Евгений Токтаев - Неугасимый огонь (СИ)
Анхнофрет по силам покорить Александра. И мудрости ей не занимать, и словом она владеет превосходно. Вот только Тутимосе... Как он воспримет? Впрочем, со дня на день все они встретятся на Алаши. Может быть, уже встретились. Важнейшая встреча, а его, Ранефера там не будет. Ему нужно спешить к берегам Иси, дабы предотвратить ещё одно кровавое недоразумение...
Ипи быстро написал приказы, касающиеся учреждения "Тысячи Анеджети", распоряжения по Нубнеферу и его сыну. Теперь надо отдать на переписку и заверение. Потом расписал подробнейше поручения для Маатеманха (из тех, что можно было доверить папирусу), а так же Аменсенеба.
За этими бумагами его и застал "первый мудрец". Быстро, кратко, Ипи прокомментировал письменные приказы. Закончив, невольно зевнул, не сдержав смешок.
-- Вздремнуть бы... Сейчас ехать на верфь, надо постараться вытащить в море ещё что-нибудь.
-- Держащий Скипетр Ириса спит? -- Маатеманх попытался разрядить напряжение, -- думал, ты как Вестницы Нейти. Всю ночь без сна и видишь сквозь тьму.
-- Да, а ещё мы с Мерит перекидываемся в белых сов и любим полетать ночью. Над вражьими городами!
Ипи рассмеялся было, но быстро оборвал веселье. Оставалось ещё кое-что. Две вещи. О первой из них он хотел завести речь с момента встречи, но не решался. Маатеманх заметил его напряжение. И задал вопрос первым. Открыто.
-- Она не пришла к тебе?
-- Кто? -- спросил Ипи, безуспешно изображая равнодушие, но прекрасно понимая, о ком идёт речь
О жене, матери его сыновей. О возлюбленной сестре, как принято в Та-Кем величать супругу, что нередко вводило в заблуждение иностранных послов, видевших его на троне рядом с Мерит-Ра.
О возлюбленной сестре...
"Нефрумаат, как же так вышло, что мы стали чужими? Или так было всегда, а мы лишь обманывали друг друга?"
По воле Самозванки женой Ранефера, разлучённого с Мерит, стала жрица Хатор[54], именем Нефрумаат. Она родила ему двух сыновей. Он всегда обращался с ней ласково, старался не пренебрегать, но она тщетно пыталась завоевать его сердце. Многоискусная в любви, она надеялась, что в её объятиях Ипи хотя бы на миг забудет о Мерит, но этого так и не произошло. Много бессонных ночей провела Нефрумаат в слезах, обнаружив, что супруга нет на ложе. В конце концов, смирилась с назначенной для неё ролью. Поняла, что ей тоже уготована Неизбежность, которую не одолеть. День и час их судьбы предопределён. Ранефер умрёт от стрелы племянника. Не один. Он умрёт, прижимая к груди свою супругу. Ту, которую часто обнимал, но так и не полюбил. Стрела пронзит их обоих. А Мерит... Мерит проживёт дольше.
Но когда Ипи вернулся из-под стен Мегиддо, Нефрумаат заметила, что взгляд его изменился, наполнился жизнью. И страхом... Он не скрывал от неё полученного откровения, и искушение оказалось слишком велико. Это случилось на охоте...
Три колесницы мчались по саванне. Перед ними громадными прыжками неслась громадная пятнистая кошка. Ипи держал лук опущенным, он хотел отдать леопарда Нефрумаат, но она отстала. Добыча достанется Мерит.
Серая тень или белая молния, Ранефер и не понял толком, что это было, пока Вестница Нейти, беспомощным комком не упала на сухую и жёсткую траву. Мерит-Ра остановила колесницу, Ипи мгновением позже тоже рванул поводья на себя.
"Дурной знак..."
Нет, это был не знак, не морок. Умирающая сова пыталась взмахнуть крыльями, в которых, как и в белом тельце, торчали обломки тростника. По руке Мерит стекала алая капля, а чуть ниже локтя золотом сверкал бронебойный, не охотничий, наконечник.
Ранефер обернулся. Колесница Нефрумаат стояла в сорока шагах позади. Удивлённая женщина медленно опускала оружие. Ипи спрыгнул с колесницы, подбежал к Мерит, вынул наконечник. Остановив кровь, направился к той, которую несколько минут назад звал возлюбленной сестрой, на ходу обнажая меч. Она натянула лук. Мгновение и вот уже простой охотничий наконечник смотрел прямо в левый глаз Ипи. Капли Часов Нетеру замедлились стократно... Ранефер двигался медленно, словно по шею в воде, но тетива не сыграла Песнь Смерти, а жалобно взвизгнула, оборвавшись. Время вернулось в привычное русло. Лицо Нефрумаат побледнело, женщина отбросила лук, как ядовитую змею, осознав, что едва не свершила. И тут же сжалась, глядя на плещущийся синий огонь в глазах мужа, изготовившегося к последнему броску и удару. Через миг клинок смахнёт ей полчерепа...
Он споткнулся и упал. Поднялся на ноги. Он смотрел ей прямо в глаза и улыбался. Бесстрастно, холодно и тоскливо. Она никогда не видела снежных вершин, которые можно лицезреть в море, с мачты ладьи, на подходе к Угариту. Но именно лёд в глазах Ипи она разглядела сейчас. Лёд обречённого безразличия, что было много страшнее гнева.
Она пыталась что-то сказать, заливаясь слезами.
Он хлестнул её словами, сильнее, чем кнутом.
Потом повернулся и зашагал к Мерит, а Нефрумаат помчалась прочь, сама не зная, куда...
Маатеманх только головой покачал, всем своим видом показывая, мол, меня не проведёшь. Ипи вздохнул и передал один из свитков "первому мудрецу".
-- Прочти это. Потом отдашь ей сам.
Маатеманх нахмурившись, развернул свиток.
"Достойнейшая высокородная Нефрумаат, Жрица Золотой и Хранительница Крови, моя возлюбленная сестра и супруга свидетельством Нетеру, да будет жизнь твоя вечной!
Отныне можешь ты жить и в отведённых тебе покоях Дома Маат в Бехдете, и во дворце Ипет-Сут с нашими прекрасными мальчиками, подарки которым, как и тебе, я, увы, не успеваю вручить лично, а поручать иному -- не желаю. Если же... ("если" жирно перечёркнуто, даже с небольшой кляксой чернил, однако Ипи не был бы собою, если бы знаки сии отчётливо не читались). Когда я вернусь из похода в Зелёные Воды, вернусь в великой славе, ибо тетива, сплетённая тобой ещё не давала промахов, верь, и Прекраснейшая свидетельствует мою истину, что я буду с тобою столь же ласков, как прежде!"
От подписи, с поминанием всех титулов, должностей, жреческого достоинства, предков Древней Крови, длиннее вдвое, чем само письмо, Ипи удержаться не смог. Похоже, хорошо знающая его супруга, иначе и не поверила бы, чья рука начертала эти знаки, несмотря на Печать Маат.
-- Наверное, это не моё дело... -- осторожно начал Маатеманх, -- но я сомневаюсь, что для забвения обид необходимо заставить Нефрумаат поплакать несколько ночей, прежде чем прилетит сова с вестью, что с тобой все в порядке...
-- Я написал "если" не нарочно, -- довольно резко ответил Ипи, -- свобода от Неизбежности имеет две стороны.
-- Не на Пепельной ли Пустоши ты познал обе стороны сей свободы, достойнейший Верховный Хранитель Трона?
Маатеманх умел смотреть в глаза. И Верховному Хранителю и Величайшему, если случалась надобность. Смотрел так, что дрожь пробирала.
-- Не бойся этой свободы. Ты -- Дважды Посвящён, а сейчас просто растерян, как лучник, которому одели повязку на глаза. Но ведь ты опытный лучник и повязка оная прежде тебе не мешала.
Ипи дёрнул щекой.
-- Оставим эту тему.
-- Как скажешь, -- Маатеманх вздохнул с неудовольствием.
-- Есть ещё одно дело. Касается Аристомена. Ты, верно, знаешь, что он пытался сделать?
-- Знаю, Мерит рассказала мне.
-- И что ты думаешь об этом?
-- Неразумно устранять его. Следует использовать.
Ипи кивнул.
-- В очередной раз убеждаюсь, что не ошибся в тебе. Да, его следует использовать. Этим тебе и предстоит заняться. Надо помочь Александру многое узнать о нас.
Ипи улыбнулся и повторил, выделив интонацией это слово:
-- Многое. Пусть Александр получит знания. Те, которые предоставим ему не мы сами. Предоставит его верный лазутчик. Тебе следует продумать большую и сложную игру, дабы не спугнуть его, не возбудить подозрений. Придумай предлог для посещения совместно с ним Стены Болот. Пусть посмотрит. Не показывай ему всего, возбуди любопытство. И пусть узнает, где хранятся чертежи.
-- Подготовить особые? -- уточнил "первый мудрец".
Ипи кивнул.
-- Пусть себе пишет письма "брату" или ещё кому. Не препятствуй. Но следи внимательно. Он не дурак, может догадаться, что тайнопись раскрыта. Этот главный писец Александра, вроде бы его зовут Эвмен, как мне представляется, весьма непрост, Кто знает, что они ещё измыслят. Но даже это нам на руку. И, кстати, следи за Атталом. А то ещё случайно в кувшине с вином утонет или девки залюбят до смерти, -- Ипи усмехнулся.
-- Думаю, после первого письма Эвмен змеёй извернётся, чтобы наладить связь с лазутчиком, -- сказал Матт-Ем-Анх, и уверенно добавил, -- а я её вычислю.
-- Надеюсь на тебя.
Простившись с гостем, Ранефер дошёл, вернее, дополз до ложа, и, почти мгновенно провалился во тьму без каких-либо видений. А через день под ногами его снова качалась палуба...
6
