Холодный ветер перемен - Дмитрий Валерьевич Иванов
— Открытое бери, несколько штук. Или вот, внизу, ещё есть наше, отечественное, — она открывает уже непрозрачную дверцу нижней тумбочки.
Там стоят водка, коньяк и пара бутылок шампанского. Беру коньяк армянский «Двин».
«Не дурак папа выпить», — отмечаю я мысленно факт.
— А джин не хочешь? Он ёлкой пахнет! — комментирует мой выбор девушка.
— Что я, ёлок в Красноярске не нюхал? — шучу я.
Сидим на кухне, общаемся. Я травлю анекдоты, их у меня много есть. Ирка сидит рядом довольная, Машка же под столом лапает уже отошедшего от комы Петьку. Илья смотрит на всё невозмутимо, как буддист, но свой косяк, уверен, чует, как и предстоящий наш с ним разговор. Хотя Ирку я бы и сам … . Разглядываю красотку — старовата, под четвертак, но возраст выдаёт только слегка огрубевшая кожа на руках. С уходом за телом в Союзе пока плохо.
— Толя, пойдем, еще что-нибудь у папы посмотрим из спиртного, — Инга замечает мой заинтересованный взгляд на Ирину.
Целоваться начинаем сразу, как закрылась дверь. Раздеваю миниатюрную девушку, вижу, ей происходящее тоже нравится, и тем неожиданнее было услышать:
— Руки убрал! Не дам!
— Да ладно, чего ты? — попытался я пойти по пути киногероя из фильма «Брат-2».
Там он таким путём уговорил на секс негритянку-телеведущую. Кстати, спасти Багрова-Бодрова надо любой ценой! Но я не Багров видно. И в мои ягодицы впиваются сантиметровые ногти Инги.
— Нет, я сказала! Ну, не обижайся, вот такая я! Всегда доведу до кипения и не дам! — пьяно хихикает обломщица. — Некоторые аж плачут. Я вообще замуж решила не выходить! Одной жить лучше!
— Погоди, лет через двадцать вспомнишь всех, кому не дала — сама заплачешь, — недовольно пророчествую я, с трудом отстраняясь от девушки. — Идём тогда бухать!
Пока нас не было, Машка увела свою добычу в комнату. Илюха пока держится. Но держится за грудь Ирки, которая сидит у него на коленях, поэтому шансов избежать сексуального насилия, у того тоже нет.
Инга пьяно рассказывает мне свою историю жизни, в том числе и сопливую первую любовь. Слушаю и поддакиваю автоматически. Два брака научили меня этому до совершенства. Вскоре Машка вызвала такси и ушла, заставив Петра проводить её. Петька выглядит орлом, и никакие мысли его уже не гложат. Ну, спасибо тебе, добрая девушка!
Алкоголь меня расслабил, и я прилёг в зале. Просыпаюсь от шума секса в соседней комнате. «Илья, наверное, с Иркой опять силы нашли», — думаю я, идя в туалет.
На обратном пути понимаю, что это не Ирка, а Инга! Она попалась мне навстречу. «Ну, Илья! Ну гад»! — злюсь я.
Но он не виноват, их с Иркой вообще нет в квартире, а из той же комнаты выходит сонный Петька!
— Ну, не злись, ты сказал, что я вспомню всех потом, кого обломала, … ну я и решила, — успокаивает меня Инга.
— А почему не я? — логично вопрошаю я, прикладываясь к минералке.
— Ты спал! А Петя вчера с девушкой расстался любимой! Ну и Машка сказала, что он супер!
Чуть минералкой не поперхнулся.
Глава 18
Пью чай и разглядываю Петра Колесникова. Психологическая помощь по моему рецепту сработала. Я вчера пил мало, а вот Петька нажрался. В итоге это его расслабило. Плюс секс с двумя красотками тоже поднял его ЧСВ на новый уровень. Ни Машку, ни Ингу, ни даже Петьку я не осуждаю — сам таков. Девушки — просто случайные знакомые, мне с ними детей не растить. Да плевать, что меня опять обломили, зато мой план сработал на все сто! Петруха едет отсыпаться домой, а я в автошколу. Сегодня меня обещали записать на водительские курсы.
— Ездить умеешь? — спросил меня в автошколе невысокий крепыш лет сорока.
— Только на мотоцикле, — признаюсь я.
— Ладно, смотри что нужно, — начал давать мне задания глава школы ДОСААФ.
Верчу в руках листок с правилами дорожного движения, — надо учить, потом в устройстве автомобиля разбираться. И только через два месяца экзамен на вождение. Вот он на кой мне эти знания? У меня и в прошлой кочевой жизни не было ни машины, ни водительских прав. Кстати, у моего тренера есть машина! Попросить, чтобы поучил? Иду на тренировку, раз уж рядом нахожусь. У меня свободное посещение, а вот Игорь Леонидович работает по графику.
— Сам позанимайся, — едва кивает он мне, не отвлекаясь от тренировки пацанов лет пятнадцати.
По залу пронесся восторженный гул мальчишек — чемпион пришёл! Черт, хотел ведь пофилонить и размяться чисто формально, да переговорить с тренером насчет машины. И как сачковать под такими заинтересованными взглядами? Включаюсь в работу по-серьёзному. Разминка, работа с тенью, потом скакалка на двадцать минут, дальше работаю по мешку. Отбиваю исключительно четырехударные серии. Отвлёкся от всего вокруг себя. Пашу как в сборной. Наконец, перехожу к финальной стадии тренировки — специальной физической подготовке. И тут вижу, что за мной наблюдает старший тренер сборной Юрий Михайлович!
— Молодец, Толя, по утвержденной программе работаешь, — говорит он мне.
И чего он тут делает?
— Заехал проверить тебя, вижу — всё в порядке. Слушай, разговор к тебе есть, — приобнял меня тренер. — Ты должен был отбираться на чемпионат мира среди юниоров в Гаване, и всё бы хорошо, но АИБА перенесла сроки чемпионата мира с середины мая на июль.
— Так, — пока не понимаю я. — Я не против.
— И я не против, но в середине мая тебе ещё восемнадцать будет, и ты мог бы участвовать, а в июле тебе уже девятнадцать! — в сердцах сказал Михалыч. — Не пройдешь по возрасту. Надо чтобы на начало соревнований тебе не больше восемнадцати лет было.
— Так мне теперь во взрослую сборную отбираться? — прикидываю я, несильно огорченный. — Чемпионат Европы восемьдесят седьмого года вроде в Италии будет.
— Так точно, но он будет проходить в мае, … и опять же тебе на момент его начала ещё не будет девятнадцати, а там правила жесткие — только старше восемнадцати лет! — поясняет Михалыч с досадой.
— Бля! — в сердцах говорю я и конфужусь.
Взрослый человек, могу ведь себя в
