Мой адрес — Советский Союз! Книга вторая - Геннадий Борисович Марченко
— Если отвечать каждому — у тебя ни на что физически не останется времени. И помяни моё слово, этот ящик — всего лишь начало, в дальнейшем, если тебя так и будут показывать во всяких «огоньках», письма на ТВ станут приходить мешками. Даже если на вычитку одного письма ты будешь тратить три минуты, а потом ещё пять писать ответ — умножь эти цифры, скажем, на десять тысяч. Восемьдесят тысяч минут — это… Это ж почти два месяца! И это не считая перерывов на приём пищи и сон, ну и… ну и ещё кое-что. Выдержишь? То-то! Так что выбрось эти мысли из головы и займись чем-то более полезным. Например, приготовлением ужина. Хоть ты и восходящая звезда, но заботиться о любимом человеке обязана.
И чмокнул её на глазах смущённо улыбавшейся Насти в щёчку.
[1] Владимир Федорович Промыслов — председатель исполнительного комитета Моссовета в 1963—1986 гг.
Глава 4
До Казани, где в прежней жизни мне доводилось бывать пару раз, и то после развала СССР, мы с тренером добрались не без эксцессов. Вернее, был один, не очень серьёзный, когда в вагоне-ресторане какой-то поддатый пассажир устроил дебош, схватил вилку и принялся тыкать столовым прибором в глаз другому поддатому пассажиру, с которым они вместе ужинали. То есть когда мы с Лукичом решили по-человечески отужинать перед прибытием в Казань, эта парочка — по виду бывшие сидельцы — тихо-мирно выпивала, подливая себе из графинчика. Потом они стали общаться на повышенных тонах, а в итоге один схватил вилку и нацелился в глаз собутыльнику. Тот отпрянул, отчего едва не свалился на пол вместе со стулом, а нападавший с криком: «Изуродую, сука, как Бог черепаху!» вскочил с явным намерением довести начатое до конца.
Но я не позволил, благо до нападавшего было не более трёх метров. Подскочил сзади и, не мудрствуя лукаво, двинул кулаком по темечку. Мужик упал физиономией в тарелку с недоеденным картофельным пюре со шницелем, и тут же медленно сполз на пол, потащив за собой скатерть со всей стоявшей на ней посудой. К тому моменту, как в вагоне-ресторане появился представитель транспортной милиции, агрессивный пассажир успел немного прийти в себя, во всяком случае, лёжа на полу, мычал что-то нечленораздельное, а его товарищ, недавно едва не получивший вилкой в глаз, пытался его перевести в вертикальное положение со словами:
— Васёк, бля, ты чё, бля, давай вставай, щас менты придут.
Васёк встать на ноги не успел, и вскоре подвижность его шаловливых рук была ограничена металлом наручников. А мне и ещё нескольким свидетелям, среди которых самой крикливой была официантка с губами, накрашенными ярко-красной помадой, пришлось отвечать на вопросы сержанта. Тот сначала попросил всех предъявить паспорта. А у кого при себе нет — принести из купе. Затем был составлен протокол, под которым все свидетели поставили подписи. Васька же высадили на ближайшей станции, где имелось отделение транспортной милиции. Его дружок тоже решил сойти, в знак солидарности. Интересно, если бы он глаза лишился, так же принимал бы участие в судьбе своего кореша?
А мы с Казаковым почти в полночь сошли на станции «Казань-1», и на частнике добрались до гостиницы с любопытным названием «Совет» (даже не «Советская»), где на наши фамилии был забронирован 2-местный номер. Который уже раз мы с Лукичом вот так вот заселяемся на пару… Впрочем, не мы одни, практически все боксёры, кто приехал с личным тренером, заселяются с ними в один номер.
В этот день, как сказала администратор на ресепшн, или, говоря по-русски, за стойкой регистрации, с утра заселялись участники соревнований, практически вся гостиница была зарезервирована за нами. И в этот момент нам пришлось постоять в маленькой очереди, за спинами парочки боксёров и их тренеров. Одного из тренеров мой наставник тут же узнал
— Петрович!
— Лукич!
Они даже обнялись, как старые друзья.
— Слышал, твой в Америку летал, в Лас-Вегас? — спросил Петрович, кивая на меня.
— Летал, — подтвердил Казаков.
— И как оно там? — поинтересовался уже у меня Петрович.
— Да ничего, жить можно, — уклончиво ответил я.
— А слухи ходили, что ты самого Мохаммеда Али в нокаут отправил.
— Да так, потолкались маленько… В шутку.
— Понятно, — с понимающей ухмылкой протянул Петрович. — Кстати, слышал, что Мохаммед Али проиграл Фрейзеру чемпионский бой?
Тут я навострил уши.
— Да? — поднял брови Лукич и посмотрел на меня. — А ведь Женька так и сказал Али, что он проиграет. Женёк, ты откуда это знал.
— Интуиция, — скромно пожал я плечами.
Утром, по традиции взвешивание и составление турнирной сетки. А вот и знакомые лица, в том числе тех, с кем летал в Штаты. Толя Семёнов, Витя Запорожец, Саня Мельников, Коля Хромов, Сурен Казарян, Олег Толков, Юозас Юоцявичус. Коротаева нет, приболел, так же, как и Сароян, с которым я бился в финале прошлого чемпионата страны. Я дерусь завтра, 18 марта, с украинцем Макухой, представляющим «Буревестник». Дальше по сетке в 1/8 я встречаюсь с победителем пары Николадзе — Мулявичус. Если, конечно, миную предварительный тур. Самое интересное, что по итогам чемпионата будет сформирована сборная для участия в чемпионате Европы, который пройдёт в Испании с 11 по 19 июня. Почему бы не съездить в Мадрид? В прошлой жизни бывал в Барселоне разочек, а в этой можно и в главный город Испании заглянуть. Там достопримечательностей на квадратный метр даже больше, чем в столице Каталонии.
Однако путёвку на Европу ещё нужно выиграть, хорошо показать себя на чемпионате страны. Желательно стать лучшим в своей весовой категории. Но соперники серьёзные — это в первую очередь касается Валерия Иняткина и Владимира Чернышёва. С первым на прошлогоднем первенстве страны я боксировал в четвертьфинале, а со вторым в полуфинале. И тот полуфинал дался мне ой как нелегко. Наверняка захотят взять реванш, особенно Чернышёв, если, конечно, кто-то из нас не вылетит на первых стадиях турнира.
Перед моим поединком
