Священная лига - Денис Старый
— Тут ещё примоститься надо: кабы мне такой удар произвести. Я стою чуть боком к тебе; если коленом — то, возможно, тебе придётся вывернуться. Думай! — наставничал я.
— Головой ударить могу, пяткой ударить могу по ступне, — стал перечислять боец.
И говорил он правильно. В военно-прикладном рукопашном бою зачастую намного важнее, чем даже поставленный удар, включать мозг на полную. Или даже не так: мозг должен быть настолько подготовлен к молниеносным действиям, что человек ещё не успеет подумать, а руки уже должны делать. И не только руки. Развивать эти автоматические движения у своих бойцов порой приходится, ставя их в неловкие ситуации.
— Если я посужу, что готовые, дозволю участвовать в состязаниях в Москве. Ну за долю мне от выигрыша, — сказал я то, чего от меня уже ждали пару недель, не меньше.
Лица мужиков разгладились в улыбках. Знают, чёрти, что это им сулит серьёзные барыши. Ну и мне, если всё сложится как нужно.
Дело в том, что я решил упорядочить кулачные бои, которые в Москве случаются очень часто. Но зачем же мужикам за просто так на окраине столицы бить друг другу морды? Ведь можно это делать за деньги. И командами и по одному, в парах.
Причём никакого закона, который бы запрещал такое, нет. Кроме церковного, который, в некоторой степени, против кулачных боёв. Да, подобное занятие не к лицу дворянину. Но ведь сколько это уже происходит! Старожилы говорили, что еще их деды «баловались на кулаки».
Ну так никто и не говорит о том, что я буду непосредственно этим заниматься. Зачем? Если у меня есть исполнители. А вот выставлять свою команду, даже не особо скрываясь, я могу. Ведь не сам ручки буду марать, а будто бы мои холопы будут отстаивать честь и достоинство своего барина. И пусть не холопы, а солдаты — но всё равно.
Так что сейчас, слегка подлечившись, Игнат, а ему в этом помогает ещё и Никанор, и некоторые другие стрельцы, которые также не прочь заработать, — все они занимаются созданием будущего бойцовского клуба. И это мероприятие будет выделять свою долю в Стрелецкое товарищество. Тут и «крыша», как говорили в будущем, серьезная — стрельцы.
Даже трёх дьяков уже привлекли, и мне пришлось рассказывать про то, как нужно подсчитывать ставки, коэффициенты. Бумагу закупили, перья… Забава будет что надо. Уверен, что и кукуйцы решат попробовать. Там авантюристов хватает.
Так что я почти уверен, что подобная забава на Руси придётся кстати и станет весьма популярной. А то, право слово, мужики друг другу бьют морды по воскресеньям, после службы без смысла. А теперь это ещё может принести приличные деньги. Ведь получать выигрыш могут не только те, кто побеждает, но и проигравшие (по интересным схемам ставок).
Да, подобный вид заработка не совсем лицеприятен для человека, который, прежде всего, надеется на благо Отечества. Но чем это отличается от спорта? Разве подростки не будут стремиться развивать силу, ловкость и умение, чтобы в итоге попытаться заработать? Не нужны ли нам крепкие и сильные люди?
— Бег две версты, а после — обливание водой, — повелел я, объявляя заключительный этап тренировки.
Смотрю на будущих бойцов — ей богу, звери растут! Как только объявил им, что только лучшие смогут участвовать в тех боях, о которых уже судачит вся Москва, у молодых мужиков появилось желание тренироваться и показывать всё лучшие результаты. И до этого тоже. Отсеялись, но сейчас лучшие из лучших.
Тут ещё надо подумать о том, чтобы во всех поединках не побеждали только мои. Иначе для других москвичей это будет неприятно и со временем неинтересно — откажутся участвовать. Ещё придумают что-то подобное своё, и мне придётся включаться и противодействовать.
— Господин полковник, до тебя срочно от государя, — сообщили мне, когда я, согласно своему графику, занимался написанием и описанием всего того, что знал из будущего и что могло бы пригодиться сейчас.
Каждый день не менее двух часов я уделял этому. И уже скопилось немало бумаг. Большинство, правда, такого, что пока внедрить ну никак. Или не быстро, а с растяжкой на годы. Стоит ли начинать, если весной на войну?
— Пусть зайдёт, — сказал я, утаптывая рукописи в железный сейф, сконструированный по моим лекалам на производстве сотника Собакина.
Кстати, хочу подобные штуки, через него в том числе, производить и продавать боярам, ну и всем тем, кому есть что скрывать. Зачем сундуки деревянные, которые могут сгореть, если можно использовать железные сейфы с ключами, причём с внутренними, а не навесными? Нужно будет подумать над рекламой.
— Никита? — искренне удивился я.
На пороге стоял с опущенной головой наставник Петра Алексеевича — Никита Моисеевич Зотов.
— Что случилось, Никита Моисеевич? — подобрался я, уж больно жалостливый был вид у наставника царя. — С государем по здорову ли?
— Возвратись! Богом молю, возвратись! Не справляюсь я, и Ромодановский не может. И вино уже пьёт, девок в ряд выстраивает и под юбки им заглядывает… Нет напасти, — жаловался Никита Моисеевич Зотов.
— Государь возобновил занятия наши? — спросил я.
— Нет. Куда ему?
— Тогда он не послушает меня, — сказал я, внутренне улыбаясь.
Я примерно знал, что подобное случится. И мне нужно было не чтобы Никита прибежал и попросил, или даже Ромодановский пришёл. Нужно, чтобы сам государь соскучился, прислал бы за мной. А пока этого не случилось, не стоит дёргаться. Пётр немного перебесится — и ладно. Тут, если я встряну сейчас, то сделаю хуже себе, настрою слишком рано входящего в пубертатный период царя против себя.
Так что ещё немного подождём. Но перед отбытием в поход обязательно нужно замириться.
Глава 11
Преображенское.
20 ноября 1682 года.
Я сидел за большим столом почти что в самом его конце, в уголке, словно бы по ошибке зашел на праздник и пристроился. Наверное, кое-кто упёртый продолжал показывать мне, что он вырос и в советах не нуждается. Ну да и ладно, в моей крови и голове нет понимания местничества. Не чувствую себя обиженным. Тем более, что здесь вполне хватает еды и с кем поговорить.
Государь Пётр Алексеевич решил устроить пиршество. И оно было не в Москве, а в Преображенском и приурочено к примирению Петра Алексеевича и Софьи Алексеевны, а так же к подписанию Вечного мира с Речью Посполитой.
Это примирение произошло как-то мимо меня, и без моего участия, но я
