицы Андрея Кудинова. Пожилой, но еще крепкий урядник в шубе, крытой темно-зеленым сукном, и в высокой смушковой шапке выглядел весьма импозантно. В одной руке он держал обнаженную шашку, а в другой – громадный револьвер «Смит и Вессон». За его широченной спиной я заметила Марию Федоровну – в шубейке, накинутой на плечи, в зимней шапочке и с двуствольным охотничьим ружьем в руках. Увидев меня и моих спутников, она с облегчением вздохнула:

– Слава богу, эти негодяи получили то, что заслужили. Я видела, Нина Викторовна, как ваши люди перебили мятежников, которые пытались забраться к нам через окна, выходящие в садик. Мне даже пришлось в них несколько раз выстрелить, – она воинственно взмахнула ружьем, а я поняла, кто именно так храбро защищался от офицеров-верхолазов.

– Ваше императорское величество, – ответила я, – вынуждена сообщить вам тяжелую весть. Ваш сын, император всероссийский Николай Александрович, погиб в результате взрыва, устроенного террористами-бомбистами… Похоже, что мы имеем дело с заговором, и кое-кто из власти предержащих тоже принял участие в этом деле…

Услышав о страшной смерти сына, Мария Федоровна побледнела и едва не лишилась чувств. Она оперлась на руку своего телохранителя. Казак как-то по-домашнему прижал к себе маленькую и хрупкую женщину и, яростно сверкнув глазами, посмотрел на пленного, которого повели к воротам спецназовцы. Рука его, сжимающая шашку, напряглась. Я предупреждающе подняла руку:

– Стой, Андрей, не надо… Это наш «язык». Думаю, что он расскажет нам о том, кто толкнул его на мятеж против священной особы императора.

Тем временем Мария Федоровна пришла в себя. Вдовствующая императрица хорошо знала меру своей ответственности перед страной. В данный момент, до прибытия в Петербург ее младшего сына Михаила, именно она могла стать представительницей законной власти в империи. Ведь недаром мятежники попытались захватить или уничтожить ее почти сразу же после убийства императора.

Усевшись на заднее сиденье «Тигра», между могучим спецназовцем и не менее могучим камер-казаком, она тут же стал лихорадочно соображать – какие именно части в столицы привлечь к восстановлению законности и порядка.

А со стороны Сергиевского дворца, который располагался на Невском сразу за Аничковым мостом, задним ходом навстречу нам двигался БТР, грозно поводя вдоль улицы стволом крупнокалиберного пулемета. По рации нам сообщили, что все в порядке: великий князь Сергей Александрович и его супруга с ними, а несколько бунтовщиков, которые, угрожая оружием швейцару, требовали, чтобы тот впустил их во дворец, при виде двигавшейся в их сторону огромной бронированной машины пустились наутек.

Я приказала водителям «Тигра» и бэтээра развернуться и ехать обратно, в Новую Голландию.

– Нет, дорогая Нина Викторовна, – остановила меня Мария Федоровна, – везите лучше нас с Сергеем Александровичем прямо в Зимний дворец. Там центр власти, там хранятся императорские регалии, и сейчас, для того чтобы наилучшим образом подавить мятеж, нам надо быть именно там.

И передайте господам Плеве и Ширинкину, что их место тоже в Зимнем дворце. Во всяком случае, до прибытия в Петербург моего сына Михаила. До этого момента я принимаю на себя обязанности по управлению империей. Необходимо срочно ввести в стране положение об усиленной охране, а в столице, как это там у вас называлось – чрезвычайное положение. Требуется срочно поднять по тревоге преданные нам полки, восстановить порядок и предотвратить дальнейшее распространение мятежа. России совсем не нужна еще одна Сенатская площадь…

Капитан Тамбовцев Александр Владимирович

Когда группы, возглавляемые полковником Антоновой, старшим лейтенантом Бесоевым и ротмистром Познанским, уехали, майор Османов посмотрел на нас, криво улыбнулся и сказал:

– А теперь, господа, давайте подумаем – кто это мог быть, и какими силами цареубийцы могут располагать? А также какие воинские части мы можем немедленно привлечь для подавления мятежа?

– Перво-наперво, Мехмед Ибрагимович, надо поднять в ружье и вызвать в Новую Голландию моряков, – сказал адмирал Макаров. – В двух минутах ходьбы отсюда, в Крюковых казармах находится 2-й Флотский экипаж. Я сейчас пошлю туда своего адъютанта, чтобы он привел роту в полном вооружении – это около ста пятидесяти штыков.

Потом я пошлю записку в Гвардейский Флотский экипаж, его командиру, контр-адмиралу Константину Дмитриевичу Нилову. Это на Екатерининском канале, верстах в двух отсюда. Думаю, что еще роту-две он сюда пришлет. Шефом Гвардейского экипажа является вдовствующая императрица Мария Федоровна. Моряки ее любят и будут защищать до последней капли крови, не щадя живота своего.

– Добро, – сказал майор Османов, – зовите флотских… Моряки должны стать нашим резервом. Степан Осипович, действуйте!

Когда Макаров ушел, Османов повернулся ко мне и к Ширинкину с Плеве:

– Евгений Никифорович, как вы считаете, кто стоит во главе заговора? Ведь вы же не будете возражать, что все произошедшее – именно заговор?

– Нет, Мехмед Ибрагимович, не буду вам возражать, – хмуро сказал генерал Ширинкин. – это самый настоящий заговор, а убийство помазанника Божьего – просто одна из составных его частей. Полагаю, что в нем замешаны Владимировичи. И великий князь Кирилл Владимирович играет в этом деле одну из первых ролей. Надо обязательно заняться этим змеиным гнездом. Вячеслав Константинович, а вы как считаете? – обратился Ширинкин к фон Плеве.

– Евгений Никифорович, – сказал министр внутренних дел, – я полностью согласен с вами. И полагаю, что надо послать верные нам части к дворцу великого князя Владимира Александровича, чтобы блокировать его. Никого оттуда не выпускать. А кто будет пытаться скрыться, задерживать, и помещать под стражу в Охранном отделении на Гороховой.

– А как насчет войск? – спросил майор Османов. – Нужны верные части, которые могут взять под охрану важнейшие объекты в столице империи.

Генерал Ширинкин на мгновение задумался.

– Можно использовать расположенный поблизости от нас лейб-гвардии Конный полк. Я хорошо знаю его командира, генерал-майора Евгения Александровича Гернгросса. И надо срочно позвонить командиру лейб-гвардии Кавалергардского полка генерал-майору Владимиру Михайловичу Безобразову. Полк стоит на Захарьевской, а его шефом является вдовствующая императрица Мария Федоровна. Кавалергарды горой станут на ее защиту. Думаю, что уже через час они будут здесь…

В этот самый момент заработала рация и голосом Нины Викторовны произнесла:

– У нас в Аничковом и Сергиевском дворце все в порядке. Была попытка захвата, но нападавшие уничтожены, а трое взяты в плен. В ходе экспресс-допроса выяснилось, что это офицеры Преображенского полка…

Услышав это, генерал Ширинкин выругался, а потом извинился перед нами за несдержанность.

– И еще, – продолжила полковник Антонова, – по требованию вдовствующей императрицы Марии Федоровны и великого князя Сергея Александровича, мы доставили их в Зимний дворец. Уже подняты в ружье дворцовые гренадеры. Хотя их всего полторы сотни, но старички бодры, и каждый из них – георгиевский кавалер. Скажите Евгению Никифоровичу, что для охраны дворца я привлекла и чинов Дворцовой полиции… Но нам нужно подкрепление, тем более что, если верить показаниям пленных, преображенцы, чьи казармы находятся на Миллионной, весьма ненадежны.