Гуд бай, Америка! Книга 2 (СИ) - Юрий Цой
Загорелые и напитавшиеся витаминами уехали из теперь уже нашего домика под пальмами, направляясь прихотливым маршрутом по южным странам Европы. Проехались по сапогу Италии, удивляясь ее патриархальности и бескрайним виноградникам, задержались в Риме, где нашли станцию обслуживания немецких машин и поменяли все масла, фильтры и остальные жидкости, заодно проверив ходовую. К концу недели напитавшись видами исторических памятников и итальянским колоритом, двинулись дальше и достигли границы стран социалистического лагеря. Югославские пограничники долго вертели наши паспорта, впервые видимо видя настоящих Американцев, да еще на крутой машине. Начались звонки начальству, посыпались вопросы, не всегда понимая наши ответы, пока я не показал приглашение, обозначив конечную цель нашей поездки. Югославы обрадовались и мгновенно пропустили нас к «Старшему брату», поставив отметки в паспортах о пересечении государственной границы. Мы с трудом добрались до границы с Молдавией, путаясь в направлениях и ругая плохие дороги. Там обнаружили, что пропускных пунктов для иностранцев в Молдавской Социалистической Республике нет и отправились вдоль границы до украинского Чопа, в котором имелся пограничный пропускной пункт, компетентный в данном вопросе. Надо ли говорить, что вид нашего сухопутного крейсера вызывал в проезжающих городках и поселках невероятное оживление у любого видевшего необычную машину, сверкающую хромом и поражающую своим дизайном. Молодежь махала руками и пыталась догнать на велосипедах, а взрослые провожали взглядом, удивляясь как редкой птице, залетевшей случайно не в те края.
— Цель проезда государственной границы? — Целый капитан заполнял формуляр, состоявший из множества пунктов.
— Посещение вашей столицы по приглашению правительства. Я же уже говорил!
— Не сердитесь. Тут такой пункт. Так и запишем… На какой срок?
Допрос продолжался почти час, пока меня выжатого как лимон не отпустили, выдав паспорта с соответствующими отметками. Оказалось, что отметки «бессрочно» и ей подобной не имелось и пришлось согласиться на самую длительную размером в месяц, чтобы хотя бы въехать, а там уже будет видно.
Моя милая за это время намаялась в машине, так как ее никуда не пускали пограничники, бдительно следя за симпатичной иностранкой.
— Они такие ужасные! С собакой и оружием! Всю машину обыскали!
— Ничего, — сказал успокаивающе. — Тебя не обыскивали?
— Еще чего! Что тут обыскивать⁈ — Мери выпятила грудь под тонкой кофтой, и я согласился с ней, что спрятать тут что-то довольно сложно. — Заглянул в гнездо коляски к спящей малышке и, убедившись, что сверток с кристаллами берилла на месте, порулил по дороге западной Украины, с запозданием задумавшись в котором году выловили в местных лесах последних бандеровцев. Поэтому ехали не сворачивая по главным дорогам, очень скоро съехав к первой же заправке, так как топливо наша машина глотала весьма исправно, пропорционально пройденным километрам.
— Это что такое! — «Королева бензоколонки» высунулась из окошка и воззрилась на пришельца в белой рубашке, когда мы заехали на заправку. — Деньги давай! Мне эти фантики ни к чему!
— Это доллАры! Дурья башка! Деньги Американские, — просветил заправщицу шофер грузовика, подошедший после меня.
— Ничего не знаю! Давай деньги или талоны! Ишь какой чистенький! Тебя Митька до такого состояния ввек не отмыть! Ха-ха-ха! — Молодая заправщица рассыпалась в смехе, блестя белыми зубками. Тут из машины вышла размяться моя благоверная с малюткой на руках, поразив Митьку и еще одного водилу в самое сердце, и они скинулись талонами, заправив наш мерседес под завязку. Я поблагодарил отзывчивых тружеников дорог двумя бутылками французского вина и рванул без остановок до самого Киева, потеряв почти четверть лошадок мощности от местного топлива марки «бензин», имевшийся в единственном варианте на всех без исключения заправках. Столица Украины порадовала цветущими окрестностями, обсаженные вишней и абрикосами и огорчила закрытым отделением единственного банка, где меняли валюту на рубли.
— И что нам делать? — Спросила огорченная жена, узнав что нам нечем заплатить за гостиницу.
— Не знаю… — Ответил, разглядывая вечернюю улицу с высокими каштанами вдоль тротуаров и киевлянами, возвращавшимися с работы. Были и просто гуляющие и нагруженные авоськами с продуктами и конечно множество детей, шумящих как галчата и фланирующие стайками по улице.
— Шо, закрыто? Американо? Ю нид мани? Ай хев ит!– Мужичек неприметной наружности незаметно подкатил и принялся окучивать незадачливых иностранцев. — Гарная у вас тачка! Прокатимся? — Он кинул взгляд по сторонам и юркнул на переднее сиденье, когда я после секундного размышления кивнул и приглашающе распахнул дверцу. Мери села назад, и мы поехали по маршруту указываемым мужичком, занимавшимся рискованным в Союзе делом, по которому можно присесть на приличный срок. Я почти не опасался гоп стопа, но все же был на стороже, когда мы остановились у глухого забора, утонувшего в деревьях на абсолютно пустой улице, а мужиченка юркнул в кусты и вернулся с бумажным свертком.
— Государственный курс шестьдесят две копейки за доллар. Меняю один к одному. Вам сколько? — Меняла захлопнул дверцу и стал разворачивать газету.
— А сколько есть? — Где еще мы найдем такой выгодный курс? Поэтому я решил не мелочиться.
— Тысяча двести пятьдесят, — пересчитал свою наличность деловой предприниматель. Я под жадным взглядом валютчика отсчитал зеленых ровно столько же и передал ему, сканируя пространство на предмет возможных неприятностей. Ничего не ощутил и с облегчением тронул машину, когда меняла испарился с добычей, оставив запах махорки и нужные нам советские дензнаки.
— Милый! Мы не сильно рисковали? — Спросила молчавшая до сего момента жена.
— Нет. Я его еще у банка «прочитал». Никакого криминала, честный обмен. Как вы там? Соскучились по ванне?
Глава 17
Роскошная гостиница «Киев» гостеприимно распахнула с помощью швейцара свои громадные двери и нас чуть ли не на руках проводили в огромный номер, отделанный красным деревом и позолоченной лепниной. Мебель и комнаты поразили своими размерами и мы угомонив свою дочечку и накормив ее по самое немогу, залезли в огромную ванну стоящую на львиных лапах и окунулись в теплую воду покрытую белой пеной, с блаженством вытягивая ноги, которые уютно обняли за бока мой женушку. Ее налитые груди как два поплавка вынырнули на поверхность в хлопьях пены, когда жена занырнула под воду, забавно булькая пузырями. Я не растерялся и руками прошелся по приблизившейся ко мне промежности, поглаживая одновременно гладкие ножки, раскинувшиеся по моим бедрам.
— Буль, буль, ай! — Милая вынырнула, сжав ноги в коленках, и принялась брызгать мне в лицо водой. — Дай искупаться спокойно!
— Ты прекрасно знаешь, милая, что «спокойно» мы с тобой вместе еще ни разу не купались! — Я подтянул добычу за ноги и обнял довольно улыбающуюся женушку, почти сразу попавшей распахнутой норкой на кончик моего члена, который недолго думая устремился внутрь, не ожидая разрешения как к себе домой.
— Конечно знала, милый! Лучше я тебя успокою сейчас, чем не спать пол ночи. Какой ты скользкий! — Жена поелозила по моим ногам своим крепким задиком и, брызгая из груди не сцеженным молоком, предалась любимому для обоих занятию.
В общем мы совместили сразу несколько полезных дел и добравшись после помывки до постели растянулись на пахнущих свежестью простынях, довольные и расслабленные после хлопотного дня и приятного его завершения. Я обнял прильнувшую ко мне жену и принялся транслировать в пространство свою любовь, слушая ответ любимой, подхватывая ее сознание и переплетаясь в совместной неге, постепенно погружаясь вместе в сон похожий на сказочный мультик, уводящий в страну грез, раскрашенную яркими красками и счастьем.
Следующий день мы гуляли по древнему городу все еще носящего на своих задворках следы войны, но в основном уже отстроенный и восстановленный, радуя глаза своей свежестью, зеленью и людьми, которые выглядели совсем по-другому, чем на западе и, тем более, в моем времени. Как я уже говорил, это непередаваемое выражение лиц, которые были открыты, улыбчивы и напрочь лишены признаков озабоченности от необходимости решать ежедневные, ежемесячные и ежегодные проблемы. Понятно, что я утрирую, но именно так и выглядело все в наших с Мери глазах.
— Почему все
