Начальник милиции. Книга 3 - Рафаэль Дамиров
Повезло так повезло, если бы не сей факт, готов поспорить на получку, что наш следователь прокуратуры Федор Леонидович бы списал все на несчастный случай. Мол, угорел мужик, оплавился, с кем не бывает. А тут что — следы пыток, получается? Не сам же он себе мизинец отрезал?
— Столько годков отработал, всякое повидал, — вздохнул тем временем милиционер, — а такое в первый раз вижу. Чтобы у нас в тихом Зарыбинске такие лиходейства происходили.
Я лишь в ответ покачал головой, а про себя подумал, что ни фига это уже не тихий городок. Сначала карманные кражи, потом трупы с мусцимолом в крови, превращающим человека в безвольную куклу, а теперь вот еще «уголек» без пальца.
Уверен, что все это звенья одной цепочки, и концы этой цепи держит один человек — Кукловод.
Кто-то явно хотел скрыть следы преступления и замаскировать убийство под несчастный случай. Но просчитался. Лужа случайным образом сохранила руку, и по ней видно, что смерть несчастного была от злого умысла, как принято говорить протокольным языком — насильственного характера.
— А где палец? — я стал осматриваться. — Не с собой же его убийца унес.
— Сгорел, наверное, — пожал погонами участковый. — А на кой он тебе? Чай, уже не пришьешь, и ни к чему он хозяину.
— Да ну? Личность как будем устанавливать? Может, на нем папиллярный узор сохранился на коже. Если не обгорел.
— Я тут поспрашивал местных, — Никитич кивнул на деревянные домишки, что рассыпались по берегу на городской окраине. — Никто не знает, кто это может быть. А вообще помещение было заперто. Не так-то просто было в него попасть. Но сейчас замок среди золы, не поймешь, то ли его сорвали с петлями, то ли открыли ключиком. В общем, дело мудреное…
— Я бы сказал, мутное… О! Смотри-ка! — воскликнул я. — Вон там, в луже! Видишь? Это не мизинец ли случайно?
Участковый подошел, встав носками старых стоптанных ботинок на кромку лужи, к мутной жиже пригляделся, сдвинул фуражку на затылок, поскреб залысину:
— Ломанный погон! Похож. Похож на пальчик… Слушай, а как доставать-то его будем? — милиционер с опаской посмотрел на меня, будто я его заставлял выуживать останки из мутной воды. — Саныч, если что, я пас… Я смотреть не боюсь, привыкший, а прикасаться к пальцам всяким отрезанным — это уж увольте.
Что тут будешь делать?
— Подождем медицинского специалиста в перчатках, — согласился я, тоже не горя желанием соваться в лужу. — А я пока обход территории с собакой сделаю, может, найду чего. Надеюсь, не пальцы и прочие органы…
Я вышел, отвязал Мухтара, и мы вместе обыскали окрестности, но ничего примечательного не нашли. Несколько окурков, пара пустых пивных бутылок, которые еще не подобрала ребятня и не сдала в пункт приема стеклотары, размытые дождем газеты и прочий мусор.
Из всего этого улова я разве что бутылки на всякий пожарный все же прибрал, аккуратно под деревце поставил, чтобы Валя пальчики посмотрел потом на них, а окурки попинал носком ботинка — они бесполезны. Записал только марку сигарет себе в блокнот.
Эх, жаль, что ДНК-экспертиза еще не народилась, и следы слюны на этих окурках к человеку не привяжешь. Разве что сделать исследование следов слюны на групповые антигены? Но групп крови всего четыре, не значимая доказуха от левых окурков выйдет, если даже они совпадут с кем-то по этой самой группе антигенов, то бишь, по группе крови.
Подумал это и снова сам себе удивился. Эти все следственные штучки и заморочки откуда только в голове моей берутся? То ли память предшественника мне нужную инфу по крупицам подкидывает, то ли это уже я сам так поднаторел в делах ментовских. Теперь я уже не различал, откуда, так сказать, дровишки. Скорее всего — последнее, ведь много я изучал и литературки читал полезной. Справочник следователя так вообще настольной книгой моей стал. Я даже перестал его подкладывать под горячую сковородку с яичницей — больно толковая книжка.
Послышался узнаваемый урчащий звук мотора, который не спутаешь ни с одним двигателем. Это подкатил наш милицейский «УАЗ». Он гордо становился посреди проплешины, где недавно стояла пожарка. Из авто вылезла разношерстная, но уже родная мне опергруппа в следующем составе: дежурный оперативник Гужевой, вечно бессменно дежурящий (впрочем, как и я) криминалист Загоруйко, завсегдатай трупных осмотров следователь прокуратуры Федор Леонидович. Ну и Тамара Ильинична, собственной пиратской персоной. Заотдыхалась у нее, наверное, судмедэксперт Леночка, но заведующей, кажется, и не в напряг выезжать — по ней сразу виден рабочий настрой и хватка.
И как старая, но опытная охотничья собака, без лишних гавканий и виляний хвостом, она сразу «взяла след» и приступила к работе. Не потеряла еще нюх заведующая. Могёт еще и сама происшествие «на земле» отработать, не одной кабинетной возней занимается, но и «в полях» трудится.
Мне кажется, что мало таких людей в Зарыбинске, да и вообще в Союзе, кто с начальственной должности добровольно на землю легко спускается и грязную работу дежурного эксперта своими барскими ручками переделывает.
— Сан Саныч, — ко мне подошел Гужевой и тихо спросил: — Там все плохо?
Он с тревогой кивнул в сторону сгоревшей лодочной станции.
— Ты сходи издалека глянь, — уловил я его давний страх. — Не страшный труп, просто черный, как папуас. Представь, что это бревно горелое.
— А можно я совсем не буду смотреть? Никогда не видел сгоревших.
— Можно… Потом, если что, фотки у криминалиста посмотришь, но тут такое дело — со страхом бороться как-то надо. Так что ты все же глянь мельком.
— Попробую, — вздохнул Ваня.
— Пошли вместе, — приглашающе кивнул я и направился снова к нашему угольку.
Там вовсю уже хозяйничала медэкспертша. Диктовала следаку свои заковыристые описания тела с термическими изменениями.
— Тамара Ильинична, — обратился я к ней. — Там в луже палец, вроде, плавает. Не посмотрите?
— Где? — медик без всякой брезгливости пошарила в воде рукой (благо, хоть в перчатке) и действительно вытащила отрезанный палец. Ну просто подарок, а не палец — целый и не обугленный, узорчик папиллярный должен сохраниться.
Следак поморщился и отвел глаза на пару секунд, все же и Федор Леонидович не из железа кован, а уж Гужевого так и вовсе вмиг как ветром сдуло.
— Свеженький, — вертела палец медичка, разглядывая и
