Джони, оу-е! Или назад в СССР - Михаил Васильевич Шелест
Я охренел.
— Дурак, что ли? — спросил я.
— Папа! — скрипуче недовольно выдавила девочка.
— Извини, — сказал он. — Что-то я нервничаю.
Цыган повернул направо.
— У нас там деньги. Много денег. Если нас остановят, деньги изымут, как полученные незаконно.
— Покажи, — попросил я девчонку.
Она удивлённо посмотрела на меня.
— Вдруг у вас там кокаин⁈
— Дурак, что ли? — возмутилась она.
— Покажи ему!
Девочка приоткрыла сумку. В ней были деньги.
— Я могу помочь. Есть одна нычка. Могу выскочить и там переждать пока проедут. Сяду на автобус и домой. Вы покатаетесь по городу, сбросите хвост, а вечером ко мне придите и деньги заберёте.
— Хитрый какой! — возмутилась девчонка. — А ты с деньгами, вьють! И исчезнешь!
— Дура, что ли! Куда мне исчезать. Меня первый же мент остановит и в «детприёмник» отправит.
Моя авантюра действительно зашла далеко. Не надо мне было соглашаться, но кто же знал, что у них деньги. По большому счёту, ну, остановят их, деньги заберут… Мне-то что? Или это я сейчас перед девчонкой выпендриваюсь⁈ Вот же козёл старый! Ну, почему, старый? Очень даже молодой! Даже слишком, к сожалению, молодой!
— Что за нычка?
— Тут на Лазо есть поворот к тридцать шестому причалу, и сразу проулок между домами. Там я и спрячусь.
Знал я, естественно, тот проулок из своей прошлой жизни. Жил я тут неподалёку и это был наш район и держала его наша «банда» — «Центральные». Сейчас я жил в другом районе и тут никого, официально, не знал. Крутиться тут в это время дня было опасно. Могли поймать и потрясти. Потрясти и вытрясти сумку бабок. И тогда меня зарежут. Оно мне надо?
— С Танькой пойдёшь, — услышал я и вздохнул облегчённо. — Этот поворот?
— Ага!
— Выскакивайте!
Я сидел ближе к тротуару, а потому схватил девчонку за руку, открыл правую дверь, и выскочив сам, выдернул из машины. Она едва усела выхватить за собой за ремень сумку, как жигули сорвались с места и дверь захлопнулась. Я рванулся, волоча Татьяну за собой и мы успели таки заскочить в подворотню, до появления преследовавших нас жигулей службы наружного наблюдения.
— Сюда, — крикнул я и затащил девочку в укрытый оцинкованной крышей заглубленный вход в полуподвал.
В щель между крышей и бетонным блоком, её держащим, мы увидели наших преследователей, промчавшихся вниз. Воздух распирал лёгкие. Сердце выпрыгивало из груди. Навалилась слабость. Мышцы, уставшие за неделю и особенно за вчерашний вечер выключились. Я опустился на ступеньки бетонной лестницы. Не успел я хоть чуть-чуть отдышаться, как раздался голос:
— А кто это у нас тут прячется?
— Пи*дец, — подумал я. — Приплыли!
— Воркуете, голубки? Сосётесь?
Это были мальчишеские голоса.
— Вот, сука, — подумал я. — Теперь уж точно — приехали.
Обернувшись к выходу увидел на фоне светлого пятна две фигуры.
— Клёвая девка.
— Ага! Тут мы её и вые*ем! Попались голубчики! Тут девки ссать садятся, а мы их… Хе-хе-хе! Того-этого! Хе-хе-хе!
— Выходи пацан! Так и быть, тебя не тронем, если девку нам оставишь. А ты сиди там, шалава. Нашла с кем е*аться. Нормальных парней тебе мало.
Я даже не стал вступать с ними в полемику, а кривясь от безысходности полез из подвала. Парням было лет по шестнадцать-семнадцать. Шансов у этого тела не было никаких.
— И на хрена я выпендривался? И на хрена я вообще в эту машину сел? Теперь получи позор и унижение. Они ещё заставят смтреть, как они её будут насиловать, а может и заставят тоже сджелать грязное дело, под угрозой ножа, например, чтобы в соучастники меня записать. Это чтобы не сдал я их. А девчонку потом зарежут. Что-то слышал я про такую серию убийств в свои годы. Женька не слышал, потому что не его это был район, а я слышал. Слышал же про этот подвал, но забыл? Сука!
Я вылез из-под низкой крыши едва не на четвереньках на трясущихся ногах. Тело откзывалось шевелиться.
— Да не ссы, пацан. Стой тут.
Справа стоящий парень попытался прижать меня к стене, толкнув в грудь рукой. Я упал спиной на стену, катнулся через плечи волной и ударил парня костяшками средних суставов правого кулака в висок. Вернее, чуть дальше виска, но не доходя уха.
— Труп, подумал я, когда увидел, как заваливается тело. — Пи*дец!
— Ах ты сука! — выкрикнул второй, щёлкая выкидухой.
Лезвие блеснуло и ударило меня в левый бок. Я прикрыл чужую руку своим предплечьем, одновременно подпрыгнув. От удара я отлетел метра на два от подвала и мог бы развернуться и бежать, но девчонка только-только появлялась из злополучного отверстия. Я снова кинулся на злодея, но вовремя понял, что она успевает выскочить. Оттолкнувщись левой ногой, я снова воспользовался стеной, катнувшись по ней как колобок назад, оттолкнулся от неё руками и побежал в противоположную от девчонки сторону.
— Сука! — заорал нападавший, и кинулся за мной, забыв обо всём.
Я, увидев, что девчонка вместе с сумкой метнулась к дороге, рванул в противоположную сторону. Проулок между кинотеатром «Комсомолец» и «Кукольным театром» выходил прямо к танцплощадке «Малый парк». Та, где выступал я вчера, называлась «Городской или Большой парк». Тут уже толклись самые нетерпеливые почитатели танцев и любители качель и других простейших аттракционов.
Преследователь отстал, а я, добежав до людного места, пошёл вверх к «Комсомольцу» и дальше Ленинской. Завернул направо за угол и увидел Татьяну. Она, увидев меня, бросилась мне навстречу. Только сейчас я заметил, что светит ещё вполне себе дневное солнце а по центральной улице Владивостока гуляют вполне себе приличные люди. Люди гуляют, а я, кажется, впервые в этом мире, убил человека.
Таня подбежала, схватила меня за руку и придала её к своему лицу.
— Ты чего? — спросил я, а она её поцеловала.
— Ты убил за меня человека, значит ты теперь мой, — сказала она, не поднимая глаз.
— Ты офигела! — возмутился я, оглядываясь по сторонам. — Никого я не убивал!
— Я видела, как падают люди, которых убили.
— Это нокаут! Ты не видела нокаутов!
— Я видела много драк.
Цыганка отняла лицо от моей руки и посмотрела на меня прищуренными глазами.
— Ты не хочешь быть моим?
— Дура, что ли?
