Великан (ЛП) - Слейд Стюарт

Сейчас корабль в безопасности, ниже ватерлинии повреждений нет, насосы поддерживают давление в системах пожаротушения. Наша настоящая проблема — жар и дым. Температура в переднем машинном превышала восемьдесят градусов, когда мы его оставили. И вы сами помните, что было в БИЦ. Нам надо учесть это на будущее, в «Выученных уроках». Надо обеспечить экипаж дыхательными аппаратами. И даже здесь, наверху, у нас не всё ладно. «Самоа» пытался пролить надстройку, но не хватает мощности насосов.

Хоуарт на минуту задумался.

— Больше всего я беспокоюсь за топливные танки и снарядные погреба. Температура в низах опасно высока и растёт. Там у нас безвыходное положение. Огонь горит с небольшим притоком воздуха. Как в печи, горячо, но медленно. Если мы откроем корабль, то снизим температуру, но из-за притока кислорода пожары возобновятся и мы потеряем всё, что уже отвоевали. Я советую оставить всё что можно задраенным. Перегрев это плохо, но управляемо. А если всё полыхнёт по новой, будет намного хуже.

Восточная Атлантика, 46.8 СШ, 4.6 ЗД, крейсер «Фарго», капитанский мостик

Носить фамилию Мэхен[54] нелегко. Люди ожидают, что вы будете стратегическим гением. Вас не оставят в покое, пока не назначат на крейсер, управлять которым был бы рад любой настоящий моряк. Эсминцы слишком маленькие, на них постоянно придётся цепляться локтями. Линкоры больше похожи на роскошные деловые конторы, а авианосцы на небольшие самоходные города. Но крейсера… они были тем, что нужно.

Капитан Мэхен любил «Фарго». Головной корабль улучшенного класса «Кливленд», с однотрубной надстройкой и ПВО, выстроенной на основе новейших орудий 76.2/53. Он слышал, что построили всего шесть таких, перед появлением нового класса «Роанок», готового встать в строй. Они несли двенадцать 180-мм орудий и автоматическую универсальную артиллерию в спаренных башенных установках. Но в его глазах «Фарго» был красавцем, намного эстетичнее базового «Кливленда» и более мощным. Пора показать, на что способен настоящий крейсер.

— Всем машинам полный вперёд. Курс 305. Погнали!

Капитан отметил расположение своего корабля, мчавшегося к подбитому и накренившемуся «Шайло».

— Экипажу держаться. Приготовиться к приёму раненых.

Форштевень смотрел на левую скулу «Шайло». Надо было ювелирно притереться по месту. Рулевой старшина слегка вспотел. Казалось, что крейсер собирается врезаться в левый борт горящего авианосца. Требовался точный расчёт времени.

— Право руля до упора! Машинное, правый борт полный вперёд, левый полный назад!

Разваливая бортом воду, «Фарго» пошёл кормой вперёд, будто скользящий на льду автомобиль. Точный расчёт.

— Машинное, всем полный назад!

Он ощущал дрожь винтов. Корабль присел кормой почти до кромки бортов, останавливаясь. Мэхен смотрел, как верхняя палуба «Фарго» аккуратно прижимается под полётную палубу «Шайло». Теперь их разделяло расстояние хорошего прыжка. Вот вам и параллельная парковка, довольно подумал капитан. Обе команды ошеломлённо молчали, а потом радостно завопили. Да, настоящие моряки ходят на крейсерах.

— Хватит галдеть! Передавайте раненых!

Команда «Фарго» протянула концы на «Шайло», передала эвакуационные подвески. Санитары уже развернули пункт неотложной помощи между кормовыми пусковыми установками. Ракеты оттуда перегрузили в бронированный ангар под палубой, чтобы освободить больше места. Люди выстраивались в очередь, чтобы сдать кровь для раненых, а добровольцев для тушения пожара собралось больше, чем было самих пожаров. Хороший экипаж, хороший корабль, что ещё нужно настоящему моряку?

17500 метров над Руром, B-36H «Техасская леди»

— Сэр, вражеские истребители под нами. Ta-152H, далеко, угрозы нет.

Это было неудивительно. «Техасская леди», «Шестой пилот» и «Куколка» находились в своей стихии, далеко за пределом возможности сил ПВО Германии. На их серебристой обшивке переливалось солнце. Позади тянулись толстые белые инверсионные следы. Более чем в километре ниже группа перехватчиков из последних сил цеплялась за воздух в бесполезной попытке подняться хоть чуть-чуть выше. Как раз когда Дедмон смотрел на них, закончилось время работы дополнительного впрыска. Они потеряли избыток мощности, позволивший забраться сюда. Истребители прекратили подъём и сорвались в штопор. Учитывая особенности Ta-l52H, можно было предположить, что они разгонятся до предела, когда их рули заклинят, а потом воткнутся в землю. Здесь, в разреженном воздухе, аэродинамика работала иначе.

Дедмон задумался между делом, поняли ли защитники Германии, что происходит. Если нет, возможно, это будет милостью — ещё какое-то время считать налёт обычной бомбардировкой. Как рейд B-29, просто массированнее. И если немцы ещё не догадались, что для них наступает осень, то вскоре узнают. До первых сбросов оставались считанные минуты. Как только передовые самолёты углубятся на территорию Рейха, начнётся методичное разрушение страны. Единственным тонким моментом был точный выбор времени. Как только из трюмов выпадут первые бомбы, они посыпятся одна за другой, разнося Германию с запада на восток.

Правильно подобрать миг начала сброса требовалось по двум причинам. Всем было очевидно — немцы быстро поймут, что один В-36 на город означает смерть. На землю падёт солнце и сотрёт его с карты. Как там говорил наводчик на постановке задачи? «Мгновенный рассвет»? Едва над городами Германии вспыхнет солнце, они сделают всё что можно, лишь бы остановить оставшиеся бомбардировщики. Включая попытки тарана, чтобы сбить их раньше, чем они доберутся до своих целей. У них, конечно, ничего не получится. Даже падение B-36 приведёт к подрыву от реле высоты. Кроме того, во второй волне шли несколько бомбардировщиков без заранее назначенных целей, на тот случай, если потеря машины приведёт к промаху.

Во-вторых, как объяснял офицер, никто до конца не знал, как это устройство поведёт себя при реальном применении. Атомная бомба была не просто больше и лучше, это совершенно новый класс оружия. Провели всего два испытательных подрыва, один чтобы проверить исходную конструкцию М-1561 и второй, чтобы подтвердить работоспособность модели М-III для серийного выпуска. М-I испытания не требовались. Как сказали, оно настолько простое, что там нечему ломаться. Кроме того, никто не знал, на какую высоту дотянется взрыв, или к чему приведёт их взаимодействие. Первоначально, как считалось, есть крошечная теоретическая возможность, будто взрывы воспламенят атмосферу. Испытания подтвердили иллюзорность этой опасности, но оставались и неизвестные факторы. Дальние бомбардировщики должны не только долететь, но и вернуться, нахватав как можно меньше облучения. Слишком противно звучало слово «радиация».

— Сможем мы подняться ещё немного выше?

Майор Пико задумался на несколько секунд и переспросил у бортмехаников. Кинг и Гордон осмотрели индикаторы состояния двигателей. Всё было в нормальных рабочих пределах, но сколько это ещё продлится, никто не мог предположить. Мнение было единодушно.

— Не стоит, сэр. «Техасская леди» ведёт себя намного лучше, чем рассчитывалось. Мы считаем эту высоту наилучшей, с моторами всё в порядке. Большего и желать нельзя.

— Эй, вы, вообще-то, говорите о моей заднице, — прозвучал по внутренней трансляции уже знакомый женский голос.

— Да кто это, чёрт подери? — фыркнул майор Пико и покачал головой. Кто бы это ни был, у них на борту явно отличный травести. И превосходный комик. Он явно работал не там где надо. Похоже, их штатный клоун мог стать простой и надёжной контрмерой. Хотя здесь не было столько истребителей, как в 1944 и 1945, когда они оборвали налёты B-29.