Ростов-папа - Дмитрий Николаевич Дашко
– Увы, – сокрушённо развёл руками дамский угодник. – Вы только не подумайте о ней ничего плохого, она – девушка скромная, просто это моя дурацкая натура пускать пыль в глаза… Тем более, кто она, а кто я!
– И кто же она? – нетерпеливо перебил его эмоциональные возгласы я.
– Я бы не хотел впутывать её в это дело. Поверьте, она здесь совершенно не при чём, она – богема! Возвышенная особа! Все эти дурацкие вещи вроде денег, материальных благ – для неё не имеют ни малейшего смысла. Она выше всего этого…
– Так какого хрена вы, как только что сами выразились – пускали ей пыль в глаза? – удивился Паша.
– Я не сразу понял глубину её души.
– Давайте отставим душу в сторону, а то мы зайдём в такие дебри, что потом не выберемся, – предложил я. – Итак, ваш редактор решил, что вы украли вчера крупную сумму из средств газеты и потратили на любовницу – я правильно понимаю ситуацию?
– Да, – подтвердил он.
– Где находились деньги?
– В кабинете редактора имеется сейф, Ну как сейф, одно название, хотя я и предупреждал редактора, чтобы он его поменял.
– Чем же так плох этот сейф?
– Замками. Этот сейф любой ребёнок гвоздём откроет.
– Допустим. Давайте поговорим насчёт вашего алиби – оно у вас есть?
– Есть, наверное… – как-то не очень уверенно произнёс Исидор.
– Так есть или наверное? – строго спросил я.
– Не знаю, как сказать: вчера я так набрался, что даже не помню, как и когда пришёл домой.
– И где вы соизволили набираться?
– В «Византии».
Услышав знакомое название, я посмотрел на Петра, тот кивнул: в этом ресторане гуляла гражданка Эмма Розовна Филькенштейн с супругом в тот злополучный вечер, после которого их хату обнесли нехорошие люди.
И почему бы не предположить, что деньги из редакции спёрли всё те же самые злодеи?
Слишком много совпадений…
– Так-так, вечер становится томным, – задумчиво произнёс я. – Кто может подтвердить, что вы там были?
– Много кто – например, официанты, моя дама сердца и её знакомые.
– Что за знакомые? Говорите, коль начали! – гневно наехал я. – Мы ведь всё равно докопаемся.
– Ваша взяла! – сдался завхоз. – Вижу, выбора у меня не остаётся. Вчера я ужинал вместе с несравненной Маечкой Гуревич – это она покорила моё сердце.
– Если не ошибаюсь, Гуревич – ассистент режиссёра, – вспомнил я.
С ней мы с Петром встретились, когда узнали, что в нашем городе снимается кино. Она даже предложила нам сыграть в эпизоде, но мы героически отказались.
– Да, она – первая и, пожалуй, главная помощница самого Петрова-Рыбкина. Кстати, вчера я имел честь быть представленным ему и даже – вы не поверите, Игорю Бужскому! – с придыханием сообщил завхоз.
Выпытав остальные детали, мы посадили его писать заявление, а сами принялись обсуждать план оперативных предприятий по этому делу.
– Итак, надо навестить редакцию, опросить всех сотрудников… – начал я.
– Беру это на себя, – вызвался Паша.
– Хорошо. Ещё нужно прошерстить «Византию», пробить тамошних официантов и прочую обслугу. Возможно, кто-то из них наводчик.
– Я знаю тамошнего управляющего, – сказал Пётр.
– Тогда ресторан на тебе, а я поговорю с представителями богемы, – резюмировал я. – Вечером встречаемся и обмениваемся впечатлениями.
– Замётано! – кивнул Паша.
Начать я решил с подруги завхоза – гражданки Гуревич. Она в прошлую встречу сказала, где её можно найти, и я отправился в гостиницу «Большая Московская», надеясь застать ассистентку режиссёра на месте.
Мне повезло: погода сегодня оказалась неподходящей для сьёмок, и Майя была у себя в номере, который снимала на пару с ещё одной женщиной.
Память у гражданки Гуревич была что надо, она узнала меня сразу:
– Вы из уголовного розыска? Что, надумали сняться?
– Увы, – развёл руками я. – Сегодня я по другому делу.
– Даже так? – удивилась она. – И чем я смогла заинтересовать уголовный розыск?
– Скорее не вы, а ваш знакомый – Исидор Калюгин.
– Боже мой, а по виду приличный человек. Чего он такого натворил?
– В редакции газеты, где он работает, произошла кража. Я хочу проверить его алиби.
– Проходите. Только простите – я недавно встала.
Мы прошли в номер. Она полулегла на подушки, неприбранной кровати, а я сел в кресло напротив. Подруга Майи, узнав, кто я, попрощалась и вышла.
– Зря отказываетесь сниматься, – заметила Гуревич. – У вас очень интересный типаж. Думаю, камера вас полюбит.
– Спасибо, но я предпочитаю свою работу. Тем более, у вас есть своя звезда – Игорь Бужский.
– О, да! Бужский – уникален. Он очень органичен, не играет в кадре, а живёт.
– Вчера в ресторане он находился с вами за одним столом?
– Подсел буквально на минуту: надо было обсудить кое-какие детали, а потом вернулся к себе. Бужский – настоящий джентльмен.
– А во время этого разговора Калюгин не мог обмолвиться насчёт денег, которые хранятся в редакции.
– Вроде бы нет. Да и с какой стати ему затрагивать эту тему? Он прекрасно знает, что меня в мужчинах привлекает совершенно иное?
– И что же?
– Мужской магнетизм, – она внезапно привстала с кровати и опустилась ко мне на колени.
Я ощутил её горячие дыхание над ухом.
– Такой как у вас, – прошептала она. – Поцелуйте меня.
– В другой раз.
Я встал вместе с ней и аккуратно переложил её обратно на кровать, а сам вернулся на кресло.
Гуревич это не смутило. Она приняла соблазнительную позу и, откинув полу халата, продемонстрировала белоснежное бедро правой ножки.
– Заканчивайте этот стриптиз, – попросил я. – Поберегите ваши чары для кого-то другого. Например, для вашего друга Исидора.
– Хам! – пробормотала Гуревич. – Хам и мужлан! Впрочем, все вы – мужики, одинаковые. Этот ваш Исидор вчера так напился, что мне пришлось сажать его на извозчика, чтобы тот отвёз моего…. кавалера домой. Боже мой, это так унизительно!
– Зато по-товарищески, – подмигнул ей я.
Версия завхоза подтверждалась. Похоже, он действительно вчера перебрал лишнего. Вряд ли бы ему удалось обмануть свою опытную подругу.
– Знаете что – Быстров! – сказала она. – Я могла бы на вас крепко обидеться и это было бы очень правильно с моей стороны, но… я даю вам второй шанс. Мы пробудем в Ростове ещё неделю, осталось отснять всего пару сцен… Вы ведь не дурак и должны понимать, к чему я клоню?
– Я вас понимаю, – ухмыльнулся я. – Но у меня есть любимая жена, и я буду ей верен.
– Значит, я в вас ошиблась, и вы действительно дурак, – разочарованно произнесла Гуревич. – Остаётся лишь только позавидовать вашей супруге.
Выйдя из её номера, я вдруг осознал, как давно не видел Настю и как же по ней соскучился. Захотелось бросить
