Дэвид Карлайл - Острова среди ветров
— Я никогда не управлял кораблями Сферы.
— Научишься.
Положив Жозе на одно из пассажирских сидений, Бимбо занял место второго пилота и схватился за рацию.
— Длинный Бимбо, регистрационный номер 27–71. Прошу разрешения на срочный взлет. Абсолютный приоритет. Приказ капитана Конрада. Код 26-32-Танго-5.
— Здесь лагерь. У вас есть пассажиры?
— Двое пленных. Капитан приказал немедленно транспортировать их.
— Нам нужно личное подтверждение капитана. Он там, с вами?
— Нет, он у себя. Я же сказал его код: 26-32-Танго-5.
Пока рация продолжала что-то тараторить, Бимбо повернулся к Лоренцо:
— К черту их, поехали. Вот тут манетка двигателя. Это гироскоп. Рычаг…
— Уж это-то я как-нибудь соображу… — перебил его Лоренцо.
Пульт управления был совсем не такой, как на «Арлекине», намного современнее, с множеством кнопок, о назначении которых он понятия не имел. Но, в конце концов, это был аэрокорабль, а не космическая ракета. И Лоренцо включил реактивный двигатель, чтобы разогреть его.
Бимбо снова закричал в рацию:
— В чем дело? Хочешь разрешения лично от капитана? Так иди к нему и спроси. Можешь не торопиться. Я все равно взлетаю. Абсолютный приоритет!
— Почему ты не убил этого проклятого сейджина? — зашептал Лоренцо.
— Потому что сейджинов не убивают. Тронешь сейджина, и Сфера мобилизует всю вселенную, чтобы уничтожить тебя.
Лоренцо кивнул и снова сосредоточился на пульте управления. Этот аэрокорабль был просто чудо: индикатор двигателя стал зеленым секунд через тридцать. Лоренцо убрал тормоза и дал газ. «Квазар» поднялся в воздух на несколько метров, оставив за собой облако пыли.
— Полный газ, — сказал Бимбо.
Лоренцо усилил мощность, и они взмыли над островом в небо.
— Курс восток, юго-восток, — продолжал наставлять его Бимбо. — Предупреди меня, когда за нами погонятся аэрокорабли. У нас, я думаю, есть еще пара минут, так что давай, вперед!
— Помоги отцу! — взмолился Лоренцо.
Гигант встал со своего сиденья и переместился в пассажирский салон, где едва слышное дыхание Жозе перешло в прерывистое сипение.
— Как он? — спросил Лоренцо.
— Плохо.
Умелыми движениями Бимбо разорвал одежду на Жозе здоровой рукой и осмотрел рану. Лоренцо обернулся: ему показалось, что на месте грудной клетки отца остался один сплошной сгусток крови.
Бимбо перебрался в хвост корабля, где находились приборы и препараты первой медицинской помощи, нашел медипак и приложил его к ране. Содержавшиеся в наборе обезболивающие средства тут же впитались в кровь Жозе, и его лицо стало спокойным.
— Он больше не страдает, — сказал Бимбо, забинтовывая другим медипаком свое раненое плечо.
Лоренцо не хотел уточнять смысл этих слов.
Бимбо снова опустился в кресло рядом с ним.
— Когда начнется погоня, будет лучше, если я сам сяду за руль. Я справлюсь. Я недавно покопался немного в двигателях этой крошки: она заставит глотать пыль любой истребитель Сферы.
— Флешка затребовала пароль… Тебе не кажется, что следовало бы сказать мне его заранее?
— Не следовало, — усмехнулся Бимбо. — За «пароль» сошло бы любое слово.
— А резервирование данных? Если я правильно понял, у Конрада есть копия всей информации, что была в ноутбуке. Зачем надо было уничтожать компьютер?
— Да уж. Он лично хотел сделать резервное копирование… при помощи программы, которую я сам придумал. Представляю себе его лицо, когда он поймет, что сохранил всякую бесполезную чушь.
Лоренцо больше не слушал его. Уступив Бимбо кресло основного пилота, он пошел к Жозе и сел на колени в изголовье отца. Его лицо стало пепельно-серым, но судорога боли исчезла, глаза были закрыты.
Лоренцо не плакал. Просто сидел и ждал, когда Жозе скажет что-нибудь. Отец спас ему жизнь. Не раздумывая, бросился под пулю, чтобы заградить собой сына, и забрал себе кусочек свинца, предназначенный ему. Это было несправедливо.
Он представил, как Жозе улыбается ему в ответ на эти мысли: «Я — твой отец. Я всегда говорил, что отдал бы жизнь за тебя».
Он представил, как Жозе подмигивает ему: «Надо надеяться. Не отчаивайся. Охотник за водой всегда найдет выход».
Но Жозе молчал. Он лежал на сиденье, и его дыхание становилось все слабее. Пока совсем не прекратилось.
Лоренцо положил руку ему на голову и нежно провел по полосам. Немного подождав, он стал молиться, чтобы его отца, где бы он сейчас ни был, забрал с собой водный бог и отвел к истоку большой реки, где свежая вода течет целую вечность.
3 ТЕРМИДОРА 2251 ГОДА. КИОТО-17.
35º 00' С.Ш., 135°48′ В.Д., 40 М НАД НУЛЕВЫМ УРОВНЕМ.
— То есть как это?
На возмущенный голос Валери обернулось несколько голов, тут же снова склонившихся над своими тарелками. Жоэль отодвинул от себя поднос с ужином и сурово посмотрел на нее.
— А так это. «Водные сети» больше не наш проект. Им займутся люди из Вашингтона-5.
На мозг Валери вновь стала оказывать действие мнемокапсула Тибальда, и в голове ее всплыла фраза: «Пригласите шишек из Вашингтона и докажите им, что вы не зря тратите их деньги». Так, значит, в этом была истинная цель таинственного человека, о котором ей рассказывал Тибальд? Забрать у ВИЦ проект «Водные сети»?
— А группа «Эхо-2»? — спросила она.
— Займется чем-нибудь другим, — ответил Жоэль. — В любом случае тебя это не должно интересовать.
Вот. Наконец-то он подобрался к сути.
— Ладно тебе, Валери. Ты ведь даже не помнишь, кто еще, кроме нас двоих, входит в группу.
— Бримман, конечно, — неуверенно начала девушка, — потом те два друга с восточной внешностью… Хироки и… Ито…
— Аито. Его зовут Аито.
— Потом еще девушка с такими странными глазами.
— Ага. По имени?..
— Маддалена. Нет, подожди, Мария. Мэри.
— Мириам, — вздохнул Жоэль. — Вот видишь? Ты не в нашей команде. Ты теперь большой человек, самый могущественный сейджин ВИЦ, сотрудница Тибальда. Группа не может на тебя рассчитывать.
— В чем дело? Ты завидуешь? — взорвалась Валери.
— Нет. Просто не надо делать вид, что тебя заботят наши дела. Живи своей жизнью и оставь нас в покое.
— Хочешь сказать, что…
«Мы больше не друзья», — хотела добавить она, но сдержалась, почувствовав вдруг горькую досаду на Жоэля.
— У тебя теперь свои друзья, Валери, — продолжал он, словно угадав ее мысли. — Тибальд, например. И та длинноногая девушка джинсей.
— Леони…
— Видишь? Ее имя ты помнишь.
На письменном столе профессора Тибальда лежало сообщение, только что вышедшее из комуфакса, и мнемокапсула. Все это как-то плохо вязалось друг с другом: сообщение прибыло неизвестно откуда, а мнемокапсула должна была быть вручена лично в руки кем-то, кто в очередной раз взломал замок в его квартире.
В сообщении была всего одна строка, написанная от руки в спешке и ярости:
Мы упустили «дело Карлайл». Ждите дальнейших указаний.
Тибальд прочел послание несколько раз, представляя безликого человека, набросавшего эти несколько строк. Кто знает, может, кто-то поплатился жизнью за потерю и того документа.
Профессор отправил сообщение в мусоросжигатель и, сев за стол, в нерешительности взял в руки мнемокапсулу. Какое-то время он размышлял, нельзя ли просто сделать вид, что он не получал ее, но в конце концов разломил мнемокапсулу о край стола.
Из таблетки поднялся едкий дым. У профессора перехватило дыхание, и он закашлялся.
В его голове еще успела промелькнуть мысль: «Они ошиблись с дозой. Слишком много данных в одной капсуле». Потом его мозг затуманился от вала обрушившейся информации, которая против воли профессора с силой вдавливалась в его память.
Выйдя из столовой, Валери направилась к преподавательским лифтам, потом по длинным коридорам добралась до квартиры Тибальда и постучала в дверь. Ей никто не ответил. Девушка попыталась позвонить профессору со своего коммуникатора, но его аппарат был выключен. Она снова постучала.
— Профессор, откройте! Вы слышите меня, профессор?
К черту все. Это экстренный случай. Коридор был залит лучами закатного солнца, струившимися из большого окна. Валери пропустила энергию внутрь себя, чтобы подогреть свою Силу и злость. Леони и ее брат. Жоэль и холодность, с которой он исключил ее из группы. Отобранный проект.
Валери сконцентрировала ярость в ладони правой руки. Когда пальцы раскалились, загоревшись ярко-синим цветом, она направила Силу и выпустила ее в электронный замок.
Произошло короткое замыкание, замок тихо щелкнул, и дверь открылась.
Тибальд сидел в своем кресле, положив голову на письменный стол, и из носа у него текла тонкая струя крови.
