Александр Баренберг - Первым делом самолеты! Истребитель из будущего
«Бедный Марк! Надо будет перед ним извиниться», — решил Андрей, представляя, сколько седых волос добавилось у последнего после этой «беседы».
— И постарайтесь больше не сбивать птичек, — пошутил на прощание Вождь.
Глава 14
Очередной рабочий день начался с небольшого конфуза. Несколько дней назад Андрей обратился к Берии с просьбой организовать ему посещение Особого Конструкторского Бюро НКВД номер 29 (впоследствии более известного под названием «Туполевская шарага»). Не то чтобы Воронов не мог этого сделать без помощи наркома внутренних дел, имевшиеся полномочия позволяли ему посещать любой объект на территории СССР. Но, не желая портить отношения со столь влиятельным лицом, он предпочел заранее согласовать с ним свой визит. Берия ответил, что он сам собирался в ближайшее время в очередной раз проинспектировать это заведение и предложил Андрею составить ему компанию. Воронов не был так уж уверен — просто это совпадение, или Берия хочет поближе с ним познакомиться. Интерес со стороны того Андрей чувствовал при каждой встрече, видимо, объяснения Сталина не удовлетворили до конца его любопытство. Но ничего страшного в этом не было и Воронов согласился с предложением.
Встретились утром и Берия пригласил Андрея ехать с ним в машине, хотя один из охранников уже подогнал закрепленную за Вороновым «эмку» из правительственного гаража. Андрей уже хотел было сесть на заднее сидение надраенного до блеска черного наркомовского «Опель-адмирала», но тут-то все и началось. Спереди, кроме водителя, должен был сидеть телохранитель Берии и больше мест в машине не было. Охрана Андрея, естественно, сразу же воспротивилась этому, настаивая на необходимости беспрерывного сопровождения своего клиента в соответствии с инструкцией, полученной лично от товарища Сталина. Лаврентий Павлович тут же предложил своему охраннику пересесть в «эмку» Андрея, чтобы освободить место для телохранителя Воронова. Тот наотрез отказался, мотивируя это точно такой-же инструкцией из того-же источника. Недавно Сталин, получив «сигналы» о случаях пренебрежения Берией мерами личной безопасности, обязал его охрану сопровождать того, независимо от его собственного желания. Поэтому его телохранитель спокойно проигнорировал просьбу Генерального комиссара госбезопасности и не сдвинулся с места. Охранники Андрея, в свою очередь, продолжали настаивать, не особенно стесняясь в выражениях. Телохранитель Берии лениво огрызался в ответ.
Лаврентий Павлович некоторое время грозно взирал на происходящее через пенсне, но осознав, что его мнение здесь никого не интересует, предпочел не тратить времени:
— Товарищ Воронов, я считаю, что быстрее будет, если мы поедем каждый в своей машине, не так ли?
Андрей с радостью согласился прекратить этот бессмысленный спор и сел в свой автомобиль.
Ехать пришлось недалеко, и вскоре они уже были на улице Радио, около большого восьмиэтажного здания с зарешеченными окнами. Шедшему за Берией Андрею пришлось выслушать абсолютно невнятный доклад главного «надсмотрщика» ЦКБ-29 полковника Кутепова, слесаря-электрика по первой профессии. Впрочем, решением технических вопросов он почти не занимался, сосредоточившись на обеспечении режима. Затем Берия познакомил Воронова с Главным конструктором отдела «103» Туполевым. Андрей Николаевич не выглядел особо бодрым. Сказывалась напряженная, почти круглосуточная работа над проектом «103», впоследствии получившим имя Ту-2. Да и тюрьма остается тюрьмой, несмотря на несравнимые с лагерями, практически «тепличные» условия, созданные руководством НКВД для заключенных конструкторов. Но что поразило Андрея, так это манера общения Туполева с самым главным начальником. Никакого заискивания, как у Кутепова. На вопросы Берии, особенно технического характера, отвечал медленно, с какой-то ленцой и даже пренебрежением. «Да, смелости ему не занимать. И самомнения тоже.» Одной из причин, приведшей в тюрьму этого, действительно выдающегося авиаконструктора, как раз и была неспособность признавать собственные ошибки и недоработки, которые могут случиться у каждого. При каждом разборе неудач он всегда находил виноватых в промышленности или в других местах, но только не у себя в КБ. Пока это не надоело Сталину.
Лаврентию Павловичу вскоре надоело вытягивать клещами ответы из Туполева и он проводил Андрея по отделам, знакомя с некоторыми известными конструкторами. Нельзя сказать, чтобы они светились от радости при виде Берии, но на вопросы отвечали охотнее и полнее, чем их руководитель.
— У вас сложилось мнение, что проект «103» действительно настолько близок к завершению, как нам пытаются тут продемонстрировать? — спросил Воронова нарком.
— Да, проектные работы кажутся практически завершенными, — подтвердил тот после небольшой заминки, имитируя глубокую мыслительную работу по анализу полученной во время визита информации. На самом деле он, естественно, просто знал о ходе работ по будущему Ту-2 из «прошлой» жизни. Неизвестно, поверил ли этому Берия, который небрежно обронил, внимательно разглядывая Андрея:
— Ну, значит, конструкторов можно переводить в статус вольнонаемных?
«Вот хитрец, хочет, чтобы я влез не в свое дело, а он потом будет ссылаться на меня у Сталина. Типа, переложить на меня ответственность за последующие события. Его можно понять, пока создатели машины являются заключенными, вся ответственность за результат их работы лежит на не особо компетентном в этой области наркоме, у которого и так слишком много важнейших дел. Вот и хочет избавиться хоть от одного. Но не за мой же счет!»
— Во-первых, такое решение выходит за рамки моей компетенции. А во-вторых, еще предстоят испытания, доводка и внедрение в производство. Не думаю, что в такой напряженный период стоит производить кардинальные перемены. А условия работы вы им создали здесь прекрасные, — отбрехался Андрей, помня, что Сталин и так считал освобождение Туполева преждевременным.
— Тем не менее, вы добились освобождения одного из конструкторов, — продемонстрировал свою осведомленность Берия, умело скрывая разочарование ответом.
— Этот человек крайне нужен для важнейшего стратегического проекта, который откладывать нельзя. Я, кстати, очень надеюсь на вашу помощь в его организации.
— Куда же я денусь! — устало проворчал Лаврентий Павлович. — Хотите, сейчас поедем ко мне и обсудим детали?
— Нет, в другой раз. Я еще не закончил дела здесь.
Попрощавшись с Берией, Андрей вернулся к уже вздохнувшему было свободней и не ожидавшему возвращения начальства Туполеву. Тот недоуменно уставился на на Воронова, не понимая, что еще понадобилось от него очередному «слесарю в штатском».
— Андрей Николаевич, я просто хотел бы пообщаться с вами в менее официальной обстановке. Во-первых, я не сотрудник НКВД, а во-вторых — авиаинженер по образованию, так что вам нечего меня опасаться, — поспешил успокоить его Андрей.
Особого успеха эти уверения не принесли, Туполев, как не раз уже битый волк, продолжал смотреть настороженно. Тем не менее, Воронову удалось кое-как разговорить того, продемонстрировав свою компетенцию в области авиастроения. В присутствии Берии Андрей больше помалкивал, вот конструктор и воспринял его как очередного, ничего не смыслящего в деле, начальника. Постепенно беседа приняла более теплый и даже в некоторой степени дружественный тон, чему способствовали как-бы невзначай подброшенные Вороновым в разговор похвалы Туполевским талантам.
— Вы не считаете, что в других условиях работа шла бы быстрее? — вдруг спросил осмелевший Туполев.
— Не знаю. Условия для работы и здесь неплохие, — осторожно ответил Андрей. — Я понимаю, конечно, что отсутствие свободы сильно удручает, но поверьте, на воле ваши коллеги сейчас тоже дома почти не бывают. Авиапромышленность мобилизована по нормам военного времени. А что касается судимости, то она будет снята в конце-концов с вас и большинства ваших сотрудников. Потерпите еще немного. Главное сейчас — дать результат.
— А Петляков уже вышел! — обиженно пробурчал Туполев.
— Дал результат — и вышел! — отрезал Андрей, опасаясь дальше развивать эту тему, чтобы опять не навлечь гнев Хозяина. Охранники-то присутствовали при разговоре и все фиксировали в памяти.
— Вы лучше подумайте о том, как ускорить внедрение машины «103» в производство. «Наверху» считают необходимым начать серийное производство с января.
Лицо Туполева удивленно вытянулось:
— Как можно начинать подготовку массового производства, не проведя, хотя бы, неполных испытаний самолета? А если выявится необходимость значительной переделки конструкции?
— Не выявится! — с уверенностью ответил Воронов. Конструктор, не подозревавший об истинном источнике уверенности собеседника, посмотрел на того со смесью жалости и презрения.
