Гибель старых богов - Дмитрий Чайка
Флот, который достраивал ассирийский царь, должен был спуститься вниз по великим рекам. К величайшему удивлению Макса, который точно знал, что Тигр и Евфрат в низовьях сливаются вместе и образуют единое русло, здесь это было не так. Нижнее море было существенно больше, чем в наше время, и доходило до города Ур. Ну а великие реки впадали в него по отдельности, как рекам и положено. С учетом того, где строилось большее количество кораблей, с высокой долей вероятности, Синаххериб будет спускаться по Евфрату, а биремы из Ниневии, стоящей на Тигре, пройдут по Каналу Хаммурапи и встретятся с основным войском в низовьях. Учитывая, что по Евфрату от Тиль-Барсиба, находившегося в Сирии, нужно было пройти около пятисот фарсангов, то к Нагите войско дошло бы в лучшем случае через месяц. Еще какое-то время ушло бы на взятие города и поиски Мардук-аппла-иддина, а потом ассирийская армия высадится на эламском берегу и начнет громить прибрежные города. Вот тут-то все и должно случиться. Объединенные силы Парса, Аншана, Кермана и Эламских земель должны сокрушить непобедимую ранее армию Ассура. И сразу же после этого в землях, подвластных великому царю, должен был начаться форменный ад. Сирийцы, иудеи, финикийцы, мидяне, арабы должны вырезать ассирийские гарнизоны. Вавилон, как всегда, призовет халдеев из прибрежных болот, а союзные доселе урарты с нагорья, которое позже назовут Армянским, осторожно начнут пробовать на зуб беззащитные земли метрополии, находившейся у них под боком. В землях, которые мы знаем, как центральную Турцию, жил хищный народ Гамирр, знакомый нампо греческому названию киммерийцы, а за кавказскими горами кочевали многочисленные и воинственные саки, известные нам как скифы. И Макс, и Ахемен, прекрасно понимали, что после ухода со сцены игрока такого масштаба неизбежно начнется тотальная война всех против всех, последствия которой будут таковы, что походы ассирийцев покажутся простовизитом сильно пьющей родни. Очень неприятно, но пережить можно. По крайней мере, те опустошения, которые оставляли после себя скифы и киммерийцы, были куда серьезней, чем походы Великого царя. После кочевников целые царства превращались в дымящиеся развалины, а население либо истреблялось, либо вымирало от голода. И вот тогда в обществе снова появится запрос на главную силу Ойкумены, суровую, но справедливую. Потому что города должны функционировать как центры ремесла, а караваны — перевозить произведенные ремесленниками товары по безопасным караванным тропам. Война в собственном доме — всегда плохо для торговли, а капитал, как учили Маркс и Энгельс, есть самовозрастающая стоимость, и потому он неизбежно приводит к власти наиболее разумные силы, выгодные элитам. Там, где это происходит наоборот, страны скатываются в совершенно чудовищный кризис, подобный тому, в котором оказалась Римская Империя в середине третьего века нашей эры. Долгих пятьдесят лет разрухи развалившегося на куски великого государства, и, как апогей кризиса, император Валериан, потерпевший поражение от войск сасанидского Ирана. Шахиншах Шапур изволил использовать бывшего повелителя мира в качестве скамейки, когда залезал на коня, а когда тот умер, набил из него чучело, и любовался, когда был в плохом настроении.
Чудовищный террор, с помощью которого правили ассирийцы, был неэффективен, и Ахемен с Максом понимали это прекрасно. Он лишь порождал ненависть и желание сбросить ненавистное ярмо. Ассирийцы так и не смогли дать покоренным народам общую идею, на которой и стоят все успешные цивилизации. После неизбежной победы, в которой Ахемен уже не сомневался, нужно было найти точки соприкосновения с элитами Ближнего Востока. И главным противоречием тут была именно религия. Колоссальные богатства и не меньшая власть жрецов Междуречья ясно давали понять, что поступаться они ими не станут. А та скорость, с которой был зачищен от старых богов Аншан, пугала жрецов не на шутку. Скорее не пугала, приводила в ужас. Потому что именно эта новая религия и давала ту идею, которая становилась фундаментом успешного государства. Те ресурсы, которые жрецы забирали раньше себе, теперь либо шли в казну в виде налогов, либо оставались у населения, порождая платежеспособный спрос. Все купцы Двуречья, Сирии, Финикии и Синда знали, что новое Персидское царство — это место, где можно спокойно водить караваны, торговать, и, о ужас, быть богатым и не бояться. И некогда сонное захолустье стало тихой гаванью Ойкумены, куда стали стекаться капиталы купцов и переезжать наиболее умелые ремесленники. Та цель, которую изначально ставил Макс, а именно, стать сильными и бедными, наполовину провалилась. Они стали чудовищно богаты, и это не оставалось незамеченным. И уж точно, в будущем не осталось бы безнаказанным.
Как и Британская Империя в свое время, Аншан проводил последовательную политику. Сначала в соседнюю страну заходили деньги и купцы, потом проповедники, а уже затем — армия. Элам, который был формально независим, постепенно переваривался и обрастал структурами персидского царя. По плану, после разгрома Ассирии, он просто становился второй сатрапией, чего население даже не должно было заметить. Купцы уже активно работали в шумерских землях на западе и в Дрангиане и Гедросии на востоке. Их экономика активно использовала аншанские дарики и сикли, а босоногие проповедники единого бога с горящими глазами, бродили по дорогам, закладывая в сердца местных жителей семена сомнения. Фактически, восточные земли могли бы быть присоединены в результате одного похода, но неизбежное столкновение с Ассирией не позволяло отвлекаться на такую мелочь. Правитель первой сатрапии Мазей активно развивал сеть кяризов в своих землях и строил караван-сараи на путях, ведущих из Синда в Аншан, и дальше, в Вавилон. Надо ли говорить, что безопасность торговых путей была безупречной, и многочисленные кресты с распятыми разбойниками, расставленные вдоль дорог, услаждали взор купцов, благословляющих эту жестокость. Будущий правитель второй сатрапии Хумбан-Ундаш также не давал спуску местному криминалу, будучи усилен бывшими жрецами Иншушинака, многие из которых были привлечены к этой работе сиятельным Хутраном, Надзирающим за порядком. Они же следили за эламскими жрецами, подыскивая повод обвинить их в измене и обрушить на них всю тяжесть репрессий. Но пока ничего серьезного не находили. Жрецы, после провала покушения на пророка и молниеносного наказания виновных, сидели ниже травы, что только усиливало подозрения. Армия Элама была завербована практически полностью. Принцип «молись нашему богу, и ты тоже будешь всегда с победой, деньгами и самые толстые бабы будут твои» работал безотказно. Забитые крестьяне Сузианы молились старым богам, но слухи о немыслимой по размеру скидке при сборе налогов для огнепоклонников подтачивал их веру, как бобер дерево.
