Я ем города, морями запиваю - Дмитрий Валерьевич Политов
В раздевалке к Даниле подошел Голодец. Долго рассматривал разбитую физиономию игрока и молчал, о чем-то размышляя.
— Адамас Соломонович, а вы не знаете таких ребят: Гуцаева и Кипиани? Они местные, тоже динамовцы. Вроде.
Тренер ошарашено раскрыл рот.
— Малой, ты чего, бредишь что ли? Может, доктора кликнуть? Так я мигом.
— Да нет, все в порядке, — успокоил его Мельник. — Просто вспомнилось почему-то. Реально талантливые пацаны. Вы бы посмотрели их, пока мы в Тбилиси?
— Тьфу на тебя, малахольный, — отшатнулся Голодец. — Надеюсь, это не заразное. — Он отошел в сторону, качая головой. Данила посмотрел ему вслед долгим взглядом. И чего, спрашивается, Таракан кобенится, правда ведь отменные футболисты.
— Не забывай отрабатывать назад, — придержал Данилу в дверях хмурый Бесков, когда игроки выходили на второй тайм. — Они сейчас вперед полезут, счет сравнивать, поэтому построже в защите. Помни, время чистых дриблеров закончилось, нужно играть командно! Работай на опережение, на перехватах. И, я тебя умоляю, без всех этих твоих фокусов, ладно?
Ага, щаз! Только шнурки на бутсах поглажу. А народ повеселить? Мельник вдруг вспомнил, как еще в прошлом сезоне видел в одном из телевизионных сюжетов совершенно чумовые финты Михаила Месхи — на поле встретиться с ним очно, к сожалению, не удалось. В первом круге сдавал экзамены в ШРМ, а во втором уже самого прославленного грузинского форварда в составе тбилисского «Динамо» не было. Но Яшин, помнится, как-то рассказывал, что местные болельщики покупали на игру сразу два билета: чтобы в каждом из таймов находиться на той трибуне, возле которой играл Месхи. Что ж, потрафим тем, кто не поленился и пришел сегодня на стадион.
В одном из подходящих моментов, оказавшись с глазу на глаз с защитником «Кельна» Фрицем Роттом, Данила всем своим видом показал, что собирается идти не во фланг, а по центру. Юный нападающий даже сделал резкий выпад левой ногой в том направлении, а следом и качнул туда же корпусом. Но мяч при этом сохранил под голеностопом своей правой ноги.
И Ротт купился! Он, следом за форвардом, сделал шаг, решив рвануться за скоростным противником. И в ту же секунду Мельник неуловимым резким движением правой стопы протолкнул круглого немцу в «домик» — между ног — чтобы сократить себе самому расстояние до встречи с мячом, а сам стремительно оббежал защитника справа, оставляя того у себя далеко за спиной. Как там про такую ситуацию Бесков однажды на тренировке высказался: «Он на трех метрах от защитника на восемь убегает. Хрен догонишь!» Уж что-что, а стартовый рывок у Данилы был что надо. И долговязый капитан «Кельна» Тилен, попивший крови у Мельника в первой игре застыл на мгновение с разинутым ртом после необычного, практически циркового трюка. А когда опомнился, было уже поздно — проклятый русский выскочил на рандеву с молодым голкипером гостей и хлестко пробил, не сближаясь. 2-0
«В-вах!» — дружно выдохнули трибуны.
«Зараза!» — восхищенно выругался на скамейке Бесков.
«Молодец, чертушка!» — налетели одноклубники.
«Здравствуй, Базель!» — подумал Данила, падая на раскисший газон под напором товарищей.
[1]Perdonate (итальян.) — Простите.
[2]Parla italiano? (итальян.) — Говоришь по-итальянски?
Глава 13
1969 год. Апрель. Москва
Дверной звонок задребезжал, когда Мельник ставил на огонь кастрюльку под привычные вечерние пельмешки. На тренировках в последнее время выматывался так сильно, что организм настойчиво требовал подпитки.
— Кого это черт принес? — удивился Данила. Не торопясь выключил на всякий пожарный газ и направился открывать.
— Здорово, племяш! Чего телепаешься, как беременная черепаха, замучались ждать. На улице холодрыга жуткая, ветер, дождь. Собачья погодка! А ну, посторонись-ка!
— Э-эээ…тетя Вера?
— А кто ж еще! — невысокая полная женщина в очках, похожая на злую училку мелким чертами крысиного лица, решительно отодвинула вконец растерявшегося парня в сторону здоровенной сумкой, и буквально ворвалась в квартиру. А следом за ней просочилась худенькая девица лет двадцати с сонным выражением на снулой мордашке. Оп-па, двоюродная сестрица пожаловала. Катя, вроде. Причем, что характерно, тоже не с пустыми руками — еще одна здоровенная сумища перекочевала в холостяцкое жилище Данилы. Интересно, что им здесь понадобилось? Помнится, после смерти родителей тетушка — она была женой материного брата — отметилась только тем, что в числе первых нагрянула в скромную комнатку Мельников в коммуналке и подчистую выгребла все, что представляло хоть какую-то ценность. «Тебе в детдоме все одно это не пригодится!» — громогласно заявила она тогда съежившемуся на кровати восьмилетнему племяннику, убитому горем, запихивая в объемистую коробку скромный чайный сервиз. Одна из расписанных зелеными и красными петухами фарфоровых чашек выскользнула из ее рук и с грохотом разлетелась вдребезги, упав на пол. Тетка зло выругалась и снова полезла в сервант, ища еще что-нибудь. А Данила, глотая слезы, как завороженный, смотрел на осколки, вспоминая маму, которая наливала ему в эту чашку душистый чай со смородиновым листом.
А потом родня появлялась в детдоме раз пять за все годы. И то, лишь для того, чтобы подписать какие-то наследственные бумаги и получить справки от директрисы. Племянника в лучшем случае мимоходом трепали по голове и отсылали прочь, сунув какую-то мелочь «на мороженное».
— Что вам нужно? — мрачно поинтересовался Мельник, закрыв входную дверь и вставая в кухонном проеме. Устраивать скандал на лестничной площадке на потеху соседям? Такое себе удовольствие.
— Ишь ты, — сверкнула очками тетка. — Деловой какой стал. Родня приехала, а он допросы с порога устраивает. Правильно Кешка про тебя говорил, что, мол, зазнался — общаться ни с кем не хочешь. Кстати, что у тебя с лицом, подрался что ли? Весь в синяках. Так и знала, что свяжешься с дурной компанией.
Кешка — Иннокентий — это и был мамин брат. Совершеннейший подкаблучник и тихий выпивоха, который трудился мастером по ремонту подвижного состава в одном из депо столичного метрополитена.
— Могу чаю предложить, — нехотя выдавил из себя Данила.
— Ну, наконец-то, — язвительно произнесла тетя Вера. — Катя, солнышко, поставь сумку в комнате и иди мой руки. Твой бестолковый братец вспомнил, как надо встречать гостей, — засюсюкала она с дочкой.
Пока Мельник, беззвучно матерясь, ставил на плиту чайник и накрывал на стол, тетка бесцеремонно пролазала по всей квартире. Данила с нехорошим изумлением прислушивался к тому, как хлопали в комнате дверцы тумбочек, скрежетали сдвигаемые створки шкафа-купе, щелкал выключатель в ванной. Сестрица в это время сидела за столом на кухне и меланхолично таскала пряники и сушки из вазочки, которую Мельник наполнил для чаепития. В душе у парня медленно, но верно, поднималась мутная
