Олигарх 3 - Михаил Шерр

— За пару часов мы выставим в два раза больше, все наши казачки, а стреляют они дай бог, это раз, две сотни других мужиков, это два и еще сотня баб. Это три. Почти тысяча стволов и сабель, да еще и артиллерия, по местным меркам это огромная армия.

— Ты хочешь сказать, что мексиканцы здесь слабее нас?

— Конечно, ваша светлость, — в голосе атамана даже появились обиженные нотки. — Ихний генерал чуть ли не каждый день письма шлет, жалуется и помощи просит, а чем ему и кто помочь может? У мексиканцев на весь Техас и полутора тысяч не наберется, ну прислали ему сотню на подмогу и все. На Мехико надежды мало, там больше друг с другом воюют, власть делят. Да и в любом случае, им мы накостыляем.

— Ну, а ребятки Остина? Они как?

— Никак, ваша светлость. Эти ребятки конечно по-серьёзнее будут и могут народа набрать поболее нашего. Да только мы им нравимся и они с нами дружить хотят, а потом среди них дураков нема.

Атаман натянул поводья, успокаивая решившую немного поиграть лошадь.

— Как-то недели две назад они приехали в гости и предложили состязание устроить. Ну веревки кидать и кнутами махать они мастера, мы конечно не хуже. А как дошло до стрельбы и разных скачек, а особенно когда нашу джигитовку увидели, тут они и сникли.

— А индейцы или пираты те же? — наши места еще не давно были логовом пиратства и на Карибах и окрестностях еще не перевелась эта публика.

— Команчи сюда не суются, а местные нас как огня боятся. Пираты думаю тоже не сунуться. Один раз кто-то хотел подойти к проливу, да посмотрели и ушли.

— А откуда знаешь про письма местного генерала и настроения колонистов?

— Так я же человек служивый, а на войне разведка первейшее дело.

Мы стояли на нашей условной границы, просторы вокруг ни чем не отличались от тех, что я когда-то видел в 21-ом веке во время экскурсий по далекой от цивилизации техасской глубинки. Можно сказать один в один.

— Давай господин атаман возвращаться, мне пора в Россию.

Еще во время последнего перехода я понял, что допустил большую ошибку.

Почему-то я, как говорится нутром, чувствовал что некоторым моим людям, моим камердинерам, да и всем моим крепостным, господам Ланжерону, Охоткину, Тимофееву, адмиралу и естественно Матвею не надо объяснять причину и цель каких-либо моих действий. У них по разным причинам была какая-то иррациональная вера в мою непогрешимость и честность.

Я это знал абсолютно точно. Но объяснить источник своего знания не мог, да честно говоря и не хотел.

А вот со своими ближайшими помощниками здесь в Техасе объясниться необходимо и вернувшись с инспекции пограничных территорий я попросил собраться Ружицкого, Джузеппе, Федота Пермитина и отца Гавриила. Естественно были и адмирал с Иваном Васильевичем, хотя их присутствии было совершенно не обязательно.

Как-то само сбой получилось, что адмирал и Иван Васильевич сели особнячком и получилось, что беседу я веду с четверкой господ из Техаса.

— Господа, если кто из вас не знает, то с этой минуты знайте — я безумно богат и с каждым днем становлюсь богаче и богаче. У меня богатейшие имения в России и предприятия приносящие мне каждый день тысячи фунтов дохода. Недавно я понял, что совершил большую ошибку, не поговорив с вами и не объяснив причин и целей моих действий здесь в Америке. Но как говорится лучше поздно, чем никогда, — мы собрались в самом большом доме Новониколаевска.

Он стоял на берегу и из него открывался изумительный вид на залив и я, подняв глаза, невольно залюбовался. Свежепостроенный двухэтажный дом был резиденцией наместника и губернатора, штабом, деловым центром и пока единственным местом где могли под крышей собраться сразу человек двадцать.

— Больше восьми ста лет назад произошло страшное трагическое событие, раскол христианской церкви. Я считаю, что это событие одним из самых трагических в истории. Не буду касаться всех вопросов расхождения двух церквей. Скажу лишь об одном, догмате безошибочности и ограждение римского папы от самой возможности заблуждаться. Скоро католики его окончательно провозгласят решением своего собора, —источник своего знания мне был неведом, что-что а вот этим я никогда не интересовался. Но был уверен в своей правоте.

— Это проявление человеческой гордыни и тщеславия. За этим неизбежно последовала Реформация и появление протестантизма. Русское православие тоже не избежало этой напасти и у нас произошел раскол, что для нас является огромной трагедией и ошибкой. У протестантов постепенно главной ценностью становятся деньги, ради которых они идут на любые преступления. Дальше всех в Европе по этому гибельному пути продвинулись англичане. А потом их успешно обошли американцы. Для них доллар это всё. И США — это монстр который скоро причинит неисчислимые страдания почти всему миру, в том числе и моей Родине. Они собираются скоро отделить Техас с Калифорнией от Мексики и затем проглотить их. Я хочу помещать им это сделать. Если кто не желает в этом участвовать, скажите честно и мы расстанемся.

Я опять залюбовался видом из окна и невольно сделал паузу.

— Есть еще один вопрос, который я считаю нужным обсудить. У нас тут христиане разных конфессий и я призываю всех к настоящей христианской любви и уважению друг к другу. Если тут будет какое-нибудь насилие в этих вопросах, буду выжигать каленым железом. Бог один, а кто как креститься не важно, двумя перстами или тремя, слева направо или наоборот. Храмы построю для всех, и православным, и католикам и даже протестантам. А если появятся безумцы атеисты, то пожалуйста, сходите с ума с гордом одиночестве и не навязывайте своих идей другим.

Я на этом решил закончить, мне просто нечего было больше говорить.

— Только у меня просьба, принять окончательное решение не позже завтрашнего утра.

Глава 16

Перед отъездом я решил все-таки спросить Ружицкого и Джузеппе не устали ли они и может быть желают уехать. Моим принципиальным решением было, что вообще просто служить мне для моих людей дело добровольное, а жизнь на Америке или на Дальнем Востоке тем более.

Ружицкий с Джузеппе переглянулись и поляк ответил за двоих.

— Нам тут, ваша светлость, нравится. Но воля ваша, как прикажите.

— Отлично что у вас, господа, такой настрой. Где на ваш взгляд надо следующие поселения устраивать?

Губернатор со своим советником переглянулись, Ружицкий расстелил на столе карту и жестом предложил подойти.

— Нам надо быстрее продвигаться на север и вдоль берегов залива. У коменданта Анауака генерала Брэдберна начинаются проблемы с американцами из поселения Либерти. Те нас я уверен попросят о помощи, если мексиканцы решат внезапно напасть на них.

— А что там всё так плохо? — удивился я.

— Пока нет, но начинает закипать. А нам по-серьёзному с мексиканцами конфликтовать рановато. А если Брэдберн сам решит, что лучше уйти из крепости от греха подальше, вот это будет дело. Он кстати, ваша светлость, вовсе не генерал, а полковник.

— И вы, господа, думаете, что это возможно? — засомневался я.

— Конечно, — подключился к разговору Джузеппе, — обложим его со всех сторон, что ему тогда остается делать. У них здесь в Мексике порядка нет, в Мехико постоянная чехарда. Как от Испании отпали, меньше года был император, после него за пять лет тоже пять президентов. Так что им пока особо не до нас.

— Согласен, — продолжил Ружицкий, — тем более мы пока особо на конфликт не идем, ко мне тут приезжали предста-вители, — губернатор скептически улыбнулся. — Почву зондировали. Я им сказал, что мы законной власти конечно будем подчиняться. Так что пусть сами решают, это там законная власть, но все равно нарываться раньше времени не стоит, мы еще недостаточно сильны.

Рассуждения Ружицкого мне понравились, не поспоришь. Я наклонился и начал внимательно рассматривать карту, по сравнению с моей первоначальной, она была точнее, подробнее и с превосходной легендой.

— А это как я понимаю ваши планы? — я показал на два пунктирных кружка с устьях рек Рио-Гранде и Сабин.

— Да, нам надо высаживаться и там, и там. С устьем Сабины проще, — у нас все говорили не Сабин, и Сабина. — Американцы хоть и считают своей границей речку Нечес, но сильно не настаивают. Они конечно в это междуречье лезут и мексиканцев уже задавили, их тут раз в десять больше. Но серьезных